Моя! или ничья

Мари Князева

Моя! или ничья

Глава 1. Взаимные чувства

Алина

Ненавидите ли вы так кого-нибудь, как ненавижу я Данила Гаршина? Да и есть ли на свете ещё один столь отвратительный субъект? Наглый, грубый, самовлюблённый, глупый, беспардонный, пустой, противный, раздражающий… уф, слишком много определений, да? Чего это я столько эмоций испытываю по поводу такого неприятного субъекта? Да потому что он будто нарочно влачит своё отвратительное существование где-то поблизости от меня! Вот коптил бы он небо где-нибудь в сторонке, втихомолочку – я б слова против не сказала. Но ему же непременно нужно доставать и мучить каждого из окружающих, чтоб прям ни единого равнодушного к нему не осталось! С одной стороны – толпа безмозглых поклонниц, у которых голова для того, чтобы на ней губы ботоксом колоть, и туповатых приятелей, которые только и способны, что на переменах в курилке торчать. С другой – армия ненавистников, которых Гаршин ежемоментно изумляет своей фантастической мерзопакостностью. И вроде, не тупой. Учится хорошо, по крайне мере, по профильным предметам, но откуда вот это незрелое поведение? Уж, кажется, к 21 году можно было повзрослеть…

Но нет.

Заскочил сегодня в аудиторию в последнюю минуту и плюхнулся на лавку ровнёхонько рядом со мной. Чёрт! Думала между девчонками куда-нибудь в серединку залезть, но как же, я ведь староста, мне надо постоянно быть на стрёме, а то кто ж преподавателю тряпку промоет или мела притащит? Вот теперь и огребай за свой ответственный подход к делу…

К слову сказать, Гаршин никого не щадит, всем достаётся от него "добрых словечек", но старосте – особенно. У нас с ним давняя, с самого начала знакомства завязавшаяся обоюдная ненависть. Как он меня только не называет: и заучкой, и ботаничкой, и морской свинкой, и даже крысой. Считает, что я виновница всех его бед. Не привычка гулять по ночам, потом дрыхнуть до обеда и пропускать пары по механике, а я. Кто в журнале отсутствующих отмечает? Я. Значит, я и причина неполучения зачёта автоматом. А однажды демон-искуситель на пару с моей лучшей подругой Ирой Ермаковой дёрнули меня за руку и вынудили не зафиксировать её опоздание в журнале. И Гаршин каким-то чудесным образом об этом узнал. Что было! Меня разве только Антихристом не обозвали. Крики – до небес и проклятия до глубин ада. Чёртов клоун. Ненавижу его. Кто меня, честнейшую на свете девушку, так стыдит, тот сам себе яму роет.

Не успела пара по матанализу начаться, Гаршин засунул нос ко мне в тетрадь, якобы выясняя, что там на прошлой лекции было. Я пихнула его локтем в плечо от души, по пути скрежеща зубами. Он в ответ зашипел и весь аж потемнел. Хрипло буркнул краем рта:

– Дура! – и, на своё счастье, немного отодвинулся.

Я, дура, понадеялась, что на этом всё. Что конечности Гаршину дороги и он больше рисковать не станет, но – напрасно. Рисковый парень оказался. Накалякал в своей тетрадке на полях каких-то чёртиков и придвинул её ко мне. Я глянула краем глаза – там фигуристая дамочка с рожками, хвостом и трезубцем, подписанная "Кусака", а вокруг – свита из бесполых чёртиков поменьше.

Однако он хорошего мнения о моей фигуре! Не то чтобы я толстая или ещё какая не такая – обычная нормальная девушка – но размерчик груди явно преувеличен.

"Сам ты чёрт!" – пишу ему карандашом на полях своей тетради и, дав прочесть, стираю.

Довольный, что я так легко поддалась на провокацию и втянулась в игру под названием "Обрати внимание на Даню Гаршина", этот субъект пишет у себя:

"Я хоть ангелом не притворяюсь!" – и рисует над своей Кусакой тарелочку нимба, а потом складывает мозолистые ручищи как будто в молитве и закатывает глаза с совершенно дебильным выражением лица.

Козёл вонючий! Блин, ну как такой симпатичный с виду парень может быть таким придурком?!

Честно признаться, когда я увидела Даню в первый раз, то подумала, что он… красивый. Фу, стыдно вспоминать… Мне тогда почудилось, что это тот редкий случай, когда парень с интересной внешностью ещё и имеет внутри головы работающий мозг. У него было такое серьёзное, задумчивое выражение лица… Опять же, на физфаке крайне мало случайных людей. Если уж сюда поступил, то, скорее всего, интеллектом не обделён. Но в случае с Даней я жестоко ошиблась. Идиот самого нижайшего пошиба. Пошляк и ловелас. Как там с такой помойкой физические теории уживаются, я не знаю, но процессы гниения в черепной коробке налицо.

Мне надо выдохнуть, сосчитать до десяти и просто забить на существование Гаршина в этой вселенной. Пусть хоть Джоконду в полный размер в своей тетради нарисует – мне какое дело? Я учиться пришла, а не с этим придурком препираться. И наплевать, что он там обо мне думает…

Но меня несёт:

– Это я-то притворяюсь? – шиплю на пределе громкости шёпота. – Я сейчас тебе такого ангела покажу, Гаршин, мало не покажется!

Хватаюсь за остро наточенный карандаш и целюсь в обтянутое чёрными джоггерами соседское бедро.

– Вот вечно ты так! – уже почти в голос вещает крайне довольный Даня, лишь слегка прикрывая свои драгоценные телеса правой рукой. – Когда все смотрят, паинькой притворяешься, а потом втихомолку…

– Трус! Подлец! – пищу я негодующе. – Ты что, девушку на дуэль вызываешь?

Но Гаршин не успевает ответить – на всю аудиторию раздаётся звучный голос лектора Владимира Александровича:

– Гаршин, Кусакина, мы не мешаем вашим брачным играм?

Я замерла, густо заливаясь краской и отчаянно желая провалиться сквозь скамейку и ступенчатый пол аудитории. Куда-нибудь подальше отсюда.

– Я просто подумал, – невозмутимо продолжает Владимир Александрович, – может, нам всем выйти, чтобы вы могли спокойно продолжить…

Краем глаза цепляю Данино выражение лица. Оно просто… феерическое. Как у кота, объевшегося сметаны. Ни малейшего румянца – только улыбка Чеширского сородича, во всю харю.

– Спасибо, – отвечает он преподавателю, нисколько не смущаясь, – но тогда игра потеряет всю свою прелесть.

Владимир Александрович хмыкнул осуждающе и восхищённо одновременно (ещё бы, столь фантастическую самоуверенность нечасто встретишь):

– Что ж, в таком случае я попрошу вас отложить их до какого-то менее важного мероприятия. Пригласите барышню на вечер поэзии или в кино и там уж развлекайтесь. А то, боюсь, хитросплетения ваших отношений имеют более высокий рейтинг среди однокурсников, чем матанализ, но им ведь ещё экзамен сдавать… Будьте милосердны.

Гаршин невозмутимо кивает и садится ровнее, успев на прощание мне подмигнуть. Я продолжаю кипеть молча, а потом и вовсе начинаю остывать, благодаря его милосердному молчанию. Кривым торопливым почерком списываю пропущенный кусочек лекции у соседки справа и опять пытаюсь вникнуть в тему занятия.

Но мне не дают.

"Как насчёт вечера поэзии?" – появляется на ненавистных полях Гаршинской тетради.

Молчать. Мне надо молчать и слушать лекцию. И записывать только её.

Но я слабачка. Пишу карандашом:

"Только через твой труп"

Даня старается не улыбаться слишком широко, но губы его дрожат от счастья. О да, он опять завладел моим вниманием… Смотрите все, староста-святоша вместо конспектирования лекции переписывается с главным мизераблем N-ского Государственного Университета!

"Там меня и укокошишь, – щедро предлагает он. – Раз на открытую дуэль нам нельзя…"

Я не знаю, что на это ответить – вот, честно, не знаю. Поэтому просто качаю головой и снова пытаюсь погрузиться в лекцию.

Гаршин опять что-то карябает в своей долбаной тетрадке и пододвигает ко мне, но я не глядя отталкиваю его и прикрываюсь левой ладошкой, чтобы не видеть.

– Алина, – тихо зовёт Даня, но я затыкаю уши и отчаянно зажмуриваюсь. Ну что за наказание? Зачем? За что? Я ведь так стараюсь вести себя хорошо…

Гаршин наконец отстаёт от меня и углубляется в свой смартфон. Я вздыхаю с облегчением, но – слишком рано. Звенит звонок на перемену между часами пары, а Гаршин не двигается с места. А мне нужно выйти. Срочно. Прополоскать тряпку, проветрить голову и пересесть куда-нибудь. Хоть на самый верх – только подальше от этого идиота.