13/13

Андрей Силенгинский

13/13

Подсознание мамонта

Пауза заметно затянулась. Тишина нависла над Валентином так же грозно, как мощные надбровные дуги Мамонта нависали над блекло-серыми, почти бесцветными глазами.

Мамонт молчал. Валентин нервничал. Ему очень хотелось разогнать тишину, возобновить так внезапно остановившийся разговор, но он боялся. Молчать он боялся тоже. Примостившись на самом краешке роскошного кресла, сложив дрожащие ладони на коленках и ссутулив и без того не слишком широкие плечи, он непроизвольно покусывал тонкие губы и панически пытался определить, что хуже – продолжать молчать, потому что сказать ему больше нечего, или брякнуть хоть что-нибудь, например, повторить свою последнюю фразу.

Стоит ли удивляться, что слова Мамонта, наконец-то произнесенные неприятным скрипучим голосом и вовсе не благодушным тоном, прозвучали для Валентина райской музыкой.

– Давай подобьем тему конкретно. Ты мне паришь, что это вот – реально волшебная палочка?

Мамонт покрутил в руках пластиковый цилиндрик, толщиной с большой палец и длиной в две ладони. То есть, в две его ладони, а это были ладони то что надо, в каждой из которых легко мог спрятаться граненый стакан.

Леха Мамонт погоняло свое получил просто из-за фамилии – на его визитных карточках золотым по черному было выведено: «Мамонтов Алексей Вячеславович». Но как же иронична порой бывает жизнь – Алексей Вячеславович своей кличке подходил идеально. И дело не столько в гороподобном сложении тела, от массивного бритого черепа до слоновьих ног. Просто Мамонт воистину был мамонтом. Да что там мамонтом – мастодонтом. Те из вас, кто не имел сомнительного удовольствия быть знакомым с Лехой, с твердой убежденностью заявили бы, что таких людей сейчас нет, все остались в вечной мерзлоте эпохи малиновых пиджаков и килограммовых золотых цепей на шее.

Но Леха был. Существовал. Прорвался сквозь девяностые, небрежно раздвинул могучими плечами нулевые, и сейчас вальяжно восседал в своей собственной гостиной, поражающей воображение величественными размерами, кричащей роскошью и полным отсутствием вкуса. Впрочем, всего этого Валентин почти не замечал, ибо был крайне занят: дрожал от страха.

Вчера, когда они договорились о встрече по телефону, Мамонт был весел и добродушен. Сегодня же пребывал в отвратительном расположении духа. Причиной тому был вовсе не Валентин, но, во-первых, он этого не знал, а во-вторых, сие знание помогло бы весьма мало. Когда на вас надвигается разъяренный носорог, какая разница, что именно испортило ему настроение?

– Н-нет, – промычал Валентин. – Не совсем так. Я ведь выразился…

Мамонт заговорил тихо, вдвое тише, чем раньше, но почему-то вмиг заглушил судорожные попытки оправдаться Валентина.

– То есть ты пришел в мой дом разводилово устроить?

Валентин вдохнул полную грудь воздуха. С некоторым удивлением он обнаружил, что оцепенение отпустило. Страх его перешел отметки «ужас», «дикий ужас», «паника» и… страхометр зашкалило. Нет, Валентин не перестал бояться, просто отчетливо понял, что нужно говорить, говорить, говорить, иначе не получится уже в этой жизни увидеть многие замечательные вещи, на которые очень хотелось посмотреть. В первую очередь – дверь этой вот квартиры с наружной стороны.

– Я выразился следующим образом: этот прибор в определенной степени может выполнять функции волшебной палочки. Вот мои точные слова, и я за свои слова отвечаю. – Этот оборот всплыл в памяти из каких-то не то книг, не то фильмов и показался очень удачным. Валентин воодушевился. – Кроме того мы в шутку называли его волшебной палочкой в нашей лаборатории…

При слове «нашей» голос Валентина заметно дрогнул. Разумеется, лаборатория больше не была «его» ни в малейшей степени. После кражи столь ценного оборудования.

– Если вы позволите, я сейчас опишу, не вдаваясь в ненужные подробности принципа действия, внешний эффект работы этой, будем ее так называть, «волшебной палочки».

Дожидаться позволения Валентин не стал, так как очень боялся новой паузы.

– Вы знаете, что такое 3D-принтер?

Леха засопел носом и чуть подался вперед.

– Я не понял, то меня щас лохом обозвал?

Закрыв глаза, Валентин продолжил, не давая себе остановиться. Самому себе он сейчас напоминал ездока на одноколесном велосипеде – сохранять равновесие возможно только в движении.

– Простите, это был риторический вопрос. Не требующий ответа. То есть, как бы даже не вопрос, а утверждение, обличенное в форму вопроса. Конечно, вам прекрасно известно, что такое 3D-принтер. Так вот, прибор, который я предлагаю купить, – это своего рода продолжение, так сказать, следующий шаг в развитии такого рода техники.

Тут Валентин испугался, что делает недостаточно яркую рекламу своему товару. Осторожно разлепив веки – Мамонт сидел в своем кресле, а вовсе не нависал над потенциальной жертвой – Валентин поспешно поправился.

– Но шаг этот очень, очень значительный. Сравнить этот прибор с 3D-принтером – это все равно, что сравнить шестой айфон с проводным телеграфом… Или даже с африканским тамтамом. Остановлюсь на двух принципиальных отличиях. Первое – 3D-принтер изготавливает все детали из одного и того же материала. «Волшебная палочка» же воссоздает химический состав оригинала. Если, конечно, порошки необходимых материалов загружены в картридж.

Валентин указал подбородком на стоящий перед ним ящик размером с небольшой, но толстый чемодан. Мамонт задумчиво опустил взгляд туда же.

– Второе отличие еще сильнее поражает воображение. – Валентин увлекся, почувствовал себя на научной презентации. Захотелось взять лазерную указку и пройтись по комнате, заложив руки за спину. Чуть-чуть захотелось, мимолетно. Одного беглого взгляда на Мамонта хватило, чтобы шмякнуться задницей обратно в реальность. – Не нужен ни компьютер с программой, ни чертежи, чтобы изготовить нужный нам образец. Все эти функции исполняет – и с успехом исполняет! – мозг оператора. То есть, того человека, который держит в руках «волшебную палочку». А точнее – его подсознание. Ибо именно подсознание человека представляет собой воистину могучий инструмент. Один американский ученый совершенно справедливо сравнил наше подсознание с океаном, а сознание – с тонкой водяной пленкой на поверхности этого океана. Вы разрешите небольшую демонстрацию?

Валентин встал, сделал шаг по направлению к Мамонту и требовательно протянул руку. Офигевший от такой наглости Мамонт безропотно расстался с цилиндриком.

Валентин коснулся концом «волшебной палочки» ящика-картриджа и сделал необходимые пояснения.

– Допустим, я желаю изготовить копию картины Шишкина «Утро в сосновом бору». Разумеется, я не помню в точности, в деталях, как она выглядит. Но! Не помнит сознательная часть моего разума. А в подсознании вся необходимая информация есть, так как я видел эту картину неоднократно. И вот что мы получаем…

Лицо Валентина приобрело сосредоточенное выражение. Цилиндрик едва заметно завибрировал в его руке. На поверхности картриджа возникло неясное многоцветное свечение. Свечение это довольно быстро приобрело форму плоского прямоугольника, выползшего за края картриджа, но на все время производства оставалось изменчивым и абсолютно неузнаваемым. Закончилось все секунд через тридцать и очень внезапно. Свечение исчезло, оставив вместо себя картину в деревянной раме. Известную ценителям как живописи, так и конфет «Мишка косолапый».

Валентин стоял над шедевром с таким видом, будто только что отложил в сторону кисти. Острый подбородок был задран к потолку, в глазах сквозило усталое осознание собственного превосходства над всем этим суетным миром.

– Подделка? – спросил Мамонт.

– Копия, – веско поправил Валентин. – Разумеется, копия. С оригиналом ничего не случилось, он как ни в чем не бывало продолжает висеть в… там, где ему и положено висеть. Но, позволю себе заметить, это – чертовски точная копия. Если не принимать во внимание возраст полотна и красок, ни один искусствовед в мире не найдет ни единого неверного мазка. Подсознание – великая вещь!