Лекарь 6

И правда, мы въезжаем в Ткибули сбоку, минуя пост и сразу попадаем в центр города, проезжаем мимо знакомой площади с газетами и того универсама, где я купил одежду и первый раз поел мороженого за полтора года.

Я ищу взглядом силуэт знакомого милицейского козлика, но он не попадается нам на пути.

Москвичонок движется неспешно, гремя подвеской на ходу, и я понимаю, что хозяина нередко штрафовали за состояние машины. Так мы проезжаем город и выбираемся на трассу, которая ведет вверх уже более напряженно, я начинаю опасаться за систему охлаждения машины, но, хозяин меня успокаивает, что он часто ездит в горы и проблем еще не было ни разу. Машина, как услышав, все же закипает, и мы стоим на обочине с десять минут, пока мотор не остынет, река пробегает внизу, но спускаться к ней — довольно опасное дело, да и не требуется. Похоже, что дед приврал и проблемы с системой охлаждения уже были, поэтому канистра с водой находится у него в багажнике и мы осторожно заливаем воду в плюющийся паром бачок.

За это время мимо проехало с пяток машин, все предлагали помочь пожилому водителю, с взаимовыручкой в горах все хорошо, как я вижу, сидя потом на своем месте, чтобы не привлекать внимание.

Понемногу, мы снова разгоняемся и еще через час преодолеваем серпантин и въезжаем в Амбролаури, после чего дед спрашивает, где меня высадить.

Я достаю еще полтинник и кладу на торпеду перед ним:

— А, может, до Они доедем?

Настроение у меня очень сильно улучшается, ведь мы проехали большую и самую опасную часть пути, семьдесят километров, впереди еще тридцать, уже довольно далеко от Кутаиси.

От ментов и воров.

Но и последний кусок пути мне лучше преодолеть на той же машине, не бегать по городу с двумя рюкзаками, в поиске попутки, здесь ведь тоже имеется отдел внутренних дел и патрульные катаются по улицам. Поэтому, я пока покупаю деда деньгами, но, если он заартачится и не поведется даже на удвоение суммы, придется достать из кармана верный столовый нож и уже силой заставить деда рулить и дальше.

— Ты же, говорил, только сюда, здесь же свадьба, — удивляется дед, сразу не отказываясь, слава богу.

— Боялся, уважаемый, что дальше ухать не согласитесь. Свадьба в Они, на самом деле. Так, поможете или мне вылезать? — робко так я спрашиваю водителя, показывая, что приму любой его приговор.

Видно, что дед и отказался бы, да больно хороший куш я ему предлагаю, за шестьдесят километров пути целых пятьдесят рублей. Впрочем, я готов добавить еще столько же, если он — не согласится, но, этого не требуется, водитель решительно направляет машину через город, забирая на ходу деньги и запихивая их в карман рубашки.

У меня осталось еще восемьсот пятьдесят рублей, я могу даже все их оставить водителю, но червячок благоразумия шепчет, что неизвестно, как получится добраться до Храма, спрятанных пустых палантиров и бесполезной сейчас фузеи, поэтому лучше деньги поберечь.

Если в Храме не окажется энергии, как я точно смог убедиться, что и такое дело возможно с творениями Древних, то мне придется пробираться в сторону Южной Осетии. Когда просто кончится еда, если я смогу сейчас проскользнуть в Храм незаметно.

Тридцать километров до Они пролетают мучительно медленно для меня, очень довольного своей удачной задумкой и ее реализацией. И для деда, довольного месячным заработком нормального рабочего у него в кармане.

Но, тут, на подъезде к городу, на удачном для проверки месте, я замечаю милицейский кордон, из желтого козлика и двоих милиционеров рядом. Наш Москвичонок только повернул за поворот и поднялся в горку, как блюстители порядка тут, как тут. Стоят на дороге и машут жезлом, приглашая припарковаться.

Дед сразу сморщился, понимая, что проверки не избежать и я тоже внутренне похолодел, в свою очередь догадываясь, что без стычки дело не обойдется.

Потихоньку до Храма я не доберусь, это понятно.

Но и проехать требуется всего с десяток километров до места, где замаскированная дорога ведет к дому Зураба. Это недалеко и впереди никого не должно оказаться. Поэтому, все шансы успеть в Храм у меня есть.

Так, их всего двое, вооружены пистолетами, без автоматов, значит, без режима усиления дежурят, обычная профилактика на дорогах. Может, еще кто в козлике сидит, мне отсюда не видно, хотя и вдвоем они спокойно справляются с проверкой, ведь ездят здесь одни знакомые.

Дед тормозит и останавливается посередине дороги, повинуясь взмаху полосатого жезла, один милиционер подходит с одной стороны, второй — с другой, все окна в машине опущены, и они одновременно заглядывают в салон. Сначала один, потом и второй сотрудники сразу же замечают меня и по реакции на лицах, я понимаю, что мое фото они видели и сразу же меня опознали, как разыскиваемого преступника. Или, как гражданина, внешне похожего на такого преступника.

За поимку которого обещаны повышения, премии и путевка в ведомственный дом отдыха с семьей. Милиционеры не обращают на деда никакого внимания и сразу же ломятся ко мне, на заднее сидение. Но я закрыл замки изнутри и они, с криками:

— Стоять! Выйти из машины! — дергают за ручки, потом синхронно пытаются влезть в машину и открыть двери. Как я, двумя легкими ударами маны отправляю их, почти одновременно, немного полетать и потом полежать, чтобы собраться с мыслями. Один валится под колеса козлика, второй укатывается за обочину дороги и исчезает внизу. Тот, который, под колесами, лежит неподвижно, насколько я успеваю заметить, быстро приставляю деду нож к шее, плотно вжимая его в кожу и ору диким голосом:

— Газу, старый ! Давай рули, а то жизнь из тебя вон! Газуй!

Была у меня мысль подскочить к козлику и вырвать рацию из него, но я боюсь оставить одного деда в машине, ведь удерет сразу. Да и теперь пора изо всех сил использовать фору во времени, которую дал мне хороший удар по голове каждого милиционера. Сами по себе они пролежат не меньшее десяти минут. Но могут их привести в чувство и раньше, обеспокоенные таким непотребством проезжающие мимо граждане.

Поэтому требуется проехать через город, не такой уж и маленький, минуя встречу с другими сотрудниками и я понукаю деда, заставляя его разогнаться и, потом, въехав в город, притормозить, чтобы не вызывать подозрений быстрой ездой.

— Куда ехать? — уже нормальным голосом говорит дед, — Ну и втянул ты меня в такое дело! — уже жалобно добавляет он.

— С тебя взятки гладки, ты просто жертва, так что не стони, — сурово отвечаю я ему. Чтобы не почувствовал во мне большого гуманиста и милосердного человека ни на секунду.