Чебурашка

Мне нравился и медленный ход неповоротливого шумного транспорта, и суетливая пышнотелая кондукторша, обсуждающая с бабульками подорожание проездных билетов, и абсолютное безразличие окружающих к нашим персонам.

Я жмурилась от счастья и сама себе завидовала.

Доехав до центра, мы отправились в парковую зону, где посреди площади стояла наряженная огромная елка, а вокруг нее залит каток. Матвей, конечно же, не позволил мне ни за что платить, аргументировав это коротким, но емким «молчи, женщина».

При этом Матвей так выпучил глаза, что я испугалась за его зрение. Ладно. Так и быть. Сделаю ему подарок в честь моего дня рождения. Пусть платит.

Поэтому вернула любимому короткий чмок в нос и безропотно кивнула, со всем согласившись, отметив, как удовлетворенно Матвей выдохнул и расслабился, мгновенно утихомирившись.

Какой же он все-таки хороший!

Лучший на свете!

На коньках я стояла не первый раз, но в сравнении с Матвеем ощущала себя коровой на льду. Однако, всего через пятнадцать минут я уже активно симулировала собственное неумение, лишь бы Соколовский вот так же бережно поддерживал меня за руки и постоянно находился поблизости, страхуя от падения. Кажется, он меня раскусил, потому что очень иронично посмеивался каждый раз, когда видел мои дрожащие коленки, хотя именно они тряслись сами по себе. По-честному.

Потом мы пили пряный горячий кофе на деревянных лавках, ели шоколадные кексы, присыпанные сахарной пудрой, будто снегом, и болтали обо всем на свете.

После катка уставшие и слегка продрогшие направились в ТРЦ «Космос» через дорогу от парка. Матвей возжелал в кино на ужастик.

— Хочу, чтобы ты хваталась за мои плечи, прижималась и звонко визжала, а я тогда смогу тебя прилюдно лапать и тискать! — заявил наглец.

Смешно. Будто он без ужастика всего этого не мог.

Но я, конечно же, не возражала. Какая к черту разница, что будут показывать на экране, если мои глаза приклеены к этому невозможному очаровательному балбесу, набирающему в баре попкорн, напитки и прочую дребедень, пока я душу совесть, позволяя Соколовскому тратиться, убеждая себя, что парень просто голоден. Будто и не он двадцать минут назад съел четыре маффина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне начинает казаться, что Матвей всегда голоден.

По крайней мере, взгляд у него точно голодный.

Билеты Соколовский взял, естественно, на последний ряд в вип-зале, где вместо сидений оказались мягкие уютные диванчики. А я-то наивно думала, что кино меня уже не удивить.

Деревенская дурочка.

Если кто-то спросит, что это был за фильм, я не смогу сказать даже названия. Ни сюжет, ни актеры, ни обещанные афишей спецэффекты даже вскользь не проникли в мое сознание. Я помнила только Матвея.

Душистую толстовку и нежную кожу на мужской шее, покрывающуюся мурашками, когда я ее легонько прикусываю. Соленый вкус поцелуев. Жаркий шепот на ушко, будоражащий внутри даже не бабочек, а целых летучих мышей. Ласковые пальцы, выписывающие восьмерки на моем животе под свитером.

А еще бесконечные ласковые «ты такая сладкая, Кокосик», «руки убери, малыш, я только поглажу», «обожаю, когда твои глазки такие пьяные», «я на хрен выброшу все твои дурацкие свитера под горло, будешь носить только то, что легко расстегивается».

Одно сплошное безумие.

В кинозале было пусто. Только мы и еще одна парочка, но им вообще оказалось не до нас. Там и кофточка расстегивалась и юбочка вместо джинс. В любой другой ситуации я бы, наверное, и жутко смутилась, и до пылающих ушей постыдилась, но сегодня эти чувства в палитре моих эмоций отсутствовали напрочь.

После кино нам было жарко и вообще дышалось тяжело. Щурясь, словно кроты, мы выползали на свет божий. Решили просто погулять по торговому центру, но на пути Матвея возникла игровая зона.

Аэрохоккей. Игровые автоматы. Тир.

Мы потерялись в водовороте азарта, смеха и веселья, позабыв о том, сколько нам на самом деле лет. Понятия не имею, во что ему обошелся этот забег по аттракционам, потому что вместо цен были лишь обозначены какие-то баллы, которые списывались с определенной карты, которая «чисто случайно» завалялась у Матвея в кармане. Мы даже к кассе не подходили!

Я бы смутилась собственной неосведемленности, но слишком яркими были впечатления и желание попробовать все вокруг, что в голове попросту не осталось места для сомнений и самокопания. Потом, когда этот волшебный день закончится, я обязательно поругаю себя, но не сейчас, не в эти волшебные минуты.

Три часа!

От бесконечных вскриков и смеха заболел рот и пресс, учитывая, что последнего у меня никогда не наблюдалось в принципе — лишь впалая мягкая ямка. Однако, клянусь, теперь я чувствовала каждую мышцу на своем животе и больше не могла хохотать.

Матвей и сам стал похож на маленького мальчика, отличаясь лишь тем, что в восторг его приводили не игрушки, не аттракционы и не прочие забавы, а я, и моя реакция. Он умел играть во все! Он обходил меня на каждом шагу, утверждая, что я слишком умная, чтобы мне поддаваться, чем возбуждал невероятный азарт и желание обыграть самодовольного засранца.

О! Зато я обыграла его в тетрис!

В легкую!

Четыре раза.

Соколовский на это невозмутимо сказал, что в такую лоховскую лажу не играют даже пятиклассники. А я смеялась и дразнила чемпиона, не умеющего быстро складывать кубики.

Мы дико проголодались. Помня о тысяче рублей, что дала мне мама, я сама предложила Матвею пообедать, давя на то, что обязана проставиться за день рождения. На вредную картошку фри, колу и пару бургеров точно хватит, поэтому я не волновалась. Да и хотелось отблагодарить Матвея за такой замечательный день хотя бы обедом. Соколовский, на удивление спорить не стал, увидел какого-то знакомого среди сотрудников и общался с ним, пока я диктовала наш заказ, а потом подоспев как раз в самый неловкий момент.

Момент моего позора под триумфальные фанфары, прервавшие мелодичную фоновую музыку.

— Я не могу взять ваши деньги, — улыбаясь, как полный кретин, произносит паренек в красно-желтой униформе, возвращая мою тысячу рублей.

Я похолодела от ужаса, покраснела и едва не грохнулась в обморок от стыда. В чем дело? Чем ему так не понравились мои деньги?

— Она настоящая! Не фальшивая. Проверьте ее по всем там своим датчикам, или как они там называются?!

— В чем проблема? — встрял в беседу Соколовский, вынимая свой волшебный кошелек, в котором, кажется, деньги не заканчиваются никогда. — Я оплачу, сколько там?

— Матвей, нет! — желание заплатить за наш обед стало принципиальным, — Вот деньги. Примите за заказ.

— Вы не поняли, девушка! Денег не надо! Смотрите, — парень поднял указательный палец вверх, продолжая сверкать кривоватыми зубами.

На экране, расположенном над головами, где ровно минуту назад отображалось меню, теперь рябили три пятерки и разноцветные салюты.

— Поздравляем! Вы наш клиент номер 555! Заказ за счет заведения! — восхищенно произносит сотрудник сети быстрого питания и вручает чек, на котором почему-то отображается, что заказ оплачен.

Не нравится мне это все.

Очень похоже на корявую манипуляцию.

— Это все ты? — сощурившись, сканирую Матвея. Однако Соколовский невозмутим, лишь лениво приподнимает брови.

— Что я?

— Устроил это вот все?

— О чем ты говоришь?

— Девушка, а можете уже отойти от кассы, целую очередь собрали?! — гундосым недовольным голосом за моей спиной психует рыжая тетка.

— Свободная касса! — орет паренек в форме, улыбаясь рыжей. На меня больше не обращает внимания.

— Тебе везет сегодня, Кокос! Круто, да? Может, в картишки перекинемся? На желания?

— Матвей!

— Ну а что? Получишь меня в свое рабство. Будешь загадывать всякие неприличные желания, а я покорно их исполню!

— Матвей!

— Заказ 555 готов! Заберите, пожалуйста!