Страница 2 из 4
– К нам приехали гости из страны Восточный Тон. Они хотят заключить с нами договор торговли. Может нас даже приму в состав королевства как граждан. Так мне наш гость Яко сказал.
Он показал на толстяка. Тот поднялся. Поправил свое пузо и красные одежды. Мне он сразу не понравился. Как и все они. От него пахнет грязью и смертью. Страданиями и унижениями. Мы темные эльфы чуем такое.
– Я посол королевства и короля Восточного Тона великого Тимоша Третьего Прекрасноликого. У вас в деревне много дичи и шкур. Подпишите договор и вы станете нашими гражданами. Торговать с вами будем.
Он достал из штанов пергамент положил на стол возле старейшин. Потом почесал зад и сел кушать дальше. Моя рука скользнула к мечу. Я бы мог быстро перерубить его толстую шею. Разрез будет ровным. Но вот что делать с его стражниками и особенно со здоровяком что сидит возле него. Один я точно не выиграю бой. Осмотрел собратьев. Молодые тоже стали держаться за мечи. Даже девушки. Старики же напротив стали радоваться возможному миру.
– Мы бы подписали, но читать, по-вашему, не умеем. Говорить может, переводя слова. Но магии перевода текста в мире нет.
– Подпишите и все. Я даю слова там только торговый договор.
– Нет, так не пойдет.
Старик был очень раздосадован, но подписывать документы просто так не стал. Мои мама, папа и сестры пяти и семи лет сидевшие рядом со мной тоже были огорчены.
– Опять с вами ушастыми по-плохому придется. Хоть бы одна деревня мирно подписала. Эдик труби в рог.
Сильный воин встал, вытащил рог из пазухи и протрубил. Нехорошее предчувствие охватило меня. С улицы стали слышны звуки возни. Стуки мечей и крики женщин и детей.
– Что вы делаете?
Взмолился вождь.
– Беру то, что и так наше. Договор, который вы не подписали, сделал бы это легальным. Но я не поборник закона.
Все в большом доме достали оружие. Но было поздно. Солдаты ворвались стремительно. И нас быстро заковали в двимерит. Так что колдовать мы не могли.
Яко приглянулась моя жена. Почему она. За что нам все это. Он схватил ее за руки и развернул. Захотел возлечь с ней.
– Вы что творите. Она еще девочка совсем. Ей только пятьдесят.
Кричал ее отец плача.
– Тьфу. Старуха.
Он вытащил меч и убил ее. Я заплакал. Моя жена ушла в мир Зелу на третью луну, пировать вместе с предками. Но толстяк схватил другую даму и спросил.
– Ты не старуха. Тебе нет пятидесяти.
Она замотала головой. Конечно, ей нет пятидесяти, ее тысячи трехсотлетие праздновали на прошлой неделе. Он отвел ее в дальнюю комнату. Нас же вытолкали на улицу. Солдаты смеялись над нами. Дома горели. Посевы тоже. Нашей деревни не стало. Дети кричали, но солдаты не обращали на это внимание. Впереди я заметил повозку. На ней клетка. Нас по очереди стали заталкивать в нее. Я обнял своих сестер. Мать обняла отца. Что нас ждет не пойму. Но точно ничего хорошего.
– Куда нас везут.
Спросил я у проезжающего на лошади солдата, совсем еще юнца.
– Вы теперь товар ушастик. Продавать вас будут. Рабы вы все. Поделом вам безбожники. Только Свет может даровать вам прощению. Но на это я бы не надеялся. Ха-ха.
Он мерзко смеялся. Вот ведь. Как нам быть. Повозка тронулась. Началась моя новая жизнь. Без дома, без жены, без свободы.
Глава 2 Рабство
Сказать, что следующие два дня были приятными это не сказать ничего. Пятерых из двух сот людей мы потеряли к первой ночи. Еды нам не давали. К утру умерли уже десять. Я пытался поддерживать порядок в клетке. Но это было невозможно. К обеду второго дня минус десять. Самоубийства. А может? И нет. Как определить. Еды нет. Дети плачут. А ты едешь переваливаясь из стороны в сторону в повозке с клеткой закрытой барьером не пропускающий звуки. Видно тоже не было. Не поймешь где мы. Стало нечем дышать. Сильные пытались бить клетку, но не помогло. Сначала сознания потеряли дети, потом старики. Затем и все остальные. Мир померк. За ним пустота.
– Этот ушастик еще жив. Тащи еще ребята.
Голос был безразличный. Басистый, мужской. Явно скучающий. Начал чувствовать тряску. Меня несут. Противный запах. Запах смерти. Не хочу просыпаться. Оставьте меня во тьме. Там где пусто. Там где моя любимая. Там где жена. Не вытаскивайте меня на свет. Удар в грудь.
– Сильнее он же жив. Молодой совсем.
Удар. Удар. Отстаньте от меня. Мне незачем жить. Моей семьи уже нет. Сестры с родителями умерли на второй день от удушья. Как я ненавижу этот мир.
Удар
– Да оживай ты. Борись.
Нет, я не хочу. Отпустите меня неважно кто вы. Я хочу уйти.
– Магией его надо. Начальник сними ошейник. Будь человеком.
Звук удара, но не в меня.
– Ты иногда прямо как огр злой начальник. Ладно, так попробую. Еще из избранных гад.
Удар, но уже по голове. Не надо. Начал оживать. Нет. Нет. Нет. Свет. Как же он обжигает глаза. Пить охота. Губы совсем сухие. Желудок пуст. Где я? Лежу на столе. Холодном. Железном. Мокром. Это моя кровь или моча. Не разберу. Запахи перемешались. Старичок гном склонился надо мной. Сгорбившийся. Маленький. Худой. Я их изображения в древних свитках видел, союзники наши раньше были. Сейчас уже нет. Он в ошейнике. Улыбается. Хотя чему радоваться. Он раб. Как видно и я. Одет в белый халат лекаря. Хорошее местечко. Хлебное. За ним ряды склянок и мензурок. Я в лаборатории. Заспиртованные головы различных существ, вижу и эльфов. Страшно стало. Хотя чего уж бояться. Все умерли. Но не я.
– Так этот ушастый жив или нет. Мои псы есть хотят. Решайся лекарь Ролек
– Господин начальник. Он жив. Вы Диоген Видоас знаете я мастер своего дела.
Рядом с гномом стоит человек. Мужчина. Старый. Седой. В мундире. Белый, чистый, с медалями. Начальник. Мнит себя лучше других. Вот как нос задрал. Сломать бы тебе челюсть и вырывать зубы по одному. Людишки не терпят боли. Они кричат. Так мой отец говорил. Когда они начали вону против людей. Но было уже поздно. Надо было нападать, когда они высадились. И топить их корабли надо было. Всех на корм маг зверям. Ненавижу вас всех.
– Вставай ушастик, тебя ждет увлекательная жизнь в нашем «Лагере перевоспитания рабов». Тут ты проведешь счастливые и радостные полгода своей жизни.
Как же он врал. Эти месяцы были самыми ужасными в моей жизни. Нас морили голодом. Заставляли учиться читать и писать как люди. Учили служить людям как дворецкие и официанты. Таланты у нас проверяли. У меня особых не было. Били постоянно, за любую провинность, так что с гномом я подружился. Он добрый. Помогал, как мог. А вот начальник Диоген просто зверь. При мне сотню темных эльфов скормил собакам. Так я и не понял зачем. Просто ради развлечения. На меня въелся очень. «Глазенки больно дерзкие» говорит. Но убивать не хочет. «Переучить тебя надо». Тут много рас в плену. На всех ошейники. Среди рабов друзей нет, только соперники. Еду крали, драки, жестокость. Но я сохранил себя. Хотя было нелегко. Вот после тяжелого дня тренировок сижу вместе с другими под деревом.
– Надо выбираться отсюда. Так жить нельзя. Лукас валить надо.
Сказал мой сосед по камере зверолюд Кеш с кошачьими ушками и приятным детским лицом. Хотя ему двадцать три. Мы не друзья. Но приглядываем друг за другом. Тут одному не выжить. Нас тут группа из пяти рабов.
– И как ты себе это представляешь Кеш. Я просто подойду к железным воротам и скажу. Откройте господа. И меня так и пустили. А дальше что? Идти некуда.
– Зря ты так на Кеша наговариваешь Лук. Он дело говорит.
Сказал человек с лицом гепарда Игнат. Ему не больше сорока. Опытный охотник. Ночью видит.
– Сегодня смотр рабов будет. Я у охранников слышал. – Сказал Кеш.
Смотром рабов тут называли следующие. Приезжали богатые дамы и господа и выбирали себе прислугу. Нас как буйных до статуса претендентов не пускали.
– Надо вот тех пятерых порешить, нас и пустят, ведь рабов не хватает. Сбор идет плохо. Сопротивляться стали все. Людей теснят.