Страница 18 из 29
Дядю звали Накано. Господин Накано.
После новогодних праздников я получила письмо в виде длинного свитка из Академии Ши-Ян. От профессора Монтгомери, с фирменной восковой печатью бордового оттенка.
Академия Ши-Ян
От: Профессора Авроры Монтгомери
Кому: Коан Янг
Уважаемая Коан Янг, от лица Академии Ши-Ян я поздравляю Вас с наступившим Новым Годом и желаю сил в освоении тех областей, где Вам бы хотелось преуспеть. В частности, Академия в полной мере готова предоставить Вам возможность обучения после восстановления, которое будет завершено в конце июля этого года.
Поступление проходит в виде экзаменации и делится на две обязательные части: практическую и теоретическую.
Практическая часть представляет собой физическую подготовку к выполнению четырех основных искусств:
I: Айки
II: Гэй
III: Усин
IV: Ши-Ян
Теоретическая часть сдается в виде теста, где большинство вопросов требует развернутого ответа. Список литературы представлен ниже:
I: Освоение основ Энергетических Потоков
Автор Монтгомери Аврора
II: Как избежать слияния Энергий Ярости, Страха, Печали и Радости
Автор ДиГрегорио Брайан
III: Искусство Айки: гармоничный дух и его нахождение
Автор Такахаши Сузуму
IV: Искусство Гэй: достижение мастерства
Автор Комацу Рэн
V: Искусство Усин: пять элементов Ши-Ян
Автор Хаото Тамура
VI: Создание Фракций и их исторический крах
Автор Танака Кииоши
VII: Наука Ши-Ян и постижение энергетических аспектов
Автор Янг Наохико
VIII: Трансляция Живого Вещания
Автор Новак Готарт
Данная литература будет предоставлена по прошествии трех часов с момента вскрытия конверта по адресу проживания.
Спешу добавить, что с третьего июня по двадцать пятое июля наступившего года в ваш город из Академии будет направлен преподаватель для практических и теоретических консультаций и проводимых занятий.
Напоминаю, что поступление в Академию Ши-Ян возможно в период трех возрастов: 11 лет, 22 и 30. Данный список требований составлен для 22-летних абитуриентов.
В Вашем распоряжении семнадцать месяцев.
С уважением, Профессор Монтгомери
Письмо до невообразимости носило официальный характер. Очевидно, Академия уверенно восстанавливалась, раз началась рассылка писем. Уверена, далеко не мне одной оно пришло. Посему мой ежедневный график дополнился прочтением литературы. Кстати, профессор не солгал: в тот день книги и впрямь появились спустя три часа с момента вскрытия конверта. Удобно и без лишних движений.
Первой книгой, которую я открыла, стала «Наука Ши-Ян и постижение энергетических аспектов. Ведь ее написал мой дедушка. Разве могут быть вопросы, почему я начала с нее? Книгу я осилила за неделю, нарочито демонстрируя ее перед дедулей. Кажется, один раз он улыбнулся.
Ближе к весне, когда расцвела сакура и холодный воздух пропитался солнечным теплом, затея слежки превратилась в вялый технический процесс. Ни Акико, ни Изэнэми-сан, ни дедушку никто не преследовал, и понятие опасности стало чем-то теоретическим. За Мизуки я перестала волноваться и вовсе: она спокойно работала продавцом и продолжала заигрывать со своим менеджером. Словом, Мизуки была в своем репертуаре и ни капельки не менялась.
Но менялись мои тренировки. Элементы движений усложнялись, а после прочтения учебника об искусстве Айки к двум часа прибавился еще один. В день я тренировалась по шесть часов. Найти гармонию со своим духом оказалось далеко не простым делом. Тело научилось прислушиваться к внутренней силе и той, что я мысленно представляла у потенциального врага. Мизуки, научившаяся некоторым элементам самообороны, становилась со мной в пару и частенько зарабатывала синяки. Я не хотела превращать ее в боксерскую грушу, ведь было важным понять, что принцип Айки заключался в демонстрации техники совершенно не в том месте, где противник сопротивляется. Многих способностей, которых требовало это искусство, не имелось в теле, и долгие месяцы я привносила их в свое тело. Оттачивала и улучшала.
Чем дальше я училась, тем больше давала себе отчет: блестящего результата добиться без тренера невозможно, но в то же время я не могла нанять обычного человека. Магия Ши-Ян имелась в каждом боевом искусстве, и моей целью было найти ее. Вызывать силой мысли. Чувствовать каждой клеточкой тела.
Менять свое сознание.
К началу июня, когда Акико уже перешла в шестой класс, я прочла всю литературу, предоставленную Академией. И довольно быстро получила новое письмо. В нем профессор Монтгомери уведомила, что преподавателем, который будет направлен в мой город, станет она сама. Уж не знаю, сам ли профессор так решил, или же это случай воли, но не обрадоваться я не могла.
Мои тренировки продлились целых девять месяцев. Я сумела переформироваться в другого человека. Более сильного. Строгого. Закаленного. Затяжная стадия «потерянной» переродилась в совершенно новую главу.
Главу «найденной».
Глава восьмая. БУКЕР. ОБРИ
Кабинет Профессора служил просторным помещением, выполненным в древесном стиле. Широкие рамы с портретами на стенах, длинные полки с множеством книг – от самых тонких до самых толстых. Посередине стоял рабочий стол, на котором светила красная лампа и стоял древний компьютер. В углу между книжными шкафами теснился белоснежный диван с тремя пушистыми подушками и клетчатым пледом. На голом лакированном полу отражался свет из окон, за которыми мел снег. Вместо штор использовались бежевые жалюзи, вставленные точно под диаметр рам. Обри кабинет напомнил рай для перфекциониста: нелепость декора перекрывалась идеально расставленными предметами. Портреты висели друг от друга с одинаковым расстоянием, книги на полках и шкафах рассортированы по толщине, даже листок на рабочем столе и подушки на белоснежном диване лежали ровно вдоль контура.
– Безвкусный педант, – сказала Обри.
За ее спиной появился Профессор и с улыбкой ответил:
– В какой-то степени ты права.
От его внезапности девушка вздрогнула и оглянулась: внушительных размеров старик стоял в дверях, стряхивая с плеч пальто тающий снег.
– У вас всегда дверь открыта? – спросила она.
– А от кого мне запираться? – прошел Профессор к столу и поставил на него чемодан. – Мой кабинет, можно сказать, носит неофициальный статус роялти фри.
Обри задумчиво хмыкнула и продолжила осматриваться, расхаживая по периметру.
– Кто эти люди на портретах? У них нет лиц. Будто стерты.
Мужчина уселся за рабочее место и аккуратным движением руки поправил свой галстук.
– Так и есть, – подтвердил он. – Лица стерты их собственной памятью. Вернее, отсутствием таковой. Видишь ли, Обри, в этом городе даже картины способны забывать. Люди, которых увековечили в портретах, однажды были выдающимися личностями. Учеными, врачами, писателями, художниками. В разное время в этом кабинете проработал каждый из них. К сожалению, город погубил их души, из Найденных сотворив Потерянными. Вчера у них было имя, а сегодня они безликие Шептуны. Это неизбежная участь любого, кто сюда попал.
– Но не ваша, – заметила Обри.
Профессор поднял на нее многозначительный взгляд.
– Ты права. Надеюсь, вашей тоже не станет.
Обри вновь посмотрела на безликие портреты.
– Кто их нарисовал?
Последовал ответ, с которым старик потянул.
– Я.
– Так как вы сюда попали, Профессор? – сощурила девушка взор. В тоне чувствовалась настороженность с ноткой недоверия, хотя последнее Обри еще вчера не желала признавать.