Танцующая в неволе

– А вот и я! – Моя улыбка озарила кабинет свирепого вепря.

– Какими судьбами, Дианочка? – преувеличенно бодро спросил он.

Оценив вымученную улыбочку Карабаса, мне захотелось накапать ему «Корвалол». Щадя его расшатавшиеся нервы, я сперва поблагодарила за прекрасный кабинет. А заметив его удовлетворение, выразила желание внести свои коррективы и попросила освободить для этого бригаду Андрея.  Получив же одобрение, я перешла к следующей просьбе – укоротить для Риммы сегодняшний рабочий день, так как она необходима мне в качестве гида для моего шопинга. От такой наглости Соколов чуть не забрызгал слюной весь свой роскошный интерьер. Но его зарождающийся бунт был мной эффективно подавлен и растоптан. Демон   гордился бы мной.

ГЛАВА 4. Париж - 2003

 2003 год

 Париж

За прошедшие две недели я лишь дважды покидала остров в сопровождении Демона, и оба раза мы посещали женского доктора – позорище. Правда, ещё во время второй поездки дед получил мои новые документы. Теперь я Диана-Эсмеральда Шеро – звучит невероятно круто. В тот же день я сообщила об этом Дашке, и она пищала от восторга. С подругами я созванивалась почти каждый день, Витьку и Серёже звонила реже, а Шерхану всего два раза. Ну, не буду же я на него ежедневно выливать свой детский восторг. Ему было важно знать, что у меня всё в порядке, а на мой шкаф в стене и моё величественное имя ему плевать с Эйфелевой башни, ну, или какая там в нашем городе самая высокая.

Интересная традиция у них тут с именами. Своё второе имя я получила в честь невиданной мной бабки, любимой и незабываемой жены Демона. Мой грозный дед даже, казалось, был осчастливлен этим событием. Бабка мне, конечно, была интересна, но не так чтобы очень. А за первое имечко пришлось побороться. Примерять на себя прозвище старой ведьмы Эльвиры я наотрез отказалась и взбунтовалась против этих средневековых традиций, к счастью, дед и не настаивал. Хорошо, что я уже была Дианой и отказываться от своего имени была не намерена. А если бы родилась во Франции в демоновской статусной семейке, то быть бы мне тогда Эльвирой-Эсмеральдой-Антуанеттой – вот ведь мрак.

Кстати, о статусе. Несмотря на то, что Демон не ограничивал мою свободу передвижений, он запретил мне общаться с незнакомцами и называть своё полное имя, не желая, чтобы это раньше времени просочилось в прессу. А ещё, как оказалось, за мной повсюду, как привязанные, следовали двое телохранителей. Они всегда держались на расстоянии, и я далеко не сразу их заметила. Вот тебе и свобода передвижений. Сначала их присутствие меня забавляло, потом стало напрягать, и я немного поиздевалась над дяденьками, петляя по лабиринтам острова. Но, когда поняла, что этот хвост неизбежен, то смирилась и забыла об их присутствии.

Вмешаться им пришлось лишь раз, когда один слишком настойчивый турист проявил излишнее упорство в попытке со мной познакомиться. Мои оперативные секьюрити очень лихо оттеснили навязчивого поклонника, не создавая шума и скандала. Тогда я почувствовала себя жутко важной персоной и мне это даже понравилось. Конечно, моя яркая внешность привлекала к себе внимание, но здесь, во Франции я не выглядела экзотической птицей и цвет моей кожи никого не удивлял. Это было как освобождение. Здесь всё было по-другому, и я спешила делиться со своими друзьями, оставшимися в далёкой стране,  новостями и впечатлениями обо всём.

С танцами я и не думала завязывать, и каждый вечер, включив плейер, погружалась в родную стихию. Но в моей, хоть и просторной комнате, было очень сложно развернуться и у меня на теле неизбежно появлялись синяки. Однако проблему я решила легко. Теперь я стала выходить из дома в шесть часов утра, добиралась до безлюдного, тихого сквера и, вставив в уши наушники, начинала своё волшебство. Туристов в это время ещё не было, а редкие горожане не могли мне помешать. Единственные, кому это доставляло неудобство, были мои полусонные телохранители. Они просто плюхались на лавочку, перестав уже от меня скрываться, и попеременно зевая, наблюдали за утренним шоу. Непростая им досталась подопечная и представляю, сколько французских матюков тихо летело мне в спину.

Спустя несколько дней я заметила, что ребята зевать перестали и на их лицах появился неожиданный интерес к моей танцевальной программе. И тогда я постаралась их не разочаровывать и от души демонстрировала все старые и новые постановки. Танцевала я обычно до восьми утра, а потом возвращалась домой, чтобы принять душ, позавтракать и отправиться на очередную экскурсию.

Я уже давно вдоль и поперёк обследовала соседний остров Сен-Луис и самые известные достопримечательности Парижа, и теперь просто наслаждалась долгими прогулками. Ведь август уже был на исходе, и времени любоваться городом оставалось немного.

Сегодня день выдался особенно жарким. Пообедав в ресторане на Эйфелевой башне, я поднялась на верхний уровень, откуда открывался потрясающий вид на французскую столицу. Глядя с огромной высоты вниз, я ощутила внезапное головокружение и крепко вцепилась в перила. Когда в глазах потемнело, и пальцы рук внезапно ослабли, мне показалось, что я лечу вниз. Открыв глаза, я не сразу поняла, что со мной случилось и где я нахожусь. Первым, что я увидела, было испуганное лицо моего телохранителя, кажется, Доминика. Уже полностью придя в себя и ощутив своё тело,  обнаружила себя у него на руках и осознала, что меня куда-то несут. Решив, что бояться мне нечего, я расслабилась и стала осматриваться.

– Ты как себя чувствуешь, голова больше не кружится? – мягко спросил Доминик.

– Ничего не болит? – дополнил вопрос его напарник Жак, и в его голосе слышалась паника.

Я покрутила головой и прислушалась к своим ощущениям.

– Со мной всё в порядке, – бодро ответила. – Может, уже меня отпустите? – я нетерпеливо поёрзала в крепких мужских объятиях.

Доминик отрицательно покачал головой и прижал меня ещё крепче, а Жак с раздражением бросил:

– Ещё чего, нам и так из-за тебя голову снесут.

Ух, какой свирепый дядечка.

Жак был высоким, мощным мужчиной, наверное, лет тридцати, с кучерявыми русыми волосами   и бледно-голубыми глазами. Его крючковатый нос и поджатые губы придавали лицу хищное выражение. У, стервятник, ну и не буду на него смотреть, тем более, что Доминик намного приятнее. И я уставилась на парня, бережно несущего меня на руках.

Доминик был на полголовы ниже своего напарника, и его тело выглядело стройнее – не настолько бугристое. Парень был лет на пять моложе Жака и процентов на сто симпатичнее. Черты лица у Доминика были слегка крупноваты, но совсем его не портили. У него серо-зелёные глаза и прямые, как лучи, ресницы. Тёмные волосы парня были коротко острижены, как у призывника, а щёки и подбородок покрывала лёгкая щетина. В целом его внешность мне казалась приятной, да и взгляд у Доминика добрый – не то, что у противного громилы Жака. К его неудовольствию, я оказалась на редкость энергичной и беспокойной особой.

Жак вообще, вероятно, мечтал, чтобы я заперлась в своей пустой комнате и целыми днями медитировала. В моей же белой «келье» даже телевизора не было. Думаю, что в понимании моего деда, телевизор – это абсолютно бесполезный ящик. И, несмотря на то, что он всё же присутствует в нашей гостиной, я ни разу не видела его работающим. Да и фиг с ним, зато у меня навороченный мобильный телефон и очень скоро будет ноутбук – дед пообещал. 

К тому времени, как мы спустились из башни, нас уже поджидало такси. Доминик осторожно опустил меня на ноги около машины и придерживал за плечи. А я осмотрела свой короткий сарафанчик и подумала, что пока парень меня нёс на руках, мою задницу рассмотрела куча народа, и я стала вспоминать, какие на мне сегодня надеты трусики.