Корзина желаний

– Так я и знала, – низким, полным затаенной злобы, голосом сообщила вийонова жена, нависнув над столом. – Где же ты еще можешь быть? Идем-ка со мной…

Сопровождаемый неловким молчанием захмелевших друзей, Вийон поднялся и обреченно пошел вслед за женщиной. Как только они вышли из трактира на пустынную темную улицу, Элеса принялась орать. Все как обычно. Вийон не пытался вслушиваться в ее крики – он и так знал, что является пьяным, вонючим, тупым, безответственным, жалким, ничтожным, погубившим ее жизнь, уродом, нищим, ни на что не годным, тем, на кого она потратила свои лучшие годы, немужчиной, паразитом, плевком на дороге, не заботящимся о детях, тупомордым зверьем, ублюдком, куском дерьма, паскудой, тем, кому нечего сказать, вошью, слабаком, выродком, нечеловеком, снова ничтожным и жалким, вызывающим отвращение, плешивой тварью, пустым местом, говноедом, крысиным отродьем, безмозглым бараном, снова пьяницей, слизняком, хуже блевоты, с гнилой душой, лицемерной сволочью, еще раз немужчиной, бессовестным, грязью, помоечной крысой, червем, ничтожеством в третий раз, бесполезным существом, свиньей и конченой мразью. Все как всегда, он прекрасно знал все, что она скажет, ругаться и спорить было бесполезно, это лишь больше раззадоривало ее, нужно было просто дождаться, когда Элесе надоест и она уйдет.

Но отпускать так просто свою жертву Элеса не собиралась. В ее ругани и криках все чаще упоминались дети, которые в данную минуту умирали от голода, жажды и десятка болезней, сделав паузу, чтобы передохнуть, она потребовала у Вийона деньги. Сикталь корзинщик уже разменял, сунув руку в кошель, он достал несколько рикталей. Элеса забрала их, но не успокоилась.

– И это все? Я знаю, у тебя есть больше.

– Послушай, женщина! – Не смотря на свой мягкий нрав и памятование о том, что никогда, никогда, никогда нельзя спорить с женой, когда она в дурном расположении духа, Вийон не выдержал. – Ты же прогнала меня, живешь теперь с горшечником Саджиром! Что тебе до моих денег?! Пусть тебе дает деньги Саджир…

Лучше бы он этого не говорил! Элеса уперла руки в боки, и начала все по новой – на этот раз с визгами, от которых закладывало уши, пренебрежительными тычками и оплеухами, от которых его качало из стороны в сторону. Вийон снова узнал о себе все то, что знал уже давно и слышал не раз, и немного нового – в развитие темы его немужественности и непригодности, ничтожности и неспособности позаботиться о детях.

– И что, что Саджир! – Орала Элеса. – Твои дети, ты должен заботиться о них!

В красках она расписала, как плачут от голода Эбран и Гет, как затухает маленькая Иси, не способная понять отец ее бросил, как суровые взыскатели долгов ежедневно навещают их дом и требуют возвращения занятых средств, как выбивается из сил она сама и спит с Саджиром исключительно потому, чтобы обеспечить семье хоть какую-то надежду на будущее.

Откровенно говоря, Вийона уже не слишком волновали беды Элесы и сыновей, которые, переняв манеру матери, презирали отца и смеялись над ним за глаза – может быть, он не дал им достаточно любви или не проявил достаточной заботы, но что-то разладилось, и поправить это было уже нельзя. Но Иси… малышка была совсем другой, еще не испорченной, еще любящей своего отца простой и чистой любовью, доверявшей ему, и видевшей в нем только лучшее, а не худшее, как все остальные члены семьи – Элеса, Эбран, Гет, мать Элесы, и другие ее родичи… Что скажет о нем Элеса дочери, каким представит его сегодня и в последующие? Он понимал это слишком хорошо: в ее словах он сделается отвратительным чудовищем, которому плевать на Иси, и если Элеса на протяжении последующих дней и лет будет повторять это достаточно часто – в конце концов, придет день, когда Иси поверит. Он не мог этого допустить, испытывал ужас от одной мысли о том, что может произойти нечто подобное, и потому уже не сопротивлялся, когда Элеса сунула руку в его кошелек и забрала все оставшиеся деньги.

Процедив что-то раздраженное напоследок, жена ушла, а Вийон, пошатываясь, вернулся в пивную. Он едва соображал, что делает. Друзья поинтересовались, что произошло, налили выпить и попытались приободрить. Трясущимися руками Вийон взял чарку и выпил. Беды не ушли, но как будто слегка затерялись в тумане, он выпил еще, и расплакался. Напившись в хлам, он рассказал и о том, что бывшая жена выпотрошила его кошелек, и о том, какой ценой он раздобыл эти деньги. Что делать теперь, Вийон не знал. Ему сочувствовали, наливали еще, давали бессмысленные советы и даже, когда расходились, помогли добраться до сарая, ибо Вийон так напился, что самостоятельно идти уже не мог. В сарае, на привычной уже груде веток он погрузился в забытие, и в эту ночь не видел никаких снов.

Утром его не смогли разбудить – корзинщики занимались своей работой уже час или два, а Вийон продолжал храпеть на груде прутьев. Явился работник Бейза, и лишь ему удалось растолкать Вийона, опрокинув на последнего плошку с водой; работник сообщил, что Бейз Лекарид ждет Вийона в своем доме, и тот должен прибыть немедленно. Кое-как умывшись и прополоскав рот, Вийон отправился вслед за работником. Бейз принял его, полулежа на мягких подушках.

– Итак, – сказал Бейз. – Ты нашел жилье?

– Нет, господин, простите!.. Вчера у меня были деньги, но пришла жена и сказала, что Эбран, мой сын, чем-то заболел, а Гет и Иси голодают, и я отдал ей все, что удалось собрать…

– Меня это все не интересует, – отмахнулся Бейз. – Твои беды, вероятно, не столь уж велики, если ты позволяешь себе накачиваться вином до животного состояния, а утром из-за этого не можешь проснуться и приступить к работе. Я позволил тебе переночевать на складе один раз, но ты, похоже, решил, что нашел удобное место для жизни, и остался там на вторую и третью ночью, да еще и напился! Кажется, тебе нечем заняться. Что ж, у меня есть для тебя одно дело, и если ты выполнишь его, я прощу тебе долг и позволю и дальше жить на моем складе.

– Что я должен сделать, господин? – Склонил голову Вийон.

– Ты должен будешь сплести корзину…

– О, господин, конечно! Спасибо! – Вийон едва не заплакал от облегчения. Всего лишь еще одну корзину! Это было несложно. Какой же все-таки сострадательный человек, этот Бейз Лекарид, пусть иногда и кажется суровым, и даже жестоким! – Самую лучшую, какую только захотите! Я очень вам благодарен!..

– …но не простую корзину, – продолжал Бейз, не обращая внимания на излияния Вийона. – Сделай для меня корзину желаний.

– Что? – Вийону показалось, что он ослышался.

– Недавно мне рассказали историю о корзине, в которую можно было поместить желание, и затем оно исполнялось, – объяснил Бейз. – И я подумал: как же так вышло, что я – человек, на которого работают лучшие корзинщики Дангилаты – не имею в своем распоряжении такой корзины? А ведь она весьма бы мне пригодилась! Сделай для меня корзину желаний, корзинщик Вийон – и твой долг будет прощен.

– Но… – Вийон был настолько растерян, что даже не знал, что сказать. – Я никогда… я даже и не слышал ни о чем подобном! Я не представляю, как такое сделать!.. Если это вообще возможно… Да что вы, господин, неужели вы думаете, что если бы я мог создавать такие корзины, я бы вел ту жизнь, которую веду – жил бы в нужде и унижении, не имея, где преклонить голову и не зная, удастся ли поесть сегодня или же придется попоститься?..

Но Бейз лишь пренебрежительно отмахнулся от слов Вийона, будто от надоедливых мух.

– Твоя жизнь такова не потому, что ты что-то там умеешь или не умеешь, а потому, что являешься существом низшей природы. Ты не владеешь своей жизнью и никакая корзина желаний не поможет тебе ее наладить, ибо вся удача, сила и богатство всегда будут вытекать из твоих рук, словно вода из дырявой плошки, ибо такова твоя природа, а значит и судьба, ведь наша судьба порождается нашей природой, – доходчиво объяснил Бейз. – Тебя не вполне даже можно назвать человеком, ты скорее животное, пусть и способное говорить; занимая промежуточное положение между человеком и зверем, ты должен прожить еще тысячу жизней прежде чем – возможно – станешь чем-то, более-менее похожим на человека. То, как ты живешь сейчас, совершенно оправдано и закономерно, и лучшее, что ты можешь сделать – это слушаться людей разумных, сильных, влиятельных и имеющих открытый канал связи с духовным космосом.