Страница 12 из 31
Я ее понимаю. Я бы, наверно, на ее месте поступила бы также. Если не хуже.
Сегодня я еду непосредственно на объект. Рабочие уже давно приступили к работам, и мне надо все лично проконтролировать и на месте хорошенько еще раз осмотреться. Вдруг я «увижу» какие-то детали, которые сделают это место особенным.
Я как раз заканчиваю разговор с прорабом, как за спиной слышу ЕГО голос. Резко оборачиваюсь, тут же попадая в плен темных, внимательных омутов. В душе разливается неимоверная радость от встречи с Тимуром. Оказывается, я так скучала! Мне просто жизненно необходимо было увидеть эти черты лица, еще раз услышать этот голос с хрипотцой, на которой неизменно реагируют мои мурашки.
Как уже водится между нами, я неловко ставлю ногу, и оступаюсь, летя прямо на Тимура. У него отменная реакция: несмотря на то, что он говорит по телефону, одной рукой ловит меня и прижимает к своему боку. А я нагло пользуюсь ситуацией и сильно прижимаюсь к нему, наплевав на все моральные устои и приличия. У меня нет сил бороться с самой собой, да и желания тоже нет.
— Что же у вас, Вениамин, с реакцией? Мы так без лучшего дизайнера останемся.
Мои щеки вспыхивают ярким румянцем, а губы растягивает счастливая улыбка. Вот так всегда рядом с этим мужчиной: мир сразу начинает играть яркими красками, а вся окружающая действительность уходит на второй план.
Вениамин что-то невнятно бормочет и спешит оставить нас наедине. Я поднимаю глаза на Тимура, но не спешу покидать его объятия. А он не отстраняет. Наоборот, его широкая ладонь поглаживает мою поясницу. Совсем как в тот раз у ресторана три недели назад. Как будто Тимур тоже делает это против воли, не может сопротивляться собственным желаниям. По крайней мере, мне хочется так думать.
— Все в порядке?
— Да, все идет по плану. Стены отштукатурили, подготовили, полы залиты ровно. На днях должны доставить материалы…
— Я не об этом, — перебивает Тимур. — В том, что с отелем все будет отлично, у меня сомнений нет. Он в надежных руках. Нога не болит?
— А, нет-нет, все отлично. На самом деле, здорово, что ты заехал, мне нужно давно согласовать с тобой кое-какие правки к проекту…
— Давно? — хмурится Тимур. — Почему не позвонила?
— Мне передали, что ты очень загружен, да и вообще уехал из города. Но это все было не к спеху, поэтому я ждала твоего возвращения.
— Глупости. В следующий раз сразу звони. По любому вопросу.
Его слова так греют душу. Они дают надежду, что у нас обязательно будет, как минимум, еще одна встреча. А еще эта фраза для меня звучит двояко. Как будто подразумевает, что я могу звонить Тимуру не только по работе…
— Пойдем в мой кабинет.
Мы проходим в помещение, в котором нет ничего, кроме широкого, в пол, окна и голых стен. Зато по центру стоит стол, заваленный бумагами, и несколько стульев вокруг.
— Садись, — Тимур сгребает документы в кучу и отодвигает их на край стола. — Что там у тебя?
Протягиваю ему папку с документацией, попутно объясняя, что изменилось и почему. Тимур внимательно выслушивает, задает уточняющие вопросы и подписывает бумаги.
— Брат в курсе, что ты встречаешься с соплежуем? — неожиданно раздается, когда я складываю бумаги в папку. Хмурюсь и смотрю на Тимура. Но его лицо по-прежнему непроницаемо, на нем нет ни единой эмоции. Смотрит равнодушно, скучающе, и лишь злые нотки в его голосе выдают то, что он — живой человек, и эмоции ему не чужды.
— С кем?
— С соплежуем, — невозмутимо повторяет, не сводя с меня обжигающего взгляда. А мое тело охватывает жар. Тимур ничего не делает, только смотрит, а во мне уже зарождается бешеное, жгучее, неконтролируемое желание. Что будет, когда он ко мне прикоснется, как к женщине?.. — Этот твой мальчик, которого я видел тогда возле кофейни, он еще так забавно огрызался. Глеб Захаров, кажется. Роберт совсем не следит, с кем встречается его сестренка?
Его слова задевают меня. Как будто я — маленькая, несмышленая девочка, за которой до сих пор должен присматривать старший брат.
— Роберт не должен лезть в мою жизнь. Я вполне в состоянии разобраться сама. Спасибо за беспокойство.
— Этот соплежуй не тот, кто тебе нужен. Эмма.
— Почему соплежуй? Ты же его совсем не знаешь.
— Как раз — таки знаю. Поэтому и спрашиваю, почему Роб не следит за сестренкой.
— И что ты знаешь о Глебе? Что дает тебе право его так называть?
Я не защищаю бывшего парня, нет. Просто Тимур — не тот, кто будет разбрасываться подобными словами, и мне банально любопытно, почему он так говорит. Ведь явно Кадыров знает что-то о моем бывшем парне, чего не знаю я.
— Хотя бы то, что я бы врезал мужику, который касался моей женщины. И никогда бы не позволил себе повысить на нее голос. Тем более, в общественном месте. И точно не оставил бы на улице в вечернее время, чтобы она добиралась одна и сама. Как бы не был на нее зол. Даже если это была бы наша последняя встреча, я бы довез ее до дома в целости и сохранности. Это мои жизненные правила. А мальчик Глеб обиделся, накричал, бросил посреди улицы и уехал в неизвестном направлении. Так себя ведут только соплежуи. Которые ничего из себя не представляют без властного отца и не могут отстоять свою женщину.
В то время, пока Тимур говорит эти правильные слова, которые находят отклик в моем сердце, он меняется: становится жестким, бескомпромиссным, говорит безапелляционно. Его черты лица заостряются и становятся хищными, а глаза опасно полыхают.
— Будь с ним осторожна, Эмма.
Молча киваю и в непонятных чувствах покидаю кабинет Тимура.
Глава 12
Эмма
— Эмма, ты слышишь меня? — брат повторяет вопрос.
Выныриваю из своих мыслей и поднимаю виноватый взгляд на Роберта.
— Прости, пожалуйста, задумалась. Повтори, что ты сказал?
— Я говорю, как движется проект Тимура? Все в порядке?
Я вздрагиваю при упоминании имени мужчины, который, кажется, мне небезразличен и никак не желает выходить из моей головы. Но брату ни за что не хочу показать своего состояния: начнутся ненужные расспросы, он будет стараться защитить меня от всего и от всех. А я хочу разобраться со всем сама, без посторонней помощи.
— Все хорошо. Я регулярно проверяю, как ведутся работы, и каждый этап согласовывают с Кадыровым. Думаю, мы завершим все в срок.
— Хорошо, — Роберт кивает и отвлекается на мобильный, вибрирующий на столе. — Можешь идти.
Я подхожу к двери и берусь за ручку, как меня догоняет голос брата:
— Эмма?
Недоуменно оборачиваюсь и тут же попадаю под обстрел внимательных глаз Роберта. Сглатываю, потому что, кажется, все эмоции написаны у меня на лице, и Роберт беспрепятственно их прочтет.
— У тебя все в порядке?
— Да, конечно, — нервно улыбаюсь. — Просто не выспалась.
Едва прохожу в кабинет и сажусь в свое кресло, как мой телефон начинает вибрировать. Смотрю на дисплей и морщусь. Глеб. Все эти три недели мы не общаемся. Не хочу и не вижу смысла. Я поставила точку. Но мой бывший парень продолжает меня заваливать сообщениями и звонками, наивно полагая, что возьмет меня измором, и я сдамся.
Но после того случая у ресторана, когда он поливал меня грязью, когда из него рвалось то, что он думает, я не намерена с ним встречаться. Просила его не беспокоить меня и забыть, но он продолжает одолевать меня звонками и сообщениями. И слова Тимура о Глебе всплывают в памяти как нельзя кстати: соплежуй.
И это ведь действительно так. Потому что никаких действий со стороны Глеба за это время предпринято не было, он просто терроризирует меня по телефону. И все.
Улыбаюсь, вспоминая Кадырова. И тут же представлю, а как он поступил бы, окажись на месте Глеба. Уверена, что, если бы я не ответила на пару его звонков, он бы нарисовался на пороге моего кабинета или квартиры, закинул на плечо и уволок бы к себе в берлогу, где долго и упорно «разъяснял», почему нельзя пропускать звонки от него. Но прежде всего, Тимур никогда бы не оказался на месте Глеба. Хотя бы потому, что в нем чувствуется уважительное отношение к женщине. Он просто — напросто не позволил бы себе оскорблять меня теми словами. Потому что Тимур Кадыров — эталон настоящего мужчины, а не соплежуй. Жаль только, что это всего лишь мои мечты. Тимур — недоступный для меня мужчина. Жених. А занятые мужчины для меня табу.