Пламя и тьма (ЛП)

Он потянулся к аптечке, но она оттолкнула его руку в сторону.

— Сама справлюсь. Просто не двигайся.

Встав между его ног, она подняла его голову. Он так и не застегнул свою рубашку, и его широкая, как из дерева высеченная грудь оказалась прямо перед ней, и её рот наполнился влагой.

Сначала она протёрла его лицо мокрой мочалкой. Он закрыл глаза и позволил ей это, расслабляя лицо, даже когда она давила, чтобы промыть кровь из порезов.

— Ты заплатил судье или что-то типа того? Чтобы это дало тебе возможность сражаться так долго, как ты хотел.

Он открыл свои глаза, но не ответил. Хотя то, что он не сказал «нет», и было ответом.

— Потому что ты заревновал к Муру.

Он покачал головой.

— Херня.

— Ты довольно высокого мнения о себе, киска.

Она оттолкнула его подбородок и уронила мочалку. Когда она нарезала антисептическую салфетку, то прорычала:

— Я, бл*дь, ненавижу, когда ты называешь меня так. Могу сказать, что это из-за того, как я первый раз услышала, что так ты зовёшь всех женщин, на которых тебе пофиг… и официантка за ужином доказала, что я права. Это же просто как вагина, не так ли? Так ты видишь всех женщин? — она протирала его рваные раны антисептиком, и на этот раз, когда она вжала салфетку в разрез над его глазом, он мигнул и отстранился.

— Нет, не всех женщин.

Угадав, что он имеет в виду, она закатила глаза.

— Тогда всех женщин, кроме твоей матери.

— Какое это имеет значение? Почему тебя это волнует?

Она уклонилась от ответа и вместо этого задала другой вопрос.

— Зачем ты отправился домой со мной?

— Что? Ты пригласила меня.

Он схватил её за запястье и убрал руку от своего лица.

— Ага, но ты получил свой трах, и мы оба злимся друг на друга. Зачем ты пришёл?

Он уставился на неё.

— Я не злюсь.

— Ну, а я злюсь. — Она отложила салфетку и достала из аптечки пластырь-бабочку. Когда она наложила повязку на его бровь, то спросила: — Что мы делаем, Коннор?

Он снова уставился на неё, но на этот раз его глаза двигались, сканируя лицо Пилар, как будто он искал то, что она скрывает. Но в этом-то и состоял смысл её вопросов… она не хотела ничего прятать. Она решила, что хочет чего-то… кого-то. Его. И не только для удовольствия. Она чувствовала их химию, связь и это питало что-то внутри неё. Может быть, такой парень, как он, заполучит её и даст место на всю оставшуюся жизнь.

А затем маска, казалось, закрыла выражение его лица, и он ответил на её последний вопрос.

— Я думал, что пришел тебя трахнуть.

А это больно. Как и за ужином, когда она в какой-то момент наиболее сильно ощутила связь, он произнёс что-то бесцеремонное и немного дерьмовое, и она почувствовала, что он буквально оттолкнул её.

Всё происходило, как она хотела, а теперь она как будто бросается в эмоциональный блендер, и Пилар понимала, что грань между ними двумя быстро стирается. Но она просто уяснила это для себя, и поняла, что меняет условия, те самые условия, которые сама первой установила. Она сама отталкивала его до сегодняшнего вечера.

Она провела кончиками пальцев по опухшей, но не порезанной щеке, и его глаза затрепетали на секунду.

— Ты не хочешь большего, только это?

Его руки обхватили её бедра, и на секунду Пилар подумала, что он собирается усадить её на колени. Но вместо этого он оттолкнул её и встал.

— Я говорил тебе. Мне не нравятся осложнения. Ты мне нравишься. Мне нравится тусоваться и мне нравится тебя трахать. Но нет, я не хочу ничего большего.

Она понимала, что это чушь. Знала, чувствовала правду. Но не стала пытаться достучаться до него. Он собирается уходить. Она же просто смотрела, как он застегивает рубашку и поднимает жилет со спинки стула.

Она не удивилась, когда он произнёс:

— Я ухожу. Прости за парковку. У меня нет привычки трахаться с женщинами так, как они не хотят.

— Я хотела.

Он усмехнулся, но без юмора.

— Тогда ладно. Спасибо за медицинскую помощь. Увидимся.

«Увидимся». Он закончил с ней. Чёрт, Пилар не хотела этого. Она хотела узнать: что они чувствуют и почему чувствуют это. Что-то было между ними. Было что-то, чёрт побери!

— Коннор, подожди.

Она протянула руку, но он схватил её, прежде чем она смогла дотронуться до него.

— Я думал, мы понимаем друг друга, Кордеро.

Впервые её фамилия прозвучала неправильно.

— Так и есть. Это моя точка зрения. Думал, мы понимаем друг друга.

— Я не это имела в виду.

Он уронил её руку, отвернулся и направился прямо к входной двери. Она последовала за ним, в дверном проёме между кухней и гостиной она увидела, что он даже не замедлился, прежде чем открыть дверь и уйти.

Она всё ещё стояла на том же самом месте, обхватив косяк одной рукой, когда услышала, как его большой чопер «Харлей» заревел и умчался прочь.

Они были знакомы совсем недолго. Может быть, в то утро здесь, после того как он провел с ней ночь, когда сказал, что хочет увидеть её снова. Может быть, если бы она сделала что-то другое, вместо того чтобы отступить, — окно между ними оставалось бы открытым.

Но она этого не сделала. То, что она почувствовала, удивило её, и в то утро было слишком рано понять, чего она действительно хочет. Она сама позволила окну закрыться.

Проклятье.

— 76 пожарная станция! Двухэтажная резиденция, сильный огонь и много дыма, множественные возгорания, стремительное распространение в двадцать футов. Сообщение о двух пропавших без вести, находящихся в опасности. Используем рукав на автонасосе для подачи воды, другая пожарная команда проводит границу против распространения огня.

Пилар услышала вызов Гузсмана на подкрепление и приняла к действию. Она ничего не знала. Они с Муром приготовились войти в строение — дом в конце тупика. Недалеко от места происшествия находились мать и двое детей, Нгуен и Перес оказывали им медицинскую помощь. Они были очень расстроены. Их отец находился в доме, пойманный огнем в ловушку, когда пытался вытащить третьего ребенка.

Было слишком жарко, если ты не полностью облачён в защиту, а также обычно пожар может быть управляемым, если кто-то понимает, как это сделать и имеет необходимое снаряжение. Мать сообщила, что мальчик находился в ванной комнате наверху. А её муж отправился за ним.

Сейчас лестница и коридор были охвачены огнём. И это головоломка. Которую должен решить спасатель, и то, что удерживало гражданского в ловушке, было тем, с чем должна справится спасательная команда. В этом случае ― как попасть в помещение на втором этаже, когда единственная лестница уже охвачена огнём. Они пробовали забраться по лестнице через окно второго этажа, но развитие пожара полностью отсекло этот вариант. И им пришлось карабкаться вверх.

Ни единого человеческого звука не раздавалось сверху, и никаких признаков того, что кто-то надеется на помощь. С одной стороны, это может быть хорошим признаком… отец мог увести ребенка подальше от жара вглубь этажа, зная, что нужно сохранять кислород.

Или же они могли быть неспособны позвать на помощь.

Пока Мур запрашивал прокладку рукава, Пилар стояла у подножия лестницы и наблюдала за огнем. Она положила руку на стену, в её перчатках находились датчики на кончиках пальцев и ладони, которые считывали информацию об окружающей среде на визор её шлема: температуре, содержании кислорода и т.д. Данные светились зелёным и, казалось, парили над колеблющимися красными, желтоватыми и белыми цветами огня.

— Я что-то вижу. Я поднимаюсь. — Она сильнее сжала «Хулиган» (Прим.: лом) и поставила ботинок на первую ступеньку прямо у стены.

— Кордеро, бл*дь! Давай сначала хорошенько всё намочим.

Вода превратит дым и пар в плотный туман.

— Тогда я не смогу видеть. Я справлюсь.

— Бл*дь. Я прямо за тобой. — Он нажал на свой микрофон. — Нам нужно подразделение с рукавом прямо сейчас. Спасатель идет в огонь на втором этаже.