Спаси нашего сына

— Спасибо за напоминание, — я поднимаюсь, подхватываю тарелку, к которой так и не прикоснулась, и иду работать. Слова подруги задевают, потому что она права. Я ведь уже мысленно его защищаю!

Алена догоняет меня, на секунду прижимается к спине, обхватив тонкими, красивыми руками, я так и стою, замерев, с супом.

— Евка, ну не обижайся ты на меня. Я ж как лучше тебе хочу. Не злишься, ну? Скажи, что не злишься, а то работать не пойду, буду возле тебя теряться.

— Не злюсь, не злюсь, — я хлопаю по ладони Алену и улыбаюсь даже. Сейчас, ближе чем она, у меня и нет никого. Поэтому ругаться с ней я не хочу.

— Вот и отличненько!

Алена в щеку меня чмокает и работать бежит в зал, пока начальство не заметило ее отсутствия.

А я встаю к мойке, осторожно пристраивая живот — с ним жуть как неудобно мыть посуду, и думаю с грустью, что скоро ребенок станет еще больше и я перестану вовсе тут умещаться. И что тогда? Я устроена не официально, декретные мне не положены, а на те деньги, что выделяет государство, прожить будет нереально. И с этих мыслей пересказываю на тетю Милу.

После того, как я пыталась говорить с соседкой, остальные жители нашего подъезда мне двери тоже не открыли, и говорить со мной никто не стал. Я ощущала себя больной проказой, от которого все шарахаются в стороны.

Еще час после я бродила по соседним дворикам. Не особо верила, что смогу найти тетю таким способом, но и бездействовать не могла.

Естественно, тети там не было, и никто из встреченных прохожих ее не видел.

Перемыв накопившуюся посуда, я стянула перчатки, фартук, защищавший живот от брызг воды, выпрямила спину.

Поясницу тянуло от неудобной позы, в которой я долго простояла, в последнее время перерывы приходится делать все чаще.

Выхожу в коридорчик, который отделяет кухню от общего зала, и слышу громкие возмущенные голоса.

Подхожу тихонько к круглым окнам на дверях, так, чтобы не бросаться в глаза, и слегка приоткрываю одну из них, чтобы слышать лучше. Не знаю, может интуиция ведет меня в это время, но сомнений нет никаких, я уверена, что пришли по мою душу.

— … а если поискать?

Двое мужчин стоят ко мне боком, разглядеть их как следует мешает большая пальма. Я вижу только кепку-восьмиклинку, запомнившуюся мне еще с того раза. Как они меня нашли? Я никому не называла место своей работы, даже тетя не знает названия ресторана!

— Послушайте, я же вам сказала, здесь никаких Киреевых нет.

Голос Алены тверд и убедителен, и я бога благодарю, что именно она встретила незваных гостей, а не кто-нибудь другой, иначе меня сразу бы сдали.

— Мы на кухню пройдем, посмотрим там, вдруг ты что попутала, красавица.

Я отшатываюсь резко в сторону, в панике прикрывая рот рукой. Нужно срочно спрятаться, если они зайдут сюда, то сразу меня увидят! От страха сердце колотится так, что не унять, и ладони становятся влажными. Я пячусь обратно на кухню, может, через черный выход сбежать? А если они умнее и ждут меня с той стороны и тогда я прямо в лапы им попаду?

Повара заняты готовой, им до меня и деда нет, заказы идут один за другим. Пока чистой посуды вдоволь, никто и не хватится, что меня не месте нет.

Хватаю сумку с документами и стараясь не шуметь, захожу в раздевалку. Конечно, не в один шкаф со своим животом я не влезу, но есть шанс спрятаться в душевой, заперевшись изнутри. Не включая света, забегаю внутрь, закрываю на засов пластиковую дверь, и замираю.

В душевой влажно и пахнет мужским гелем для душа, под ногами скользкий кафель и я стараюсь ступать осторожно, чтобы не навернуться.

За дверью тихо так, что мое собственное дыхание кажется неприлично громким, его обязательно услышат, если не дышать тише, но я не могу никак. Сын лениво перекатывается в утробе, будто позу меняет, и я двумя руками, как могу обнимаю свой живот.

— Нам повезет, мой хороший, обязательно.

А потом я слышу их. Дверь, ведущая в раздевалку, открывается с мерзким скрипом. И шаги, чужие, мужские, полные опасности. Они идут неспешно, обходя раздевалку, хлопают дверцы шкафов, потревоженные чьей-то бесцеремонной рукой.

Я сжимаю подол платья, туго обтягивая им живот, и дышать боюсь, когда чужая поступь замирает рядом с дверью.

А затем ручка медленно поворачивается вниз.

Глава 13. Егор

На совещании я настолько занят своими мыслями, что просто не слышу, что говорит Денис. Киваю невпопад, отвечаю какие-то нелепости, а сам думаю про Еву.

На сердце неспокойно из-за того, что она осталась одна в своей пустой квартире. Я видел хлипкий замок на еще более хлипкой двери, снести такой можно одной левой. Наверное, нужно было пристроить ее на эту ночь в гостиницу.

По крайней мере, я бы избавил себя от дурацких мыслей и мук совести.

Жаль, что вчера я об этом не думал: последствия перелета, недосыпа и акклиматизации.

— Ну и что с тобой случилось, дружище? — завершив совещание, Ден садится на соседний стул, с блаженством вытягивая вперед длинные ноги. У него во рту зубочистка и сейчас он привычно гоняет ее туда-сюда. Дурная привычка, от которой он не может и не хочет избавляться. Подаюсь вперед, вытягиваю зубочистку и выбрасываю в мусорное ведро, на что Ден только фыркает и достает новую.

Придурок.

Наверное, если бы Денис не стал свидетелем вчерашней сцены, я бы и вовсе не стал посвящать его в подробности собственной личной жизни — мы хоть и друзья, но какой в этом смысл?

— Долго рассказывать, — отмахиваюсь, но Ден теперь взирает на меня хмуро и со всей серьезностью.

— Ну уж нет, братишка, так не пойдет. Я вчера вез твою разъяренную фурию домой не для того, чтобы сейчас получить от ворот поворот. Что там у тебя за беременное приключение?

— Ева, — признаюсь нехотя.

Лицо Дена каменеет, он смотрит на меня внимательно. Нехорошо так смотрит.

— Она сказала, что беременна от тебя? — киваю в ответ, — и ты этому поверил?

А вот тут моему терпению окончательно приходит конец: чего я терпеть не могу, это когда меня принимают за дурака.

— Ден, ты идиот, что ли? Или меня за идиота держишь?

Поднимаюсь, подхватывая ежедневник со стола. В таком ключе в беседе нет никакого смысла, а тратить время на то, чтобы мне пели на уши — не ведись, это все развод, я не настроен. Баста.

— Да подожди ты. Баринов! — Денис хватает меня за плечо, я разворачиваюсь с мыслями о том, что дать ему по морде вовсе не такая плохая идея, как казалось недавно.

И пусть все сотрудники офигеют, когда мы сцепимся в драке, сейчас я готов даже на это, слишком много внутри скопилось напряжения.

— Я вообще-то о тебе беспокоюсь.

— Спасибо, мамочка, — говорю с сарказмом, — шапку надену.

— Видать, плохо ты шапку натягивал, раз на пороге появилась беременная подружка.

Нет, ну он точно счас по морде схлопочет! Я сжимаю кулаки:

— Рот закрой, Денис. Не прошу ни помощи, ни советов.

— Все я понял, не дурак. Дурак бы не понял, — что-что, а Денис знает, когда лучше съехать, хотя неизменно доводит меня до белого каления желанием поиграть в заботливого родителя.

Тоже мне, спаситель фигов.

До обеда мы с ним больше не видимся. Я звоню своему хорошему знакомому, который точно может мне помочь и узнать, на кого сейчас оформлена квартира Евы. И хоть мне не хочется быть должным его, ничего, как-нибудь перетерплю, лишь бы быстрей вопрос решился.

— Привет, Арслан, — говорю ему и слышу на том конце знакомый голос:

— Здравствуй, Егор. Давно прилетел?

— Позавчера, — тянуть нет смысла, поэтому продолжаю сразу в лоб, — у меня есть небольшая просьба. Сможешь помочь?

— Отчего же не помочь хорошему человеку, — усмехается он, а я снова по привычке ищу в кармане пачку сигарет.

Ну никак не избавиться от этой дурной привычки.

Излагаю ему свою просьбу, а потом скидываю адрес по ватсапу — вчера, пока мы оформляли заявление в полицию, я выучил его наизусть. А теперь остается только ждать, чтобы окончательно убедиться, что квартиру действительно продали, а чокнутая тетка существует.