В тебе

– Хорошо.

Когда за сестрой закрывается дверь, квартира погружается в тишину. В такую тишину, из которой не выбраться. Вязкую, настырную, заставляющую думать о том, о чём думать не хотелось совершенно.

Тик-так, тик-так…

Часы будто отмеряют время до чего-то страшного. Настолько страшного, что становится тесно в груди и хочется выть. По-волчьи задрав голову к небу, позволяя выплеснуться наружу накопившейся горечи.

***

 Не поняла, как пролетел этот день. Вроде бы вот, только что Олька ушла из дома, оставив меня наедине со своими мыслями, а солнце уже не светит в окна. Оно плавно обошло здание и заглядывало в квартиру с другой стороны. Я бы, наверное, и не поняла, если бы домой не ворвался отчим.

– Алиса! – затарабанил в комнату, выдавая нервное напряжение.

Я осторожно поднялась с кровати и открыла дверь. Станислав Капидов был встревожен, как никогда. В руках он держал дорожную сумку, которую тут же протянул мне.

– Собирай вещи. Ты уезжаешь.

Только и успела подхватить сумку, когда он ворвался внутрь и немедля направился к шкафу, раскрыл дверцы и принялся сгребать практически всё, что попадалось на глаза. Были заметны резкие размашистые движения и мелкая дрожь пальцев. Глаза Станислава Капидова лихорадочно блестели.

– Что происходит? – задала вопрос, направляясь к нему. – Что-то по работе?

Он неопределённо кивнул, будто нет, но да.

Не знаю, что у него там случилось, но любая поездка мне только на руку. Нужно забыть. Выцарапать из своей головы, находясь, как можно дальше отсюда.

Пальцы впиваются в ягодицы, раскаляя кожу до предела. Жар скручивается внутри, пока лопатки трутся о холодную стенку тесного помещения, пропахшего сексом…

***

Вечер. Серебристая машина под окнами, а на телефоне несколько сообщений. Одно о прибытии такси и два от Дениса.

«Алиса, возьми трубку!»

«Малыш, давай просто поговорим. Не руби с горяча»

– Держи, – отчим протянул мне белоснежный конверт. – Здесь билет на самолёт, именная банковская карта и кредитка. Я пока не знаю на сколько ты едешь, но денег хватит на год, если не будешь транжирить.

Я убрала свой смартфон в маленький рюкзак, закинула его на плечо и прямо посмотрела ему в глаза. Теперь, когда я собрана, а на улице ждёт такси, я могла спросить:

– Что происходит?

Станислав всегда выглядел достаточно молодо и уверено в себе. Мама бы на другого и не посмотрела. Но сейчас на его лице очень сильно виднелся отпечаток усталости и тревоги, и это только добавляло ему лет.

Он зажмурился и вскинул руку, чтобы потереть переносицу.

– Лись, ты взрослая уже. Должна понимать, что моё поведение ненормально и направлено на то, чтобы тебя защитить. – Я кивнула в ответ. Уже даже догадывалась в чём причина. – Тебе угрожает опасность, и я отчасти в этом виноват. Нет. Я в этом виноват.

Но меня сейчас заботил другой вопрос.

– А Оля?

– Ольку не тронут. Маленькая ещё, – он вздохнул и притянул меня в свои объятия. – Прости, Лись. Не предполагал, что так получится. Чесслово, не предполагал, – выпустил из рук и внимательно посмотрел в глаза. – Там, куда ты летишь, будет охрана. Их четверо всего, охранять тебя будут по двое. Не бойся, это проверенные люди. Каждого из них знаю лично.

– А универ?

– Там всё улажу. Заплачу, чтобы академ дали. Вернёшься, когда всё уляжется.

Про безопасность мамы и спрашивать не стала. Она у нас вообще без круглосуточной охраны не ходит. С ней рядом всегда человек, которому страшно смотреть в глаза. Наверное, лет десять он готов закрыть её собственной грудью от пуль, и говорят не раз это демонстрировал.

В детстве я почему-то считала его демоном, призванным служить матери. Он всегда вызывал во мне неконтролируемое чувство ужаса. Потом это, конечно, прошло, но вот смотреть в его глаза по-прежнему трудно. Всегда такое чувство, что сейчас в них разверзнется ад и проглотит меня.

– Хорошо.

– Всё, ступай. Звони каждый день, иначе мать будет волноваться.

– А она знает?

Мужчина вздёрнул брови.

– Шутишь? Всё это её идея. Иди, давай.

Я обулась, подхватила тяжелую сумку и рюкзак, но замерла на пороге, когда открыла дверь. За ней стояли двое мужчин, в чёрных неприметных одеждах. Ну, то есть это не привычные деловые костюмы телохранителей, а обычные тёмные штаны и тёмные футболки. Сами же мужчины, словно безликие братья-близнецы. Обращать на них внимание и не хочется вовсе. Нет ничего, что было бы интересно взгляду. Коротко стриженные блондины обычной комплекции, ничего не выражающие взгляды.

– Они проводят тебя до аэропорта и посадят на самолёт, – поставил меня в известность отчим.

– Здравствуйте, – кивнула я и шагнула за порог родной квартиры, нутром чувствуя, что переступила точку невозврата.

Шаг к лифту. Один из мужчин нажал на кнопку, но я замерла, когда сердце начало больно стучать о рёбра. Судорожно выдохнула и мотнула головой.

– Я по лестнице.

Трагедия. Шестнадцатый этаж, слабое неспортивное тело и чёртова боязнь лифтов.

Каждый толчок сотрясает тесную кабинку. Крик рвётся с губ, но его обрывают рыком и жадным вдохом. Горячие пальцы вновь и вновь стискивают кожу, заставляя концентрировать внимание на реальности происходящего…

– Алиса Андреевна, подождите, – донеслось до меня незнакомым голосом безликого мужчины. – Пропустите меня вперёд.

Кивнула, вновь жмурясь. Пытаясь задавить в себе этот образ и пропустила своего временного охранника.

Из подъезда вышли молча, озираясь по сторонам. Прошли к воротам, где стояла серебристая машина, ожидающая своих пассажиров, чтобы увести подальше отсюда. Я глубоко вдохнула и ощутила на себе чужой взгляд. Обернулась в сторону дороги и увидела его...

Денис шел в мою сторону с решительным видом. Стало страшно. Страшно, что я провалюсь в пучину отчаяния, из которой только что выбралась. Страшно смотреть ему в глаза и лгать. Я боюсь чувства, которое непременно нахлынет с его приближением.

Чувства вины.

Охранники, увидев целенаправленное движение парня в мою сторону среагировали моментально. Один закрыл собой, второй преградил ему путь.

– Стой!

– Вы кто такие?! Алиса, что происходит?!

Я не видела, но поняла, что Дениса держат. Нужно было обозначить наше знакомство с ним, чтобы сопровождающие не наделали глупостей.

– Денис, уходи. Я не могу и не хочу с тобой разговаривать.

Секундная тишина и надсадное:

– Прошу, дай мне всё объяснить. Не хочу вот так, слышишь?

Я замешкалась на мгновение, но всё же жестом показала сопровождающему, чтобы отошли. Надо признать, сопротивляться они не стали, как это делает мамин телохранитель, вечно рыча, что такое поведение может лишить её жизни, а его работы.

Глаза на Дениса поднимать не хотелось, а потому я уставилась себе под ноги, а он даже не попытался ко мне притронуться. Никаких ласковых приветствий, как раньше. Я понимала, что он имеет право злится за то, что пропала, но от этого не делалось менее больно.

– Прости меня. Алис, прости. Я не хотел с ней спать, просто мы… – поднимаю на него взгляд и потрясённо молчу, ожидая, что моё сердце сейчас проломит мне грудную клетку и шлёпнется на асфальт, распластавшись по нему куском окровавленного мяса. – …немного перебрали, а у Серёги ещё проблемы какие-то возникли. Я только утром, когда проснулся с ней дома, понял, что натворил…

В горле ком, слёзы застилают глаза, размывая картинку, но я и так ничего не вижу.

Только темнота…

Ощущение горячего языка во рту, жадные мощные толчки, не ослабляющие узел внизу живота и рык. Такой рык, от которого переворачивается в ужасе и восторге нутро…

Пока меня растаптывали в кабине лифта он развлекался с какой-то девчонкой? Или это было после, когда я сдирала с себя кожу? Или, когда всю ночь ревела, мысленно взывая о поддержке и боялась его звонка одновременно? Или, когда провалилась утром в беспокойный сон, где вновь и вновь чувствовала сильные пальцы на своих ягодицах и жадную чужую полноту, врывающуюся в меня болезненными беспощадными толчками?