Корзина желаний

– Что ж, теперь мне нужно уйти, и твоя очередь подменять меня.

Флеб не стал возражать; забрав свою часть выручки, Вийон вновь отправился в Средний город – на этот раз его путь лежал на Охотничью улицу.

Это была одна из самых старых улиц города. Во времена, когда столица Ильсильвара была в разы меньше; когда Нижнего города не существовало вовсе, а бедняки и простые люди жили там, где сейчас селились более-менее обеспеченные горожане, на место, теперь называемое Охотничьей улицей, приходили охотники и ловцы со своей добычей, там торговали шкурами, мехами, мясом, подстреленными птицами и живыми, пойманными в силки. Торговля шла успешно, город рос, и леса в его округе постепенно вырубались, заменяясь полями и садами. Охотников приходило все больше, но каждый раз им приходилось совершать все более длительный путь за добычей, ибо вместе с ростом города звери и птицы уходили все глубже в леса, а сами леса отступали. Затем частокол, окружавший внешнюю часть города, сменился вторым кольцом каменных стен; внутри этих стен места для новых домов уже почти не осталось, и земля подорожала – поэтому бедняки начали селиться с внешней стороны стены, образовав еще одно кольцо, которое позже назовут Нижним городом – кольцо, включившее в себя парочку деревушек, располагавшихся вокруг Дангилаты. Охотники теперь все чаще продавали добычу в Нижнем городе, а то и на подходах к нему, в Средний же, на Охотничью улицу приносили лучший товар самые богатые и успешные из них. Мяса здесь было уже не найти, зато количество шкур, отрубленных голов, черепов и украшений из когтей и клыков только увеличилось. Чтобы товары не портились, их покрывали специальными составами; еще позже то там, то здесь начали появляться лавки чучельников, набивавших свои изделия опилками или соломой и придававших им посредством множества хитроумных приемов вид почти что живых существ. Слухи о магическом искусстве этих людей поползли практически сразу с появлением первых чучел, ибо мертвое, но кажущееся живым, изначально, по самой своей природе несет в себе некоторую магию, и люди, которые восприимчивы к подобным вещам, могут уловить ее даже в самом обыкновенном, но искусном изделии, выполненным рукой мастера. В Ильсильваре же, в условиях довольно высокой терпимости этой страны к ересям и к колдунам, Одаренные сыскались не только в числе зрителей, но и среди изготовителей чучел, и так со временем родилась целая мистическая профессия, впитав в себя многое как мастерства изготовителей обычных чучел, так и от мастерства демонологов и заклинателей теней и духов. Вот почему не было ничего удивительного в том, что родители мальчика, больного колдовской лихорадкой, могли решить отдать его на обучение кому-нибудь на Охотничьей улице – ведь здесь жили те, кто в используемых приемах и силах имел немало общего с Крысиным мастером, но при этом был более успешен и респектабелен.

Вийон обошел несколько лавок. Далеко не везде с ним пожелали разговаривать; а некоторые лавки казались настоящими вратами в Преисподнюю – почти лишенные света, но полные жутких фигур, которые при приближении начинали издавать утробное рычание. Вийон не настаивал: там, где пойманные Укротителями духов существа пугали его, отказываясь пустить внутрь или предупреждая, что войти он может, но вряд ли выйдет – он без споров поворачивал назад и шел в другую лавку. Тут же, между мест, внушающих страх, располагались также и почти обыкновенные лавки и магазинчики – в них торговали шкурами и украшениями из костей, а магия, как поначалу показалось Вийону, сводилась к десятку-другому неказистых талисманов в дальнем углу. Он понял, что ошибся, немногим позже, когда в один из таких магазинчиков, где находился Вийон, зашел какой-то высокомерный аристократ со слугой – Вийон подался в сторону, потерял равновесие и чтобы восстановить его, был вынужден сделать лишний шаг, едва не уткнувшись в медвежью шкуру, висевшую на стене. Хозяин лавки, до сих пор вполне любезно отвечавший на вопросы, мигом подскочил к корзинщику, отвесил ему тумаков, наорал и выгнал прочь: как оказалось, достаточно было накинуть на себя ту самую медвежью шкуру, чтобы превратиться в медведя, а если бы это произошло, то кто бы заплатил хозяину за его товар?

В дальнейшем Вийон старался действовать осторожнее; он обходил одну лавку за другой, но увы – с ним либо отказывались разговаривать, либо отрицательно качали головой в ответ на все его вопросы. Между тем, уже смеркалось; Вийон дошел до конца улицы и растеряно повернул обратно. Неужели и здесь никто ничего не слышал о его друге? Конечно, оставалась еще улица Чертежей, но, направляясь на Охотничью, он был почти уверен, что отыщет Айнри или узнает о нем что-либо именно здесь, ибо магический Дар мальчика из его детства как нельзя более точно подходил именно тому опасному и странному мистическому искусству, которым владели чучельники Дангилаты. Айнри умел оживлять свои мечты, создавая призрачные цветы или разноцветные потоки ветра, или нелепых и странных существ, некоторые из которых даже почти умели разговаривать. Где еще, в какой магической гильдии, у каких мастеров или ремесленников Айнри мог бы наиболее полно развить свой талант? Вийону не приходило на ум ничего более подходящего, чем Охотничья улица.

Дойдя до середины улицы, корзинщик остановился перед одним из домов, в которые он так и не осмелился войти. Дом был богат – пожалуй, богаче всех прочих на этой улице, украшен барельефами и статуэтками демонов. Как и другие дома, напугавшие Вийона, он, казалось, был объят тьмой: внутри ничего не горело, зато глаза статуй, казалось, поворачивались за Вийоном, куда бы он ни шел. Попытавшись приблизиться в первый раз, он не услышал ни рычания, ни иных звуков, но зловещая тишина показалась ему еще страшнее: эта тишина не была просто отсутствием звука, а была наполнена каким-то внутренним алчным ожиданием, весьма неприятным. Двери в этот дом казались входом в пасть чудовища, а затемненные окнам – глазами. Но так ли были оправданы его страхи? В самом деле, ведь не мог же этот дом и магазин заживо поедать потенциальных покупателей! Не говоря уже о неизбежных проблемах со стражей, действуя таким образом, хозяин людоедской лавки вскоре остался бы без клиентов вовсе. Что же, войти и спросить?.. Вийон сделал шаг к дверям, отступил, снова шагнул и остановился. Иррациональных, ни на чем не обоснованный страх то накатывал, то отступал. Если это было наваждение, то любопытно, каким же образом чары – или сторожевые духи – различали, кого отгонять от лавки, а кого пропускать?..

Пока Вийон колебался, гонг на Часовой башне пробил восемь раз. Оставался еще час до закрытия ворот: конечно, он успеет, немного времени в запасе еще оставалось, но задерживаться здесь точно не следовало. Что же, уйти прямо сейчас или?..

С последним ударом гонга дверь неожиданно открылась, и из темного дома на улицу выглянул сухой длинноносый мужчина невысокого роста. Глянув по сторонам, он остановил взгляд на Вийоне. Поглядев на корзинщика некоторое время, спросил:

– Что-то хотите?..

– Да, я… – Начал было Вийон, но пожилой сухощавый мужчина не дал ему продолжить:

– Проходите.

И ушел обратно в дом. Вийон осторожно шагнул к дверям. Место все еще внушало опасение, но накатывающий страх исчез; осмелев, корзинщик зашел внутрь магазина и прикрыл за собой дверь.

Внутри оказалось не так темно, как он ожидал: довольно сумеречно, повсюду тени, но никакого непроглядного мрака. Повсюду располагались чучела различных животных и птиц, на стене висели головы оленей, медведей, косуль, волков и тигров. Талисманы из клыков и когтей украшали витрины и стойки; так же в дальней части помещения было несколько медвежьих и тигриных шкур, на которые Вийон, по понятным причинам, взглянул с опаской.

– Итак, – нетерпеливо спросил хозяин лавки. – Что у вас за дело? Говорите быстрее и по существу. Согласно гороскопу, я должен внимательно отнестись к обращениям и сделкам, которые могут быть предложены мне сегодня в восемь вечера и послезавтра между двумя и тремя часами дня, но если вы пришли клянчить денег – клянусь, я собственноручно изобью вас вот этой самой палкой!