Страница 18 из 26
– Как ты, Кэсси? Что с тобой было?
– Как ты похудела, малышка!
– Со мной всё в порядке! Уже выписали. Сказали, просто нужен покой.
– Кэсси, я надеялся на твоё здравомыслие, – с укором сказал отец, – а ты… Что же ты так неосторожно? Мама чуть сама не умерла, когда услышала твоё имя среди пострадавших на площади.
Мама предупреждающе сжала руку отца:
– Не преувеличивай, Ян. Девочке и так плохо. Но ты постарайся нас так больше не пугать, дорогая.
Я закивала, пытаясь удержать слёзы.
– Главное, что всё обошлось, – успокаивающе продолжила мама. – Всё хорошо закончилось.
– Для Кэсси – хорошо, – жёстко уточнил отец и мама вновь сжала его руку. Он продолжил, внимательно глядя мне в глаза. – Помни, девочка, ты не виновата в том, что случилось с твоими друзьями. Не вини себя. Это бессмысленно и неправда.
Пока отец не сказал это, я не понимала, что камнем лежит у меня на сердце, сосёт и ноет. Вина! Я не пускала эту мысль в голову, но действительно чувствовала себя виноватой. Это ведь из-за меня Олаф отправился на площадь. Если бы я смогла убедить Лурию остаться в Академии, с ними бы ничего не случилось.
– Так всегда происходит, если рядом с тобой гибнут друзья. Ты чувствуешь себя виноватым в том, что выжил. Не поддавайся! Уверен, это не ты, Кэсси, зазвала их туда. Они сами принимали решение. А главное, заклинание, убившее их, создано не тобой. Помни об этом! Вина лишь на том, кто убил. Не позволяй ложному чувству разъедать тебя.
От слов отца мне стало чуть легче. Я выпрямила спину и кивнула ему:
– Спасибо, папа!
Желание вернуться домой стало нестерпимым.
– Хельга сегодня возвращается в Харран. Уже, наверно, летит. Может, мне тоже вернуться? Какая теперь практика.
Мама успела кивнуть, прежде чем прозвучал резкий ответ отца:
– Нет! Ты приняла решение, Кассандра, и теперь должна идти до конца. Запомни, Кридисы не отступают. Ты должна остаться в Баории! И после практики тоже. Не возвращайся в Харран. Здесь тебе делать нечего. Или ты думаешь сидеть дома? Не выйдет. Нам предстоит выучить ещё твоих младших сестру и брата. Ты уже вылетела из гнезда и обратно мы тебя не ждём!
У меня зазвенело в ушах от жёсткого тона отца. Я совсем не ожидала такого.
– Береги себя, Кэсси! – услышала я на прощание слова матери и экран заволокло белым туманом.
– Сеанс окончен, – сказал кто-то за моей спиной.
Я встала и на негнущихся ногах вышла из зала связи.
***
Родители молча смотрели на белый экран, продолжая видеть внутренним взором хрупкую растерянную Кэсси.
– Зачем ты так, Ян? Девочке сейчас и так плохо.
Отец с силой сжал и потёр лицо, то ли стирая слёзы, то ли просто снимая напряжение.
– Ты же знаешь, Анна: жалость к новобранцу вернее всего ведёт к его гибели. Она должна остаться там. Это её шанс. Будет плохо, если из-за слабости дочь упустит его.
Глава 12. В кампусе Академии
Не помню, как шла до общежития. Отец сказал всё правильно, но его слова почему-то сильно обидели меня. Хотелось спрятаться ото всех в родном доме, где меня любят, пожалеют, убедят, что всё будет хорошо. А он прямо сказал, что надеяться на это нечего. Гнёздышка, где можно укрыться от бед, у меня больше нет. Рассчитывать могу только на себя.
Яркое весеннее солнце слепило глаза, звонкий смех проходящих мимо студенток резал ухо. Поэтому от мысли остаться сидеть на лавочке в парке, я отказалась. Видеть никого не хотелось. Я поторопилась дойти до своей комнаты и закрыться там. Не раздеваясь, легла на постель и уставилась в потолок. Одиночество удушающим пуховым одеялом накрыло меня. Я задыхалась от пустоты и отсутствия воздуха. Всё вокруг утратило краски и смысл.
Не знаю, как долго я так лежала, то засыпая, то просыпаясь. Я помнила, что говорила целительница и послушно пила выданные мне лекарства. Хотя смысла в этом не видела. Даже если силы восстановятся, то лучше не станет. Так хорошо, как раньше, мне уже никогда не будет.
Я погружалась в тоску всё глубже, когда стук в дверь привлёк моё внимание. Вначале я подумала, что стучат не ко мне, потом – что ошиблись комнатой. Ведь прийти никто не мог. Друзей у меня здесь не осталось. Но стучали очень настойчиво, с каждой минутой барабаня всё громче. Так что пришлось встать и подойти к двери.
– Кто там? – хрипло спросила я.
– Кассандра, открой. Это я, Марика! Марика Хивенес
Я не знала, кто такая Марика Хивенес, но она-то меня знала и стучалась не по ошибке. Поэтому я открыла дверь. На пороге стояла смутно знакомая пухленькая девушка. Только когда она улыбнулась и на щеках появились ямочки, я вспомнила, что это моя новая одногруппница. Тоже приехала сюда на практику откуда-то из провинции.
– Ты как, уже поужинала? – она бросила взгляд на помятую постель и полумрак из-за задёрнутых штор и ответила сама себе. – Похоже, что нет. Тогда пойдём, составишь мне компанию. А то я здесь почти никого не знаю, а местные – такие задаваки. На нас, провинциалов, смотрят как на деревенщину какую.
– А как же те, кто приехал с тобой? Разве тебя одну сюда отправили? Нас вот трое…было.
– Нет, не одна. Но парни такие зануды! К тому же шарахаются от меня, будто я на их девственность покушаюсь!
Это её заявление сумело пробиться сквозь душный пух, забивший мою голову. Но всё же соображала я плохо, иначе не спросила бы:
– А они девственники?
Марика чуть покраснела:
– Не знаю. Не проверяла. Так ты идёшь? Если нет, то учти, я без тебя тоже не пойду, и моя голодная бессонница будет на твоей совести!
Проще подчиниться, чем объяснять и доказывать, что есть мне совсем не хочется. Тем более что мой желудок резким спазмом напомнил, что в отличие от меня, он поесть очень даже не против.
– Хорошо, пойдём. Деньги брать надо?
– Как хочешь. Там в столовой стандартный ужин дают по браслету. Кстати, где он у тебя? Неужели потерялся?
Я вслед за Марикой задумчиво уставилась на свою левую руку, где болтался только один бисерный браслет моей собственной работы. Не сразу вспомнила, что надела выданный студенческий браслет на правую руку. Там он и обнаружился.
– Нет. Не потерялся.
– Отлично! Тогда пошли, пока самое вкусное не разобрали.
Шли мы быстро и вначале молча. Потом после очередного поворота дорожки я сказала:
– Хорошо, что я с тобой. Одна бы столовую не нашла. Я там только однажды была и дорогу совсем не запомнила.
– Зато я уже наизусть дорогу туда выучила, – усмехнулась Марика. – Из любой точки кампуса на неё выйду. Мой живот лучше компаса работает.
Она похлопала себя по круглившемуся животику. Мне понравилась ирония, с которой новая знакомая относилась к себе. Не может быть, чтобы при таком характере она не смогла бы найти компанию для похода на ужин.
– Марика, а почему ты всё-таки зашла за мной?
– Хельга попросила, – честно ответила та. – Перед отъездом она нашла меня и сказала, что тебя сегодня выписывают. Попросила присмотреть за тобой, а я только рада. Что здесь одни задаваки – это я не соврала.
У меня перехватило горло и потеплело на сердце от этого напоминания о подруге. Даже сейчас Хельга позаботилась обо мне.
Чем ближе мы подходили к столовой, тем гуще становился ручеёк студентов, направляющихся в ту же сторону. Сейчас бы я не заблудилась. Некоторые, обгоняя нас, бросали любопытные взоры на нас. Наверно, интересовались новыми лицами. Я, например, не знала всех студенток нашего института, но за пять лет большинство лиц примелькалось и даже первокурсники к концу учебного года воспринимались знакомым фоном. Здесь, конечно, народу училось намного больше, но для кого-то и мы выделялись здесь, как ромашки на клумбе гладиолусов.
И я, и Марика решили ограничиться стандартным набором и не тратить деньги на всякие изыски. Хотя мне пришлось с собой побороться. Жаркое и выглядело, и пахло куда аппетитней, чем жареная рыба. Но я вспомнила напоминание отца о брате, и удержалась. Семью в этом году ждут большие расходы на брата: он собирается поступать в Военную Академию. А значит и мне стоит быть скромнее. Марика тоже печально посмотрела на булочки, но не взяла их. Грустно вздохнув, она положила на поднос дополнительный кусок хлеба. Его можно было брать без ограничений.