Страница 14 из 15
Проговорили и ситуацию с проживанием. У обоих были трёхкомнатные квартиры близко к их местам работы, но решили не дёргать детей, которые уже более-менее привыкли к квартире Вадима, да и размерами она была побольше, чем у Светланы, так что ей предстоял переезд. О своём загородном доме и о том, что бизнес свой, собственный, Вадим решил не упоминать. Меньше знает – на меньшее будет рот разевать при разводе.
Ужас накатил на Свету уже дома: «Ой, мамочка, мама, во что же я вляпалась!?!» Она лежала без сна, и страх перед новой неизведанной жизнью вперемежку с составлением планов на завтрашний день и перспективу мешал заснуть. Столько всего предстояло продумать и сделать! Начать придётся с тяжелого разговора на работе с Владимиром Витальевичем. Одно дело быть одиночкой и всю себя посвящать работе, и совсем другое обзавестись, пусть и не совсем нормальной, но семьёй. Потерять работу не хотелось, ведь потом ей предстояло самой поднимать двоих детей. «Боже мой, как же мне подступиться к Толику? Алёнку я уже люблю. Если не смогу полюбить и мальчишку, будут очень-очень большие проблемы…» Мысли так и перескакивали с одного на другое. А когда в сердце заползал холодок страха, она вспоминала ощущение доверчиво прижавшегося к ней тела Алёнки в собственных объятиях, и страх отступал, таял на глазах…
Но, в конце концов, Светлана, видимо, заснула, потому что утром проснулась бодрой и… абсолютно счастливой! Энергия била ключом. В голове уже выстроился план действий. Во-первых, разговор с начальником: если не пойдёт на уступки по сокращению времени работы – уволюсь. Светлану конкретно переманивали ещё в два места, а здесь уже можно и свои условия выдвинуть, где-нибудь да сработает. Во-вторых, переезд – отличный повод избавиться от кучи ненужных вещей, которыми всё равно обрастаешь с течением времени. Здесь можно и детей привлечь, для них это будет игрой, а она сможет присмотреться к Толику. С Толиком Светлана решила держать себя на равных, по-взрослому, в мамы не набиваться, а постараться стать другом. В-третьих, продумала, где и на чём можно экономить свои расходы. Зарплата была приличная и Светлана свои траты раньше не лимитировала, покупала всё, что глянется, в отпуск ездила не ниже, чем в 5*. Были планы поменять машину, на которой ездила уже 3 года, ну да ничего, можно и обойтись. «Так, не забыть разобраться с детским креслом, чтобы самое надёжное было, вот здесь экономить не буду». Всякие там салоны-парикмахерские-массажи-солярии и так далее нужно будет сократить до минимума, а квартиру можно сдать – ведь до развода и переезда обратно пройдёт не меньше года, приличная сумма накопится…
Вадиму тоже не спалось в эту ночь: «Какого чёрта я попёрся к ней за столик?» С другой стороны ушла самая большая головная боль – дети. В глубине души Вадим знал, что никогда не отдаст детей брата в детский дом. И чего тут было больше: того, что ёкнуло сердце, когда первый раз увидел племянника, как две капли воды похожего на Вальку в детстве, вины живого перед умершим или его вины перед братом-близнецом за то, что поссорились и не общались больше 10 лет, Вадим не знал. А, может, просто первый раз в жизни спасовал перед проблемой? А потому надеялся всё-таки оставить детей с Ириной Петровной, мамой Полины. Конечно, обеспечивал бы их всем необходимым для достойной жизни и даже больше, но на расстоянии, издалека…
Апполинария, блин, Полька, из-за неё и начался разлад в их дружной жизни братьев-близнецов… Сколько Вадим себя помнил, они с Валькой всегда были вместе – двое из ларца, одинаковых с лица. Вадим был старше на целых 5 минут и всегда доминировал в их отношениях. Валентин был более покладистым, уравновешенным. Так что заводилой в их проказах являлся Вадим, а получали от родителей «на орехи» они всегда поровну. Когда выросли, замутили совместный бизнес, строительный, по специальности. Нашли свою нишу и дело попёрло. В личные дела друг друга не вмешивались. Валентин относился к девушкам уважительно, но подруг выбирал тщательно и отдельно от Вадима, поскольку, когда они были вместе, девушки всегда западали, почему-то, на наглеца и грубияна Вадима, а не на тихоню Валентина. Вадим с ходу предлагал понравившейся девушке совместное проживание, но честно предупреждал, что женитьба в его планы не входит, и «залёт» делу не поможет, поскольку единственное, что он в этом случае обещал сделать – это обеспечить высококачественный аборт.
Неожиданно Валька взбух, когда Вадим начал встречаться с Полиной, вернее, когда дело пошло к их расставанию. Он вдруг начал убеждать Вадима, что на таких светлых девушках надо жениться, а не выбрасывать на «помойку», как очередную надоевшую игрушку. Вадим совету не внял, а со смехом предложил Валентину жениться на Польке самому.
Примерно через неделю после разрыва Вадима с Полиной Валька уехал, сославшись на какие-то туманные дела, а вскоре позвонил и сказал, что в Москву не вернётся и что они с Полей решили пожениться. А ещё через какое-то время Вадиму пришло письмо из юридической конторы города Людиново, в котором ему предлагалось выкупить в течение месяца долю Королёва Валентина Анатольевича из их общего бизнеса, в противном случае будет найден сторонний покупатель. Вадим был возмущён до глубины души. Мало того, что брат бросил его с бизнесом одного, и ему приходилось крутиться, как белке в колесе, за двоих, так ещё и такие грабительские условия выдвигает: срок был просто нереальный, а цена явно завышена. Но больше всего Вадима обидела манера – просто ультиматум врагу, а не общение с родным братом. Что там такого могла наговорить Полина, что спокойный Валентин так взбеленился? А то, что это её женские происки, Вадим ни на минуту не сомневался. Любую проблему можно решить мирным путём, да и не было никогда между братьями проблем до появления Польки. Ничего себе «чистая» и «светлая» девушка…
В Вадиме взыграла гордость, он закусил удила, всеми правдами и неправдами в срок добыл требуемую сумму и отослал брату официальным путём. Их когда-то общий с братом юрист настаивал на переговорах и обещал снизить цену как минимум на треть, но Вадим упёрся. Тогда он чуть не потерял бизнес, созданный с нуля собственными руками, и ещё несколько лет выплачивал грабительские проценты тёмным личностям, но всё-таки выстоял.
С братом не общался, хотя где-то в глубине души лелеял надежду, что Валька одумается, разберётся в ситуации, и они помирятся. Он даже не собирался требовать извинений, достаточно было, чтобы брат просто позвонил. Он бы тогда сделал вид, что ничего такого между ними не произошло, что всё у них по-прежнему. И даже, скрипя сердцем, принял бы Полину. Но Валька всё не звонил и не звонил. И тогда Вадим позвонил ему сам, решив быть, как старший, более мудрым. Поздравил брата с их общим днём рождения. Через 3 года после разрыва. Валька не выразил ни удивления, ни радости. Вежливо, как чужого, тоже поздравил с праздником. И на этом общение между братьями прекратилось совсем.
Вадим не знал о существовании племянников до того страшного утра, когда в его квартире раздался звонок и какая-то женщина глухим голосом сообщила ему, что Валентин погиб. Вадиму всю ночь снились кошмары, голова утром раскалывалась, на душе было муторно и он никак не мог осознать того факта, что Вальки больше нет…
Вадим сорвался в Людиново даже забыв предупредить своего зама об отъезде. Дальше всё происходило как будто и не с ним, а в каком-то страшно нелогичном триллере: хлопоты с похоронами в чужом городе, не похожий на себя Валька в гробу (невольно закрадывалась спасительная мысль – может это всё-таки и не он, не его брат? Вот же его брат, только ещё маленький, стоит рядом нахмуренный и сосредоточенный), в соседнем гробу совсем не изменившаяся Полина (значит, счастлива была с братом, гадюка, раз так выглядит, а рядом почему-то она же, но ужасно старая и опухшая от слез, с какой-то испуганной девочкой на руках)…
После поминок, когда все разошлись, рыдал на кухне так, как не плакал никогда в жизни, даже на похоронах родителей, ушедших друг за другом с разницей в год, сначала отец, а вслед за ним мама. А старенькая Полина, которая оказалась её мамой, Ириной Петровной, гладила его по плечам и голове, и всё говорила и говорила какую-то чепуху, что надо держаться, успокоиться, жить дальше, ради детей («Каких детей? Чьих детей? Почему ради них он должен жить?»)…