Отдельный батальон

О матах вспомнили в последний момент, Брехт хотел и, правда, на дно палатки веток наломать. А тут китаец навстречу, пошёл свои каты делать на свежем воздухе, на снежке утоптанном, босиком. Как прояснило. Маты гораздо больший теплоизолятор, чем еловые ветки.

В планах было и производство спальных мешков, но что-то взамен синтепона нужно придумать. Не вату же применять. Да и брезент это не болонья. Отложил пока эту идею Иван Яковлевич.

Дотащились с учётом разгрузки вагона, перетаскивания груза на сани и одного привала, за четыре часа. Зато люди почти не устали и готовы к подвигам. Встречал у южной оконечности озера, куда по плану они должны были прибыть, всё тот же товарищ Татьянин. Пошипел за опоздание, но увидев понравившуюся ему технику вражескую, которая чуть позже подъехала, поправляли рассыпавшиеся маты, отошёл и попросил дать порулить. Так сам их до места на противоположном северном берегу озера и рулил. Потом прошли по берегу Уссури и «Помощник уполномоченного» показал им их участок границы. Километр. Получается один человек на двадцать метров. Сказал, что ночью староверы не пойдут. Реку до конца льдом ещё не схватило, а даже в тех местах, где уже можно, казалось бы, перейти по льду, обманчивое впечатление. Лёд очень тонкий. Скорее всего, староверы будут переходить как раз у самого южного конца озера, там Уссури делает резкий поворот почти на девяносто градусов и вода спокойная. И глубокая, так что лёд самый толстый.

– Брать живыми. В крайнем случае, можно только по ногам стрелять. Вы же снайперы. Нужны живые, чтобы их потом допросить. Где находится золото нужно узнать обязательно, – сурово взглянул на Брехта, проверяя, проникся ли этот пацан важностью задания. Кто только мальчишку поставил командовать батальоном?

– Понятно, товарищ Помощник уполномоченного. Языки нужны. Если на нас пойдут, то добудем, – заверил его Брехт.

– Языки. Хорошее слово. Смешное. Запомню. Ну, всё бывай комбат, не проспите. Да стоп. Для связи тебе вот Егорку оставляю. Абрамов, иди сюда.

– Туточки я, – совсем не по-военному, спокойно, не вытягиваясь и не пожирая глазами начальство, ответил, стоящий невдалеке, молодой боец, в таком же, как и «майор» белом полушубке, который его с ногами укутывал.

– Хорошо. Слушайся комбата. Где я расположился, знаешь. Вот теперь всё. Не проспи, комбат, – и ушёл по натоптанной уже тропинке вдоль озеро на юг.

Событие семьдесят пятое

Учительница на уроке русского языка спрашивает Вовочку:

– Вовочка, слушай фразу: «Я ищу жениха». Какое это время?

– Потерянное, Марь Иванна.

До вечера время есть. Брехт дал команду раздать сухой паёк. Подготовились, выдали не галеты американские и не сухари русские, выдали народу бутерброды с колбасой и маслом. Началась зима и народ стал резать свиней, его корейцы нет, понятно, им поголовье наращивать, так буквально несколько кабанчиков, а вот их корейская община во Владивостоке это да, туда были посланы заготовители, и за последние золотые монетки мяса было набрано вагон целый. Большую часть подвесили в специально оборудованном складе, зиму провисят ни какого холодильника не надо, а несколько десятков туш пустили на колбасу, благо специалист был. Один из инженеров – электриков был с колбасного завода и весь, не сильно хитрый процесс, знал. Изготовили оборудование и построили мини колбасный завод. Выпускали только один вид колбасы – сырокопчёную. Ольхи вокруг и дубов полно.

Подкрепились. Брехт посмотрел на небо, до заката далеко. Бойцы оборудовали себе места схронов, те самые ветки еловые и лопатки сапёрные используя. На самом деле этот шанцевый инструмент назывался совсем по-другому. Малая пехотная лопата (МПЛ-50), или Малая лопата Линемана. Почему их сапёрными называют, Брехт не знал. С ними горя хлебнули. Получили со склада и опробовали. А они все гнутся. Поехал Иван Яковлевич в Спасск-Дальний в 21 дивизию разбираться. Наорали на него в штабе, но разрешили склад прошерстить, и то только после того, как Васька отцу приёмному позвонил и пожаловался. Без толку. Все из мягкого железа сделаны. Отнёс парочку Брехт в кузницу и попробовал закалить. Чуть лучше, но железо видимо настолько с низким содержанием углерода, что почти нечему закаливаться. Попробовали цементировать. Тоже квест, хорошо, хоть среди зэков нашёлся инженер, что теорию знает. Натолкли уголь, провели эксперимент. Ещё чуть лучше стало. И тут Брехта как прояснило. Попросил десяток обычных лопат. Вот, делают же из нормального железа, пришлось на фрезерном, а потом на обрубочном станке вгонять большие лопаты в нужные размеры. Все чуть разные получились, зато копали, а не гнулись от малейшего усилия.

Пока бойцы закапывались в землю, Брехт решил пройтись вдоль берега с картой самой крупной и нарисовать кроки. Мало ли, вдруг когда в жизни пригодится. А вот интересно, какого рода это существительное? Как-то в учительской, когда Брехт ещё работал в школе в Москве, поругались две учительницы русского языка. Точнее, старая воспитывала молодую. Та что-то сказала про род некоторых сортов кофе. Брехт прислушался и был неприятно поражён. Оказалось, что всё не так, как кажется. Правильно говорить: «одно капучино и один эспрессо». Почему? Ну, не о кофе речь, дальше пошли в споре, а вернее, в воспитании «Молодёжи» совсем интересные вещи. Оказалось, что и родов-то в русском языке совсем не три. Ладно, три, но есть слова, которые в эти три рода не входят от слова совсем.

– А какого рода, по-вашему, милочка, слово каникулы или сани. Вот. У них нет рода. Эти существительные используются только во множественном числе.

Кроки из этой же категории. Тоже во множественном? А тогда как должно слово каникулы выглядеть в единственном? Брюки, тут всё понятно – одна брючина. Сани, ну тоже можно объяснить, у них двое полозьев, может они раньше эти полозья назывались «саня», например. По аналогии с лыжа. А что такое один каникул? Среди этих слов есть очевидные, там, «шахматы» или «опилки», а есть и не очень «щи», например. Или «сутки».

Предательски громко хрустнула ветка сухая под ногой, и Брехт вздрогнул. Словно снова в своей школе побывал, так зримо этот спор двух учителей вспомнил. Надо кроки «во множественном числе» рисовать, а то скоро стемнеет, он ещё и полукилометра не прошёл. Уже совсем в сумерках вернулся к разбитому лагерю. Прошёл свой километр, потом несколько сотен шагов сделал по территории, что охраняли сотрудники ОГПУ. Бдили. Хорошо им всё в тёплых белых полушубках. А командиры вообще в тулупах, чуть полы по земле не волочатся. Не так и холодно ещё в Приморье. Снег выпал, даже несколько раз, уже нормальный снежный покров установился, а вот морозов ещё не было. Днём так вообще около нуля температура, было бы солнце, так таять снег начал, но пасмурно уже недели две. А вот ночью чуть подмораживает. Градусов десять мороза.

Пока не стемнело окончательно с командирами взводов прошли по своим позициям и людей проверили. Мало ли, что там надумали себе ОГПУшники. Про то, что нарушители границы ночью не пойдут, будут утра ждать. Бережённого бог бережёт.

Глава 26

Событие семьдесят шестое

С наступлением весны Буратино уходил в лес, превращался в вампира и жадно пил берёзовый сок.

Штирлиц шёл по лесу и в дупле дерева увидел глаза.

– Дятел, – подумал Штирлиц.

– Сам ты дятел, – подумал Мюллер.

Помощник уполномоченного отдела ОГПУ Татьянин Павел Владимирович отличался от Кассандры двумя титьками, одним отростком и тем, что не умел предсказывать события. Не пойдут староверы ночью. Брехт в спецоперациях был не силён, границу никогда по тонкому льду не переходил, как, впрочем, и по толстому, да вообще никогда границу не переходил. А нет, переходил один раз. Это было в Пермской области и там граница между Европой и Азией построена зримая. Вот, все по нескольку раз на экскурсии и переходили границу из Европы в Азию и обратно. Тут другое.