Страница 34 из 57
— Апчхи! — и смена декораций.
Кто бы сомневался, но не я. Мы на похоронах. Чтобы выказать свое почтение покойнику, здесь о-о-очень большая очередь. Мы становимся в очередь и попутно очень хорошо запоминаем всех, кого видим. И кого здесь только нет. Варианта два: либо покойник был очень популярной личностью при жизни и все эти набежавшие пришли его почтить, либо очень непопулярной личностью и все, кто здесь, пришли лично убедиться, что он точно почил и больше они его не увидят. И так как очередь двигалась очень медленно, то, скорее всего, второе: подозреваю, что дорвавшиеся до тела, не жалели времени, чтобы убедиться, насколько он мертв — временно мертв или невоскрешаемо мертв!
— Ди! Если все же прорвемся к телу, ты сможешь понять, была ли его смерть естественной?
— Если дорвемся, то смогу!
Мы все-таки дорвались до тела, чтобы «выразить почтение» и, понятное дело, смерть нашего покойника была очень похожа на естественную, потому что умер он от несварения, но на самом деле — это было отравление.
— Убийство? — шепотом переспросил принц, увидев мое выражение лица.
— Отравление!
— А-а-а-а-а-а-апчхи! — бедный принц, этот чих как-то совсем не легко ему дался.
А вот пятнадцатый прыжок меня удивил, потому что мы попали на свадьбу, но не совсем традиционную свадьбу. Потому что жених был молодой, красивый и несчастный, а невеста старая, страшная и сияющая. Обычно, в нашем королевстве наоборот. Более того, невесту я знала — и поэтому жениха мне стало настолько жалко, что захотелось забрать его с собой в следующий прыжок.
— Бедняга Ал…, — а принц, оказывается, знал жениха, — все-таки пожертвовал собой. Одна отрада, невеста так стара, что ему совсем недолго осталось мучиться!
— Он знал на что шел! — возмутилась я. Как бы мне не было жалко Ала, все же комментарий принца меня покоробил.
— Но, все равно, жалко парня. Быть связанным, на ежедневной основе, с нелюбимой, более того несимпатичной тебе женщиной… это…ужасно! — и мой фальшивый жених так тяжко вздохнул, что мне даже обидно стало: «Это на что он такое намекает, сейчас?! Что он знает, каково это?»
— Объяснись, пожалуйста, что ты имеешь в виду? — не выдержала я.
— Апчхи! — ушел он от ответа.
Если пятнадцатый прыжок меня вначале удивил, потом сильно расстроил, то шестнадцатый сначала ужаснул, потом немножко порадовал. Мы стояли посреди огромного кабинета, а над нами раскачивался окоченевший труп самоубийцы, повесившегося в собственном доме. О том, что это было именно самоубийство, нам сообщил призрак этого самого самоубийцы.
— Ваше высочество! Вы должны мне поверить! — подлетел он к принцу, едва мы впрыгнули, — меня против моей воли втянули в заговор, но я честный человек!
— Я верю вам! Мистер…
— Жюльен, маркиз де Дюпри! К вашим услугам!
— Маркиз, так от чего же такие кардинальные решения? Вы могли придти с повинной и при жизни…
— Но я виновен в государственной измене …, и только смерть Ульриха открыла мне глаза, он ваш … был вашим дядей…
— Вы хотите сказать, что Ульрих — незаконнорожденный сын Фредерика III? — уточнила я.
— А-а-апчхи! — и принц оставил меня без утвердительного ответа.
Семнадцатый прыжок занес нас в глубокое, холодное и жуткое подземелье. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что впрыгнули мы в ритуал, проводимый какой-то группой религиозно-магических фанатиков. Поклонялись они неизвестной мне богине, и, судя по тому, что алтарь был залит чем-то очень напоминающим кровь — богиня это была из запрещенных. Мое предположение подтвердилось, как только я увидела ведомую на заклание жертву…
— Рауль, мы не можем не вмешаться!
— Согласен! Надеюсь, что успеем!
И он ринулся напропалую, прокладывая шпагой себе дорогу. И ясное дело, в том, что сектанты, совсем не обрадовались и оказали яростное сопротивление — не было ничего удивительного. Но дар прекогниции, о котором мне только сегодня рассказал принц, не оставил ни одному их них ни одного шанса. Поэтому все, что мне оставалось, это отбрасывать поверженных адептов неизвестной секты, в сторону как выпавший накануне снег. Правда, в какой-то момент мне все же показалось, что принца зацепили…, но вероятно мне это только показалось. Девушку мы все же спасли и я, превратив ее в кошку, забрала с собой попрыгать дальше. Почему в кошку? Просто потому что кошки мне нравятся, и их удобно нести.
— Апчхи! — И нас унесло из этого жуткого места.
Вау! Опять! Мы в какой-то кладовке вместе со страстно занимающейся уже сверх, очень сильно сверх целованием парочкой.
— Опять? — прошипела я.
— Я не причем! Апчхи! — ну хоть в чем-то повезло, потому что вуайеризм — определенно не относится к моим любимым занятиям.
Девятнадцатый прыжок — и снова кухня и запах яблок. Кажется у кого-то ностальгия.
— Ты их запомнила?
— Кого?
— Любовников…
— У него на правой ягоднице, кажется, … татуировка ящерицы была… и это все…, больше я ничего не успела рассмотреть…
— Ди! Не ожидал от тебя! — заржал он.
— Вообще-то ракурс осмотра был ограниченный! — напомнила я ему. А ракурс и действительно был ограниченный. Приземлилась я так, что мягкое, оголенное место этого любовника оказалось у меня прямо перед носом, а пока я отходила от шока и поднималась на ноги с закрытыми от смущения глазами, принц чихнул.
— Но при этом я почему-то смог рассмотреть ее лицо! Ну,… почти… смог… и он, кстати, шатен…, а она рыжая, но цвет волос более темный, чем у тебя. Апчхи!
Совершенно искренне, но двадцатый наш прыжок удивил меня больше всего, потому что он таки пришелся на аудиторию 4Е, в которой нас все еще ждала Малефисента. Так что принц без ложной скромности сообщил обожающей его преподавательнице по зельеварению и заклятиям о том, что у него как оказалось аллергия на прыжково-пространственное зелье, вследствие его врожденной способности телепортироваться. И что путем героических чихательных усилий — мы не просто однажды, а дважды приземлились в аудитории 4Е. А еще по ходу путешествий, мы вызволили вот эту бедную кошечку-девушку из лап какой-то секты. Думаю, лишним будет даже упоминать, что все лавры достались только и только принцу, да и девушка тоже, та которую я тащила в собственных руках, пока та была кошечкой, теперь висела в объятиях принца и обожествляюще называла его спасителем. Мне же достался утешительный приз — в виде зачета по лабораторной работе.
Элька и Мила, с которыми у меня была следующая лекция, уже несколько раз заглянули в аудиторию и всем своим видом показывали, что устали меня ждать. Так что как только я получила свой честно-заработанный зачет, то тут же решительно двинулась к двери. Однако, дойти до двери мне не позволило смутно осознаваемое беспокойство, подогреваемое навязчивым запахом свежей крови, который сложно было игнорировать. В связи с врожденной повышенной восприимчивостью к запахам, я давно научилась абстрагироваться от так называемых шумовых запахов, но все же я не могла игнорировать запахи, если их концентрация в воздухе становилась выше обычной. Вот и сейчас — я ощущала излишне высокую концентрацию свежей крови и, причем совсем рядом. Следом за запахом, пришло воспоминание, входящего в левый бок принца, клинка шпаги. Я круто развернулась и, распихав толпу фанаток, поющих принцу дифирамбы, возникла перед ним: — Рауль! Ты истекаешь кровью!
— Ди, а тебе не кажется, что если бы это было так, то я бы это раньше тебя заметил?
— Нет, не кажется! — и я указала на небольшую лужицу крови, образовавшуюся у его ног. Далее, я без всяких церемоний сдернула с него плащ. На белой рубашке принца алело огромное кровавое пятно, вернее даже не пятно, а в крови было все кроме небольших участков, оставшихся белыми, более того полностью пропитанными кровью были внутренняя подкладка плаща и брюки, а также его туфли, из которых, кстати, потихоньку и выплескивалась эта жизненно важная жидкость на пол. При виде такого количества крови, несколько поклонниц принца тут же свалились в обморок. Я начала читать кровоостанавливающее заклинание, которое ни дьявола не работало, а Малефисента вызвала целителя.