Корзина желаний

– Вот, значит, как… – Пораженно пробормотал Вийон. – Это вы, господин Мелан, забрали нашу лавку! А я едва с ума не сошел, гадая, куда она подевалась! Но… как вам это удалось?..

При этих словах он бросил опасливый взгляд на красивые разноцветные ловушки для снов, болтавшиеся на веревочках под самым навесом.

– Лавка такая большая, а ваши ловушки такие маленькие…

– Как же ты глуп, Вийон! – С прискорбием вздохнул Мелан. – Вот посмотри-ка.

И Мелан, взяв корзинщика за плечи, развернул его и показал в просвет между навесами.

– Видишь там, далеко, Часовую башню? А гонг на ее вершине? Какого он, по-твоему, размера?

– Говорят, этот гонг настолько велик, что двое людей, взявшись за руки, лишь с трудом дотянутся до его краев, – бесхитростно ответил Вийон.

Мелан снова вздохнул и закатил глаза.

– Как же с тобой тяжело! Разве я спрашивал, что говорят люди? Я спросил: какого этот гонг размера?

– Аааээмм… не знаю точно, но гово… то есть я думаю, он довольно большой.

– Большой? – Саркастически усмехнулся Мелан. – Ну, давай-ка измерим.

Он взял руку Вийона в свою и вытянул ее в сторону Часовой башни, и надавливал на пальцы Вийона до тех пор, пока они почти не сошлись – а в крошечном промежутке между ними, куда с трудом могла бы пролезть и муха, свободно разместился поблескивающий на солнце бронзовый гонг Дангилаты.

– Видишь, Вийон, гонг крошечный, словно мушка.

– Ну, издали-то конечно, но ведь…

– А если ты подойдешь к нему вплотную, то не сможешь, раскинув руки, дотянуться до краев, все верно, – кивнул Мелан, отпуская Вийона. – Что же это значит? А это значит, что ни один предмет во всей вселенной не имеет настоящего размера. А если ни один предмет не имеет настоящего размера, то значит, что не имеет и размера вовсе. Ибо что есть «ненастоящее»? То, что лишь кажется, но не существует на деле. Что же получается? Если ничто не имеет размера, то и твоя лавка не имеет размера – так почему бы лавке, которая на самом деле не занимает никакого места, не оказаться внутри безразмерной ловушки для снов? В ловушку еще много чего может влезть и еще место останется!

– Простите, господин Мелан, – Вийон потупился. – Я простой, духовно неразвитый человек и не понимаю таких рассуждений. Но нельзя ли как-нибудь вернуть нашу лавку обратно? Без нее и нам неудобно, и вам. И четырех корзинщиков с юга города – Лэсса, Тервола, Арду и Вале – они тоже пропали…

Мелан Ортцен некоторое время смотрел на Вийона, и на лице его было написано глубокое разочарование.

– Я ведь для тебя это делаю, – напомнил Мелан. – Для тебя я поступился принципами не смотря на то, что мой незримый наставник всегда советует мне отвергать жалость, ведь как ее не имеют бессмертные Освобожденные, так и нам не следует ею руководствоваться. И что я получаю вместо благодарности?

– Я очень благодарен вам, господин Мелан, – Вийон молитвенно сложил руки на груди. – Но что, если кто-то узнает, что пропали четыре человека, а вы и я к этому каким-то образом причастны? Боюсь, никто даже и слушать не станет моих оправданий, сразу отправят в яму или на каменоломни, а то и сожгут, обвинив в черной магии.

– Никто не узнает, – отмахнулся Мелан. – В этом сне их либо вовсе нет, либо они занимаются какими-то другими делами, или торгуют на другом рынке, не этом.

– Вы знаете, и я знаю, – не унимался Вийон. – Вдруг узнает еще кто-нибудь? Такое нельзя исключать. Спасибо, очень вам благодарен за то, что помогаете мне, но у меня и так неприятностей полно, а если еще и это… тогда я уж и не знаю, как быть.

Мелан раздраженно сплюнул, подвинул короб, на котором сидел, когда хотел отдохнуть, залез на него, снял покачивавшуюся на ветру ловушку и грубо ткнул ею Вийона.

– На. И больше ко мне ни с чем не обращайся.

Вийон повертел в руках разноцветное изделие из веток, кожи и свернутых тряпиц. Выглядела ловушка очень странно, даже пугающе, ибо была непонятна. На ее концах болтались соломенные коробочки, перевязанные разноцветными лентами и короткими веревочками.

– Господин Мелан, простите!.. А как с нею быть, что делать?

– Развяжи веревки на конца и все вернется обратно. Нет, не сейчас, а когда будешь ложится спать. И все, не разговаривай со мною даже!

– Благодарю вас, господин Мелан!

Мелан заскрипел зубами и отвернулся.

Остаток дня прошел как обычно. У Вийона купили несколько корзин, еще одну забрал стражник. Когда не было покупателей, Вийон пересказывал Вассае Крейф новости, которые слышал сам и узнавал те, которые слышала она. Крейф удивила внезапная смерть Огиса и странная женитьба Флеба, она захотела узнать все подробности, и лишь с большим трудом Вийону удалось избежать обсуждения настоящих причин этих событий. День был долгим, и он, похоже, напрасно напился воды у колодца Энни – тянулись минуты и часы, а желание опорожнить мочевой пузырь становилось все сильнее. Но Вийон боялся уходить: мысль о том, что стоит ему отлучиться как непременно произойдет какая-нибудь очередная мистическая неприятность, не давала корзинщику покоя. Но дело близилось к вечеру, и терпеть стало совсем невмоготу. Вийон вышел из-за прилавка, даже не предупредив Мелана – поскольку рассудил, что ни один вор не станет трогать корзины, лежащие на том же столе, за которым стоит продавец. Местом, где обитатели рынка обычно справляли нужду, служила мусорная яма неподалеку, но к ней Вийон не пошел, а пристроился к перевернутой на бок телеге на краю рынка. Но справить нужду он так и не успел – Вийона заметил стражник и наорал на него, едва не избил и пригрозил штрафом. Если бы жители громадной столицы Ильсильвара гадили бы где им вздумается, город быстро утонул бы в нечистотах, и жить в нем стало бы невозможно – исторически, так и происходило несколько раз, и именно поэтому в последние века существовали жесткие императорские указы касательно мест для мусора и нечистот. Кое-как избавившись от стражника, Вийон бросился в ближайший переулок, а из него в другой, и наконец за третьим поворотом обнаружил совершенно пустую кривую улочку. Постоянно оглядываясь по сторонам и вздрагивая при каждом шорохе, Вийон, наконец, сделал то, что так хотел. Журчание бьющейся о стену струи показалось ему необыкновенно громким и он вздрогнул при мысли о том, что люди в домах по соседству услышат его и выбегут на улицу, чтобы прогнать или даже поколотить человека, вздумавшего помочиться прямо у них под окнами. Вийон хотел закончить все как можно скорее, но влага все лилась и лилась – так, будто бы в нем прятался целый бочонок этой жидкости – и никак не хотела кончаться. От нервного напряжения он начал даже слышать какие-то голоса и шорохи за спиной, но, оглядываясь через плечо, видел, что двери домов остаются закрытыми, и никого на улице как не было, так и нет.

Наконец, на землю упали последние капли. Вийон счастливо вздохнул, оправился, повернулся и…

И там была крыса. Ну конечно же. Шебуршала именно она, деловито выгрызая на побеленной стене противоположного дома свое сообщение.

– Что тебе от меня надо??? – Истошно заорал Вийон.

Крыса вздрогнула, но работы своей не прекратила. Завершив последнюю линию, она повернулась, бросила оценивающий взгляд на корзинщика, опустилась на четыре лапки, быстро побежала по улице и вскоре скрылась из глаз. Вийон перевел взгляд на кривые значки на стене. Хотел бы он их забыть. Или вовсе не видеть. Но нет, память человека куда хуже пергамента: многие воспоминания пропадают из нее почти сразу, другие же невозможно стереть, как бы этого не хотелось.

Вийон тупо смотрел на стену перед собой. Его крик не остался незамеченным: из окна выглянула какая-то женщина, затем мужчина. Вийона обругали и пригрозили побоями, если он продолжит орать. Но корзинщик почти не слышал говоривших. Он смотрел на знаки, пытаясь понять, как быть и что теперь ему делать. В первый раз начертанное крысой слово запустило цепочку событий, в результате которых оказались покалеченными крысиным демоном несколько людей, в другой раз повесился Огис, какую же разрушительную силу несло в себе третье слово? Он не хотел об этом и думать, как и о том, кто теперь должен стать жертвой этой страшной силы.