Астро-Чертова Западня

Принц злился и, очевидно, поэтому то, что он выписывал на доске было выше всяких похвал, по крайней мере, моих. Что бы там ни говорила Женевьера, а предмет он знал весьма неплохо и совершенно не нуждался в моей помощи.

— Ваше Высочество, отличная работа, — согласилась со мной Женевьера. — Будем считать, что свои самостоятельные вы только что защитили… окончательно.

— Диана, тоже не плохо…, но как по мне, вы как-то слишком уж обошли острые углы, описывая воздействие ретроградного Сатурна во Льве на личность. Вы так не считаете?

— Ну…, несмотря на то, что такое положение очень сложное и чрезвычайно тяжело переноситься и личностью и окружающими, я всё же считаю, что не имею права предполагать худшее!

— Даже учитывая квадратуру к Солнцу и Юпитеру и оппозицию к Нептуну, моя дорогая?

— Вы правы, снобизм, жестокость и жажда поклонения, как и чувство исключительности и элитарности этой личности, вряд ли смогли бы быть нивелированы хоть чем-нибудь… — пришлось согласиться мне. — Просто я предположила, что у этой личности так много квадратур и оппозиций, что…

— Диана, у вас светлая душа — это ваше достоинство, но это же ваша слабость, учтите это, пожалуйста… — со вздохом и как-то очень печально произнесла Женевьера. — Вы можете вернуться на свои места, — кивнула она нам с принцем. — Хорошо, теперь давайте вернёмся к теме сегодняшней лекции… — обратилась она к аудитории. — Итак, «Ретроградность высших планет и их воздействие на характер и склонности личности»…

— Хмм, я, кажется, начинаю понимать, как ты это делаешь… — самодовольно улыбаясь, прошептал принц.

— Что делаю? — не поняла я.

— Диана, у вас такая светлая душа и это ваша беда! — издевательски кривляясь, протянул он.

«Зря! Зря, мы его не уронили! — возмутилось мое Солнце.

— Зря! — поддакнул до глубины своего ядра обиженный Юпитер».

— Ну, что ж, тогда наблюдай и учись, пока я жива! — злорадно парировала я, теперь уже окончательно забыв обо всех моих благих намерениях прощать принцу его маленькие недостатки и постараться дружить ради высшей цели. Дело в том, что… тупость и подозрительность совсем не относятся к тем качествам, к которым я отношусь толерантно или снисходительно, особенно если этими качествами страдают пусть и фальшивые, но мои женихи.

— И что даже ресницами не похлопаешь в недоумении? — продолжал выносить мне мозг этот … застрявший в детских обидах…эмоционально-незрелый… с мозгами набекрень… нарцисс…

— На перемене… поговорим… — сообщила я ему и отчётливо, так чтобы ему было слышно, прочитала заклинание, которое позволяло мне слышать только голос Женевьеры и больше ничей. Наблюдая боковым зрением за своим инфантильным лже-женихом, я с облегчением заметила, что он тоже сосредоточился на лекции.

«— Ох, утомил! — запричитала моя Луна. — Даже не знаю, как долго я смогу его терпеть!

— Ничего! Я что-нибудь придумаю, — пообещал мой Меркурий.

— Что ты сможешь придумать? — иронично заметил Сатурн. — Долг есть долг! Так что пока ему угрожает опасность — придётся терпеть его рядом!»

Трехчасовая спаренная лекция закончилась слишком быстро, а значит, вместе с ней и мой покой. Это была большая перемена, и поэтому все студенты, как и мы с принцем, ринулись в кафетерий.

— Кажется, кто-то здесь на меня обиделся! — услышала я, как только деактивировала заклинание.

«— Он таки определённо застрял в пятилетнем, максимум семилетнем, возрасте! — удручённо вздохнуло моё Солнце.

— На дураков не обижаются, — хмыкнул мой Меркурий».

Но вслух я произнесла только:

— Нет. Я не обиделась. Что-нибудь удалось узнать от тех двух, которых ты вчера пленил?

— Поют как соловьи!

— И что?

— Они убеждены, что Карнелиус одержим тобой, после того, как ты его не просто отвергла, но ещё и унизила.

В кафетерии яблоку было негде упасть, но магическая кухня, как обычно работала бесперебойно и чётко — блюда появлялись на столе, как только их заказывали. Единственным, но серьёзным недостатком университетской столовой было качество блюд. Нет, всё было съедобно и приготовлено в соответствии с рецептом, и даже временами вкусно, но, на мой взгляд, пресно и неинтересно: в том смысле, что наши повара почти совершенно игнорировали пряности. Из специй применялись только сахар, соль, уксус, перец и лимонная кислота. Из пряностей же только лук, чеснок, укроп и петрушка. Скорее всего, это было связано с тем, что здесь учатся студенты со всех реальностей, а на всех не угодишь, вот и упростили меню до самого «могу, но не хочу это есть». Однако сегодня я осознала, что такой скудный набор специй и пряностей сводит к минимуму также и возможность отравления студентов. В общем, уберечь принца от отравления в университетской столовой было не так уж и сложно. А сегодня и подавно, потому что, не договариваясь, мы заказали одинаковые блюда.

— Так что там за история с Карнелиусом? — напомнил мне принц.

— Но я даже не знаю, кто такой Карнелиус! — возмутилась я.

— Карнелиус — это его второе имя, которое ему пришлось взять три года назад, после того как ты унизила его на глазах у ведьмовского шабаша и всех его друзей. Ничего не припоминается? — сузив глаза, Его Высочество наблюдал за моей ответной реакцией. В это же время его вилка и нож, с излишней, на мой взгляд, жестокостью и тщательностью, кромсали рыбу, которой впрочем уже давно было всё равно.

Но мне было не всё равно. И в моем случае проблему представляли две вещи — разнообразие выбора из возможных вариантов и желание не навредить себе, случайно сболтнув не ту историю. С одной стороны, учитывая хрупкость мужского самолюбия и моё редкостное «везение» на тщеславных и самовлюбленных мужских особей, типа мачо, таких историй было немало, но с другой стороны, чтобы я намеренно кого-то унизила — такого никогда не было.

— Я никогда и никого не унижала… намеренно, по крайней мере!

— А на спор?! — напомнил он. — А ненамеренно?! А лишь потому, что торопилась на лекцию?! — продолжал перечислять сей злопамятный индивид. — Диана, один случай — случайность, два — совпадение, три — это уже шаблон поведения! — профессорским тоном просветили меня.

— Не суди других по себе! — огрызнулась я. А что мне ещё оставалось делать? Ведь других аргументов у меня в запасе не было.

— По крайней мере, меня ты по физиономии тапочками не била… И на том спасибо! — и в его голосе действительно звучала искренняя благодарность.

— А-а-ахххх! Рафаэль де Монморанси! — вспомнила я. — Вот ты о ком?

— Значит, это пра-А-авда-а-А? — бедняга даже поперхнулся.

— А о том, что он чуть не утопил меня перед этим, тебе тоже рассказали?!

— Мне рассказали, что он немного заигрался, расстроенный твоим отказом поцеловать его… — сообщил принц после того, как откашлялся.

— И, по-твоему, это позволительное поведение для взрослого мага — угрожать молодой ведьме утоплением, если она его сама не поцелует?!

— Но ты первая начала, ты задела его самолюбие!

— Ты сейчас о чьем самолюбии переживаешь? О его или о своём?

— Его…, естественно! Продолжай! Я тебя внимательно слушаю!

— Он… мошенничал в игре… И я всего лишь указала ему на это!

— Это была игра, Ди! Игра, призом в которой были поцелуи! Твои поцелуи, Диана! Если ты не готова была играть, не надо было начинать! Ты нравилась ему! Он решил, что он нравится тебе! Разве не так было?

– Так! Но он смошенничал! — продолжала я упрямо стоять на своём. — И мне было шестнадцать! И, возможно, в той ситуации я перегнула палку и повела себя слишком по-детски! Но всё же… ты не находишь, что ему, как человеку намного более опытному и взрослому, не стоило топить меня за это?

— А тапочками по лицу ты зачем ему надавала при всех?

— А откуда ты, к слову, и про тапочки знаешь?

— Там толпа народа была! — развёл он руками, цокая и качая головой, тем самым показывая, что он удивлён тем обстоятельством, что я в этом сомневалась.

— Я… я защищалась… просто…. Но у меня даже и в мыслях не было его унизить… Я просто за-щи-ща-лась! Как и с Луизой!