Я его достану!

В коридоре никого нет, пиарщица куда-то испарилась. Я глазам своим не поверила, но пусто. Никого! Шанс! Вася, это твой шанс! Даже если поймают, всегда можно сказать, что заблудилась. Только куда идти-то?! Вокруг лишь наглухо закрытые двери без табличек. Хоть ломись в каждую из них и спрашивай, мол, у вас тут гендиректор случайно мимо не проходил? Где-то хлопнула дверь, затем послышались шаги. Ну в крайнем случае выгонят, а в лучшем…

– Вы Андрея Мамаева не видели? – Я остановила пытавшегося прошмыгнуть мимо молодого паренька, нагруженного цветными папками. – У меня с ним встреча назначена, – снова соврала я. На всякий случай, если спрашивать будет.

Но ему никакого дела нет до меня, поэтому лишь бросил на ходу:

– Его кабинет в самом конце коридора, но у него вроде встреча…

Попытка, конечно, аховая. Но вдруг? Я столько за эти недели слышала историй, как вот так, чисто на дурака, счастливое стечение обстоятельств – и ты можешь вытащить такой эксклюзив, который перевернет всю твою жизнь. К лучшему, разумеется.

Зрение у меня всегда хорошее было, так что золотистую табличку на двери самого дальнего кабинета я заметила еще издалека. Но дойти до нее мне не удалось.

Глава 5

Откуда-то сбоку отворилась дверь, и я даже не успела отскочить в сторону, как почувствовала сильный удар в плечо.

– Ай!

На полу оказалось все: телефон, ноут, сумка, из которой выпала раскрытая косметичка. Тюбик с помадой укатился куда-то в сторону, тушь «припарковалась» у чьего-то сверкающего черного ботинка.

– Вы что здесь делаете? Пресс-конференция давно закончилась. – Знакомый мужской голос звучит не так доброжелательно, как полчаса назад. Сейчас Мамаев требовательно смотрит на меня, ожидая ответа. – Вас всех должны были проводить.

– Вы меня ударили!

Лучший способ защиты, как известно, нападение. Может, ему станет стыдно и мы договоримся?

– Да, извините, пожалуйста. – Мамаев улыбнулся, но взгляд остался по-прежнему жестким и внимательным. – Пойдемте, я вас провожу к лифту.

Быстро подал мне сумку с ноутом и телефоном. Косметичку я сама по полу собирала, а тушь мне вручил высокий незнакомец в темном костюме и тех самых сверкающих ботинках. Сейчас или никогда. Не спрошу – потом ведь всю жизнь жалеть буду.

– Вы-будете-участвовать-в-тендере-на-землю-в-Покровском-районе? – скороговоркой выпалила я, глядя на Мамаева, по его виду четко понимая, что пошлет он меня с этим тендером так далеко, куда даже Жора еще не отправлял.

– Что? – переспросил он, хотя видно же, что тугоухостью бизнесмен не страдает.

– Тендер, – чуть громче произнесла я. Отступать некуда уже. – В Покровском районе. На землю.

– Обратитесь с официальным запросом в пресс-службу. Вам ответят.

– Уже обращались. Не комментируют, – признала я очевидное.

Но Мамаев не слушал меня, а напряженно смотрел куда-то поверх моего все еще побаливающего плеча. А потом вдруг улыбнулся и спросил:

– Как вас зовут, девушка? Вы из какого издания?

– Василиса Стрельцова, корреспондент «Честного слова».

– Давно работаете?

Мамаев пошел по коридору, увлекая и меня за собой. Как я поняла, высокий мужчина, что стоял за моей спиной, тоже последовал за нами.

– Второй месяц.

Да, прибавила себе еще пару недель, а то совсем жалко прозвучало бы.

– А до этого?

Так, я не поняла, кто из нас здесь журналист?

– До этого училась в университете. Так что про тендер? Скажете?

Мы остановились у лифта, мы к нему слишком быстро подошли. Сейчас спустит меня на первый этаж – и прощай мой несостоявшийся эксклюзив.

– Только вам. Без ссылки на меня. Официально никогда это не подтвердим, но, да, мы будем бороться за эту землю.

– Сошлюсь на источник, знакомый с ситуацией, – понимающе кивнула я, будто гендиректора крупных компаний каждый день «сливают» мне инсайдерскую информацию. – А что хотите построить там? Там же огромная…

– А вот это копайте сами, Василиса. – Он по-свойски хлопнул меня по плечу, тому самому, больному. – И не забудьте написать про сегодняшнее мероприятие. Ваш лифт. Не советую задерживаться, сейчас самое пиковое время.

Я сделала это! Я смогла! Я, Василиса Стрельцова, просто умница! Архангельский, наверное, не поверит, что я смогла. Мой первый эксклюзив! Правда, без подтверждения, но все равно это мега-мега-круто!

Лифт стоял уже на этаже, призывно открыв двери. Внутри никого не было. Только я и высокий незнакомец. Он все время был рядом, но, увлеченная выбиванием информации из Мамаева, я не обращала на него никакого внимания.

Телефон снова завибрировал. Архангельский. Ну теперь я могу ответить.

– Где заметка, мать твою?! – заорал он в трубку так громко, что стоявший рядом мужчина, безусловно, все слышал. Неприятно, когда есть свидетели того, как на тебя орет начальник.

– Будет. Через двадцать минут. Мне чуть-чуть осталось, сейчас спущусь вниз и допишу. И еще есть информация по тендеру, но это уже в редакции.

Телефон противно запищал, но не голосом шефа, а мелодией, свидетельствующей о том, что я «вне зоны действия сети». Ну конечно, это же лифт, здесь всегда связь через пень-колоду.

– Ай! – Я чуть не упала от резкой остановки кабины. – Что… случилось?

– Лифт остановился, – прозвучал в кромешной темноте глубокий мужской голос. – Похоже, сломался, хотя электричество не должно было отключиться.

Застряли! Я чуть в голос не застонала от досады. И связи нет. А мне писать надо заметку! Может, сейчас починят быстро?

Рядом зажегся яркий свет – мой попутчик включил фонарик в телефоне, и стало уже не так страшно.

– У вас какой оператор? У меня связи нет, даже позвонить не могу, а вы можете?

Он не ответил, лишь внимательно изучал панель лифта, на которой выбиты номера этажей, а потом нажал на какую-то кнопку.

– Диспетчер слушает, – в кабину лифта ворвался женский голос, больше похожий на механический.

– Мы застряли. Лифт А. Где-то между тринадцатым и восьмым этажом, – уточнил мужчина. – Когда лифт запустите?

– Да знаем, знаем. Сломался, да. Не волнуйтесь. У нас нет своего техника. Приедет бригада в течение часа, максимум полутора.

– Не понял? – В только что спокойном голосе прорезались металлические нотки.

– Полтора часа?! – взвизгнула я.

– Нету у нас своего специалиста, сказала же, – проскрежетал голос так, словно это мы сами виноваты, что застряли. – Сделаем что можем.

И отключилась.

Я тихо сползла по стенке на пол. Полтора часа! Связи нет. А у меня заметка не написана. Капец! Меня теперь даже тендер не спасет. Сейчас, когда эйфория от признания Мамаева улетучилась, в голову полезли вредные мысли о том, что у меня даже диктофонной записи нет. Как я докажу в редакции свои слова?!

Рядом на полу лежал ноутбук. Надо все-таки дописать заметку, а вдруг этот техник раньше приедет или само все заработает? Ну насчет последнего я, конечно, поторопилась.

– Вам плохо? – спросил сверху приятный баритон.

– Мне удобно на полу, – бодро сказала я. – Или я вас смущаю? Но тут ведь ничего не видно, так?

В ответ он тихо усмехнулся, но больше спрашивать ничего не стал.

А буквально через минуту до меня донеслось:

– Я до сих пор в «Аркадии», в лифте застрял. Нет, не шутка. – Он замолчал, и в тишине послышался чей-то голос, но разобрать слова было невозможно. – Свяжись с хозяевами здания и пришли ремонтную бригаду. У меня через сорок минут… я не намерен тут час торчать, – добавил он и отключился.

Вот тут наши интересы полностью совпадают!

– Кто-то приедет и вытащит нас отсюда?

Экран его телефона погас, кабина погрузилась в полную темноту. Я почувствовала рядом какое-то движение и инстинктивно дернулась.

– Приедут, – прозвучало совсем рядом. – Но придется подождать. Пожалуй, в сидячем положении это делать и правда удобнее. Вы не возражаете?

– Нет.

В темноте чувства обостряются, я физически ощутила, как он садится рядом, а приятный мужской запах проникает в кожу. Он не коснулся меня, но из-за полного мрака показалось, что никакого расстояния между нами нет.