Страница 5 из 7
И тут на меня словно кадры из фильма хлынули воспоминания…
Я сижу в светлом офисе с панорамными окнами, через стол ко мне наклонился представительный мужчина в темном костюме. Передо мной расстелена карта, где в устье реки стоит отметка.
Я в темной комнате пожимаю руку десятку мужчин.
Я в тату-салоне крепко сжимаю зубы.
Я и тот же представительный мужчина, только уже в военной форме, в самолете. Он дружески хлопает меня по спине и протягивает флакончик. Я залпом выпиваю его, делаю шаг и лечу вниз.
– Это код, – прошептал я.
Только вот что это за код мне не сказали. Боже, и почему я в это ввязался?! Эти воспоминания почему-то приходить не хотели. Осознав, что я оказался здесь не случайно, мне стало немного страшно. Возникло ощущение, что за мной следят. Я огляделся, естественно, никого не было.
Надеясь на новые улики, я разделся догола и осмотрел себя целиком. Пытаясь добраться до спины, я чуть не свернул себе шею, но так ничего и не увидел. Но на ощупь там было гладко.
На бедре, где, по моему мнению, не самое уместное положение для тату на мужском теле, значилось «Вера + Илья = Николай». Тьфу ты! Татуировка тоже была далеко не мужественной. Хорошо хоть не на пояснице и не обвел красным сердечком. Не знаю, зачем я сделал это тату, одно ясно, я – Илья, Ник – это сынок, а Вера – его мать.
Произнеся все это вслух (согласен, странно, но помогает), я увидел, как наяву, красивую девушку. Она смеялась, нависая надо мной, ее темные волосы щекотали лицо.
Увидел пухлого мальчугана, прыгающего на кровати.
Я невольно улыбнулся.
И тут издалека послышался шум, кто-то приближался. Сначала я подумал, что зверь: волк или медведь. Совсем не хотелось бы встречаться с ними. Но потом услышал голоса. Первая реакция – радость, люди, наконец! Но вспомнив о своей непонятной миссии, я решил повременить и не бросаться им на шею. Собрал вещи и прямо как был, голышом, спрятался в единственное доступное убежище – за куст. Я скрючился и замер, старался даже не дышать. Тихое журчание ручейка не могло бы заглушить шума, если б я попытался взобраться наверх. Судя по голосам, людей было двое. Оба мужчины. Они приближались.
– Он где-то здесь! – сказал один.
– Найдем, не дрейфь, – ответил второй.
Они точно говорили обо мне. Мое сердце ушло в пятки: футболка так и осталась висеть на кусте.
3.Тарабарщина
Мне было страшно. Они ищут меня. Они начнут пытать меня! И я никогда не вернусь к жене и сыну, которых даже не помню толком.
– И где ж ты слов таких нахватался, Иван? – сказал первый голос. Теперь явно слышался деревенский акцент.
– Прости, батюшка.
Батюшка?! Священники что ли? От любопытства я чуть не выполз из убежища, но сдержался.
– Смотри-ка, чего это там. Бесовская одежа, не иначе.
Ну все! Заметили! Я сжался еще больше, будто так мог стать невидимкой. Один из них подошел ближе. Куст затрясся, сообщая мне, что футболки на нем больше нет.
– И чего это?
– Оже кто крамолу какую задумал? – испуганно произнес тот.
Чего?! «Крамолу»? Что за слова вообще? Чудики! Походу оставлять меня в покое эти двое не собирались, к тому же я заключил, что они вполне безобидные. Я встал. Куст прикрывал меня по пояс. Они вздрогнули. Воспользовавшись заминкой, я сумел рассмотреть их. На них были простые холщовые рубахи, перевязанные веревкой, и бесформенные штаны. С глубоким облегчением я обнаружил, что оружия при них не было.
– Елико ты будешь? – сказал сгорбленный старик с белой бородой до пояса.
– Чего буду? – я непонимающе уставился на него.
– Отнуду грядешь? – второй чудик, тот, что помоложе, пытался расшифровать вопрос, но только запутал меня еще сильнее. Я непонимающе хлопал глазами.
– Любо заточный? – обратился молодой к старику. Тот пожал плечами.
Они перемолвились еще парой фраз, из которых я разобрал только отдельные слова «дом» и «бдить». Затем старик направился туда, откуда пришел. А молодой жестами позвал меня за собой, бросив футболку обратно на куст. Я быстро натянул джинсы, завязал кроссовки. Олимпийку надевать не стал, футболка была еще влажная, не хотелось намочить еще и кофту.
Старик ушел уже довольно далеко, скрывшись за поворотом оврага. Молодой ждал меня в зоне видимости. Когда я был готов, он снова помахал руками и заторопился вслед за отцом. Я пошел за ними. А какой еще у меня выход? Мы шли вдоль ручья долго, так долго, что нога снова начала ныть, я хромал. Ручеек постепенно становился шире, вода в нем бежала все веселей. Несколько раз я пытался завязать беседу.
– Иван? – спросил я его. – А я – Илья!
Тот смерил меня неприязненным взглядом и ничего не ответил. Во второй раз, когда нога уже отказывалась меня слушаться, я спросил, далеко ли осталось. Молодой только покачал головой, даже не повернувшись. Я не мог с уверенностью сказать, действительно ли это был ответ на мой вопрос, у него тик такой или он просто отмахнулся от комаров, обитающих здесь в изобилии. Смеркалось. Очень не хотелось бы снова заночевать на дереве. И как только я снова отрыл рот, чтобы потребовать ответов, склоны оврага резко расступились, и мы оказались на широкой поляне, окруженной плотной стеной деревьев. Молодой встал как вкопанный и жестом велел мне остановиться. Здесь стояли три небольших строения из бревен и плохо обработанных досок. Я невольно улыбнулся. За простыми заборами стоял скот, несколько коров, свиньи. Куры гуляли сами по себе. Где-то слышалось ржание коня. Через полянку под деревья убегал уже не тонкий ручеек, а поток, имеющий право зваться небольшой речушкой.
Возле строений я заметил несколько человек. Среди них был и старик. Он жестикулировал, указывая на меня. Когда все скрылись, молодой перешел ручеек по перекинутым через него шатким доскам и направился к крайнему, более или менее похожему на дом строению. Я направился за ним, надев по пути олимпийку, чтоб прикрыть тату, для перестраховки. С виду божьи одуванчики, но кто их знает?!
Вблизи «дом» выглядел еще отвратительней. У нас сараи бывают приличнее. Неужели они здесь постоянно живут? Доски почернели и кое-где подгнили. В щели между ними могла пролезть целая рука. Я задался вопросом, почему бы им не построить нормальный сруб, благо халявного материала вокруг достаточно. Но не успел как следует подумать. Молодой вошел внутрь, позвал меня за собой.
Внутри, однако, все выглядело лучше. «Дырявые» стены для тепла были завешаны ковром. Имелась вполне приличная кровать, за пару часов сна на которой я сейчас продал бы душу, не говоря уже о злополучном коде на моем плече. Свет падал только из двери и одинокой свечи на массивном столе. За ним сидел человек, так контрастирующий с окружающей обстановкой, что я чуть не рассмеялся. Мужчина в черном строгом костюме улыбнулся и развел руки, словно зовя меня в объятия: «Илья-я!», – протянул он. – «Мы тебя заждались!»
Я нахмурился. Мне было страшно.
4.Дети
Со страху до меня не сразу дошло, что это не настоящий человек, а очень реалистичная голограмма, проецируемая из белого со скругленными углами кубика не больше ладони, стоящего возле свечи. И откуда у них такие технологии?!
– Садись! – сказал мужчина и усмехнулся. – Не бойся ты!
Я ошеломленно сел на низкий табурет на трех ножках. Вот уж такого я точно не ожидал!
– Ну что, Илья, как добрался? – он расхохотался.
– Вообще-то не очень хорошо, – честно сказать, я не знал, что он хочет услышать. Он! Тот самый мужчина, который был в моих видениях. – Почему я здесь?
– Ты что не помнишь?
– Я помню, вы мне дали выпить какую-то ерунду и подозреваю, что именно поэтому ничего и не помню.
– Это верно. Но ты не должен был забыть своей миссии, только… эээ… об остальном.
– О чем?
– Сейчас это неважно. Сейчас выслушай меня внимательно. Не перебивай. Куб может разрядиться, и у тебя не будет возможности со мной связаться…