Я тебя куплю

– Могу еще сережки отдать, – ворчу я, снимая «гвоздики» и протягивая Камилю. – Тоже он дарил. Не жалко.

Появившийся в дверном проеме Чеховской с кружкой парующего чая в руке многозначительно хмыкает.

– Брат, может, познакомишь меня с девушкой? А то между вами все так искрит, что мне стало любопытно.

– Ничего не искрит, – шипит Камиль, глядя на меня. – Это Настя. Она наш новый док. Приехала сюда из периферии на заработки. Вот, согласилась присоединиться к нам.

– Так это ты моего Черепа порешила?

Ну капец, блин, обвинение! По сути, моя вина в смерти покойного есть. Я, как врач, была обязана оказать помощь лишь в пределах своей компетенции и возможностей и настоять на госпитализации больного. Им должен был заняться хирург, и не на кухонном столе в окружении бандитов вместо аппаратов.

– Личико знакомое. – Чеховской сощуривается, смотря на меня поверх кружки. – Ты уже бывала у нас?

– Нет! – отвечаем мы в голос с Камилем, причем слишком резко, чем заставляем Чеховского смутиться.

– Ладно. – Пожимает тот плечом. – У меня так башка трещит, что я могу нести чушь. Есть какие-нибудь колеса от похмелья?

– Кодироваться тебе надо, – бубнит Камиль. – Мы с Настей как раз собираемся смотаться по делам, заскочим в аптеку. В холодильнике есть минералка. Поди не помрешь.

– Вымералка – это сильно, – вздыхает Чеховской, скрываясь в кухне, а я снова перевожу взгляд на Камиля и скрещиваю руки.

– А меня в эти дела посвятить не хочешь?

– Разве не прикольней, когда все держится в секрете?

– Да в любовных романах с предсказуемым концом интриги больше, чем в тебе!

– Ой, да ладно! Только не говори, что правда об «Олеге» не застала тебя врасплох. Да ты в лице сменилась, даже когда о моей невесте услышала. Что? Не было такого? – Камиль делает шаг вперед, вынуждая меня отвести взгляд в сторону. – Да, крошка, ты не всегда права. Советую впредь не делать поспешных выводов. Никогда не знаешь, что именно прячется за оберткой. А сейчас дуй в ванную. У тебя пять минут!

Опять раскомандовался!

Не собираясь больше тратить на него свои расшатанные слабенькие нервы, кричащие о помощи, я беру вещи и скрываюсь за дверью ванной.

Пять минут, блин! А если шесть потрачу, что, конец света случится?

Не знаю, в какое время я укладываюсь, но стараюсь торопиться со сборами. Быстро чищу зубы, одеваюсь и расчесываюсь.

Камиль уже ждет меня у порога, когда я выхожу, и брякает ключами.

– Брат, не говори Адель, где я! – кричит ему Чеховской из кухни. – Вообще никому не говори. Пусть подергаются, а то расслабились.

– Слышала? – спрашивает у меня Камиль, пока я обуваюсь.

– Я, конечно, могу порой тупить, но сейчас он явно обращался к тебе.

– Тебя это тоже касается. Меньше мели языком.

Я фальшиво улыбаюсь ему, и мы выходим из дома под эту дурацкую улыбочку и молчание. Только в машине я позволяю себе всего один короткий вопрос:

– Куда едем?

– Однажды ты меня доконаешь и поедешь в лес.

Я тяжело вздыхаю, пристегиваясь ремнем безопасности.

– Тебе надо лечиться, Камиль. А то быстро состаришься.

– У меня хорошие гены. За меня не волнуйся. Лучше о себе подумай. Ведь можешь и не успеть состариться.

Ладно, сделаю вид, что он меня запугал. Так и быть, замолчу.

Следующие двадцать минут я туплю в окно, надеясь хоть на маленький лучик солнца этой суровой осенью. Но оно меня так и не радует. Отчего мысли снова смешиваются, сгущаются и превращаются в душащий ком.

Мама, наверное, с ума сходит. Меня ищут, опрашивая коллег и подруг. Волонтеры прочесывают лес, поля, берега реки. А я вот она – живая и здоровая пленница душевнобольного типа, разгуливающего по лезвию. Кажется, что находясь рядом с ним, я и сама начинаю терять рассудок.

– Приехали! – Камиль приводит меня в чувство, остановившись перед незнакомым мне довольно дорогим салоном красоты.

Клиентов здесь пока нет, а администратор встречает нас гостеприимной улыбкой – как раз то, что мне так необходимо.

– Посмотрите на нее, – Камиль кивает на меня, как на дешевый товар. – Сообразите что-нибудь. Цена не вопрос.

Девушка хлопает наращенными ресницами, не понимая, чего именно хочет этот тюфяк.

– Ты хоть пример приведи, кого хочешь увидеть во мне, – фыркаю я ему.

Он приближается ко мне вплотную и шипит на ухо:

– Суку.

Его парфюм горьковатыми нотками заползает в мой нос, заставляя задержать дыхание. Похоже, после предательства Олега мужчины для меня становятся чем-то отвратительным, второсортным. Ведь, как назло, круглосуточную компанию мне составляет не самый завидный представитель сильной половины человечества.

– Суку? – переспрашиваю я, снова взглянув ему в глаза. – Будет тебе сука. Только смотри, Камиль, сам потом не пожалей!

Глава 9. Коготки и зубки

Камиль

Медсестричка совсем страх потеряла, решив грубить мне. Посмотрим, крошка, как ты скоро запоешь, прячась за мою спину. Ты же еще с Адель лично не знакома.

Пока жду ее, опустошаю вазочку конфет и выпиваю литра полтора кофе. Жутко от мысли, сколько времени в своей жизни женщины тратят на наведение красоты. Хотя не всем это необходимо. Медсестричка и без косметики хорошенькая, особенно с родным цветом волос. Как перекрасилась, так сразу лицо стало ярче. Реветь перестанет, начнет нормально есть – и вовсе расцветет.

У девчонки вся жизнь впереди. Поможет мне с Глебом – не обижу: бабки, новый паспорт, билет в любую страну, в любой город. Начнет там все сначала. Встретит кого-нибудь, кто осуществит ее розовые мечты.

В салоне уже не осталось журналов, какие бы я не пролистал. Столько нового узнал: например, что значит «красота требует жертв». Как прекрасно, что я родился мужиком. Ну нафиг все эти процедуры! Одуреть можно…

Медсестричка выходит в зал ожидания часа через три. Не скажу, что ее совсем не узнать, но переоделась бы она – и запросто сумела бы проскочить мимо меня. Волосы укоротила, челку отпустила, брови нарисовала, глазища будто вдвое увеличила, маникюр какой-то бешеный сделала, словно работать своими когтями вместо скальпелей собирается. Побольше бы дерзости в глазах, да наглую улыбочку – готовая конкурентка Адель.

– Ну? – Разводит она руками. – То, что ты хотел?

Я медленно поднимаюсь, прикидывая, сможем ли мы обмануть Адель.

Да, детка, это даже лучше того, что я хотел. Какие чудеса все-таки творит штукатурка. Приоденем тебя, научим в наших кругах уверенно держаться, придумаем тебе историю, и моя сестрица поведется.

– Это что, не смывается? – спрашиваю я, указывая на лицо.

Медсестричка усмехается, отводя взгляд в сторону.

– Купишь мне тонну косметики, и я каждый день буду такая.

– Тратя на это по полдня?

– Да мне ногти и брови дольше делали! Я теперь как будто не своя. Вся какая-то искусственная! Ты видел эти ресницы? Видел? Как у коровы! А у меня и свои неплохие. Подруги всегда завидовали…

О, походу, я крепко задел медсестричку, заставив преобразиться. Успокойся, милая, когда все закончится, делай с собой все, что пожелаешь.

– Сколько с меня? – спрашиваю я у администраторши, лишь бы отвлечься от этой истерички. Интересно, она подарки от Глеба принимала так же эмоционально? – Если я куплю тебе цветы, ты заткнешься? – интересуюсь у нее, когда мы выходим из салона.

Она замирает на месте, ежась в своей несчастной джинсовой курточке. Ее однозначно надо переодеть. Выглядит нелепо. От былой милашки внешне ни черта не осталось, а одежонка простенькая. Брендовые шмотки на ней будут подозрительно смотреться, но в каком-нибудь более-менее приличном магазине, надеюсь, обновим ее гардероб.

Везу ее в торговый центр. В бутике просто иду вдоль рядов и указываю консультантше на понравившиеся вещи. Подобрать размер и помочь примерить – уже ее забота.

– Белье сама выберешь? Или мне продолжать? – спрашиваю, остановившись перед кокетливыми комплектами.