Страница 2 из 13
Но мужчина совершал монотонные движения мочалкой или руками, и я сконцентрировала всё своё внимание на этом.
Он обернул моё тело в полотенце и на руках вынес обратно в спальню.
Молча подал мне мои вещи, и я торопливо оделась.
– Идём. Я отвезу тебя.
Я молча пошла за ним. Села на переднее сиденье и промолчала всю дорогу. Около общежития мужчина повернулся ко мне.
– Сегодня Стас улетает в Швейцарию. У него проблемы с наркотиками и азартными играми. Больше ты никогда не увидишь его.
– Мне всё равно, – равнодушно ответила я. – Надеюсь, вы оба сгорите в аду.
– Полина, – он положил руку мне на колено, и я вздрогнула. – Я не надеюсь, что ты когда-нибудь меня поймёшь, но…
Я истерично рассмеялась.
– Господи, вы что мне хотите сейчас сказать? Что у вас не было другого выбора? Что вы не нашли другого метода воздействия на сына?
Я закусила губу и посмотрела прямо в его глаза.
– Я вас умоляю. У вас был выбор. Когда Стас будет подыхать от передоза, вспомните, что вы сделали со мной! Вспомните, как вы трахнули девушку своего сына!
Он поморщился.
– Этот урок он запомнит на всю жизнь. И никогда не повторит своей ошибки.
– Знаете что? Идите к чёрту! Вы и ваш Стас!
Он скользнул рукой под мою юбку, и я замерла. Его рука накрыла мой лобок. Палец ткнулся в клитор и начал поглаживать. Моё тело предательски задрожало от его прикосновений. В одно мгновение мужчина расстегнул ремень безопасности и привлёк меня для поцелуя.
Он скользнул пальцем под трусики, доводя меня до оргазма. И я просто позволила ему сделать это.
– Ты заслуживаешь большего, Полина, – сказал он и облизал свои пальцы. – Стас не достоин обладать таким сокровищем.
Я смотрела в окно, пока слёзы стекали по моему лицу.
Николай Петрович потянулся к бардачку и достал увесистый конверт.
– Прости, если когда-нибудь сможешь, что я втянул тебя в наши воспитательные моменты.
Он всунул мне в руки конверт.
– Прощай, Полина, – он потянулся и открыл мою дверцу, – и не держи зла.
Сама не помню, как вышла на улицу и смотрела вслед удаляющемуся автомобилю. Пальцы судорожно сжимали конверт с деньгами. Достойная плата за ночь моего позора.
Меня не интересовало, во сколько меня оценил этот мужчина. Я засунула деньги в самую глубину своего чемодана и прорыдала три недели.
2. Стас
Я усиленно соображал, как лучше поступить.
Сегодня истекал срок погашения долга. Сто семьдесят миллионов. Блядь! У меня не было таких денег. Даже если я продам в срочном порядке тачку и загородный дом, подаренные отцом, я едва ли наскребу половину. А кредиторы уже дышат в затылок, намекая, что могут списать долг, используя мою подружку по назначению.
Но Полинка… Такая нежная, воздушная. Я люблю её и хочу сделать своей женой. Как только разберусь с кредиторами. Как только приведу в порядок свою жизнь.
Из-за всех навалившихся проблем я снова подсел на иглу. И всё бы ничего… но на это уходит большая часть моих карманных денег. Если отец узнает о долге и наркоте… Я боюсь даже думать о том, что может учудить папа. В его власти стереть меня с лица земли. Или отдать в рабство. Или отправить в частный пансион в Швейцарию, где за мной давно уготовано местечко. И там хуже, чем в монастыре на Тибете. И хуже, чем в элитной военной школе.
Потому что пансион в Швейцарии – это элитная клиника для деток богатых родителей. Там лечат любые напасти. С чувством, с толком, с расстановкой.
Моя школьная подруга призналась родителям в гомосексуальных наклонностях, а после лечения подалась в религию и вышла замуж за строгого мусульманина. И ухом не ведёт.
А мой одноклассник всего-то стырил часы в салоне своего отца и уже три года волонтёрит в Африке, готовя еду голодным чёрным деткам. Добровольно. После лечения.
Зная своего отца, я боялся попасть в клинику.
Но ещё больше я боялся, что кредиторы придут за Полиной.
У меня не было выбора. На самом деле нет. Ради неё я был готов отправиться в клинику.
– Папа, у меня проблемы, – бросил я за ужином.
– Сколько? – он поднял глаза на меня.
– Сто семьдесят. – я тяжело сглотнул. – Миллионов.
Тяжёлая рука отца ударила по тарелке, и та разлетелась по всей комнате.
– Ты заигрался в мажора, – заорал отец. – Я никогда ни в чём тебя не ограничивал, сосунок! Исполнял все прихоти! Выкручивайся сам! Копейки тебе не дам!
– Пап, они хотят забрать Полину. – взмолился я.
Он усмехнулся. Мне не понравилось выражение его лица. Он молчал очень долго. Слишком долго.
– Я помогу тебе, но у меня будет два условия. Первое – ты отправляешься в пансион в Швейцарию.
– Хорошо, – выдохнул я, испытывая облегчение.
Ради Полины я смогу.
– Второе, – продолжил отец. – Ты приведёшь сюда Полину, и мы вместе проведём с ней ночь.
Я соображал очень медленно. Не понимал смысла условия, высказанного отцом.
– Либо мы сделаем это вместе, либо это сделают кредиторы, – добавил он. – Но там её будут пускать по кругу, пока она не загнётся. Ты представляешь, сколько ей придётся отрабатывать твой долг? Сколько человек пройдёт через твою милую Полину? Одна ночь, Стас. Ты и я. Или куча вонючих мужиков.
Я уставился на него.
– Зачем? – только и смог спросить я.
– Потому что иначе до тебя не дойдёт, – усмехнулся он. – Я хочу, чтобы ты понял, что я не буду просто тратить такие суммы на твои пороки. И так будет всегда. С любой девушкой. Теперь только так.
– Я не могу, – покачал я головой.
Она никогда не простит мне. Она не такая. Но в реальности я понимал, что лучше трахнуть её в два ствола с отцом, чем отдать на растерзание кредиторам.
– Она не такая, – сказал я ему. – Не согласится.
– О, – улыбнулся он, – я знаю. Она чудесная девочка, просто связалась не с тем парнем. Мы направим её в нужное русло. Она ещё и удовольствие получит. Только никогда тебя не простит. Но ты всё равно уедешь в частный пансион, а я возмещу сполна.
И вот, спустя три дня, я добровольно привёл её к своему отцу. В её вино был подмешан лёгкий наркотик, она уплыла очень быстро.
Дело за малым – мне нужно направить её в нужное русло. И я раздел и поцеловал её. Отец присоединился к нам, и всё завертелось.
Когда она кончила от его рук, я взбесился. От меня она никогда не стонала так сильно. И не текла. Это всегда приходило в процессе. Но отец завёл Полинку, словно знал тайный код от её тела.
Я влил в себя стакан виски и заставил себя вернуться, чтобы увидеть, как она извивается на его руке.
Отец напомнил мне, что у меня нет выбора, и я влился в его игру. Подчинился, понимая, что уже ничего не смогу изменить. И мне противно. Противно, что Полинка кончает под моим отцом. Я жалею, что потратил столько времени на неё. Сейчас она вела себя как настоящая шлюха.
Под утро я посчитал, что моя миссия выполнена, и ушёл спать. Мне было всё равно, как она доберётся до общаги. И всё равно сколько времени она ещё проведёт на члене отца.
Скоро я улечу в Швейцарию и больше никогда не вспомню о ней.
3. Николай
Я отвратительно воспитал своего сына. Я знал это и раньше, но, когда он вывалил мне про долг в дохулиард миллионов, я окончательно это осознал. Я устал от его выходок. В свои двадцать лет я один воспитывал двухлетнего сына и строил бизнес. В свои тридцать восемь я продолжал воспитывать своего сына, который так и не вырос, и стал обладателем многомиллиардного состояния.
Для меня не составило бы проблемы покрыть его долг и отправить на лечение в клинику. Пансион для трудных детей любого возраста. Но… пройдёт время. Он забудет обо всём и продолжит в том же духе. На него не подействуют угрозы о лишении наследства, монашеском образе жизни или прочей лабуде.
Он слишком хорошо знает, что у меня нет другого выбора. Он единственный наследник моей империи и моего состояния. Но я хочу преподать ему урок. Жестокий, циничный и запоминающийся. Чтобы на всю жизнь.