Страница 2 из 3
Представьте себе, что однажды у какого-то изворотливого и ловкого грабителя получилось незаметно для камер слежения перемахнуть через трёхметровый забор, который окружает угрюмый кирпич пятиэтажного здания в центре города N. Представьте, что преступник просочился мимо суровых сотрудников службы безопасности, стойко несущих вахту у каждого входа и выхода; обошел все системы безопасности, за которые, по слухам, отдали не один чемодан американских денег, и осторожно приоткрыл дверь, отмеченную простой латунной табличкой с гравировкой «Генеральный директор».
Ту самую дверь, которую мало кому в городе N доводилось открывать после того, как на ней появилась вышеупомянутая табличка. Даже сотрудники компании, чьи отделы и департаменты занимали все пять этажей здания, обнесённого забором, не знали, что может увидеть шагнувший за порог. Неизвестность порождает слухи, поэтому недостатка в версиях не было. Почему-то в девяти историях из тех десяти, что шепотом пересказывали в курилках, обязательно присутствовали золотой унитаз и огромный сейф. И если золотой унитаз был плодом коллективного воображения, сейф многие видели собственными глазами: это стальное чудовище едва не снесло несущую стену в процессе разгрузки и установки.
Но нам пора вернуться к ловкому грабителю. Вернуться и мысленно похлопать его по плечу: это самое большее, что мы сейчас можем сделать для человека, который очень расстроен. И вы бы тоже были расстроены, если бы выяснили, что рисковали жизнью и сломали четыре дорогущих сверла только ради того, чтобы узнать: в сверхнадёжном сейфе не было ни коллекции драгоценных камней, ни пароля от кошелька с биткоинами. Только ветхий трамвайный билет. Будь неудачливый преступник внимательнее, он бы заметил, что номер на билете складывается в счастливую комбинацию. Но, честно говоря, вряд ли это открытие смогло бы его утешить. Тем более что в счастливые билеты он всё равно не верил.
А пока грабитель прикидывал, окупит ли продажа ручки, которую он нашел на столе, потраченные нервы и сломанные свёрла, хозяин кабинета сидел на замызганной скамейке самого обычного парка и любовался звездным небом. При желании это можно было бы назвать пикником: он периодически прикладывался к невзрачной металлической фляжке и вылавливал пластиковой вилкой кильку из открытой жестянки. Время было позднее, скамейка стояла в глубине парка, и на полуночного любителя звёздного неба никто не обращал никакого внимания. Да и кого в городе N можно удивить ночным пикником на скамейке, накрытой газеткой? Если бы кто и удивился, то только сомелье из лучшего ресторана города N: его чуткий нос сразу бы распознал, что напиток во фляжке – ровесник её владельца, а тому было не меньше сорока пяти лет. Но сомелье крепко спал, и ему снилось, что он навсегда покидает город N.
Скорее всего, любитель звёздного неба тоже собирался отправиться в тёплую постель, когда фляга опустеет. Но его планы нарушил кот, который материализовался возле скамейки через пару минут после того, как смартфон робким писком оповестил своего хозяина о наступлении нового дня. Нет, не так: КОТ. Огромная чёрная зверюга с жёлтыми глазами неслышно шагнула из густых сумерек и одним плавным движением уместилась на скамейке. Поближе к кильке. А потом дружелюбно промурчала, потягиваясь и сладко зевая:
– Сла-увная погодка нынче!
Ценителю шотландского виски не хотелось портить такой славный вечер разговорами. Поэтому он, не поворачивая головы кивнул, соглашаясь с приветственным тезисом, и отхлебнул еще немного янтарной жидкости. Кота такое начало беседы нисколько не смутило.
– А звёзды-то этим вечер-ром как на ладони! Р-романтика! – он незаметно придвинулся к кильке еще ближе, втянул ее запах розовым носом и довольно пошевелил усами.
Человек опустил флягу на скамейку и раздраженно повернулся, собираясь предложить назойливому собеседнику продолжить свое путешествие в любом направлении на его выбор. И не смог вымолвить ни словечка, увидев, кто набивается ему в собеседники. Поэтому вместо жёсткого «любезный, шли бы вы уже!» Кот услышал только невнятное «э-м-г-м». Повисла пауза. А потом генеральный директор проиграл в гляделки – впервые за очень много лет! – наглым жёлтым зенкам, отвернулся, чтобы отхлебнуть гордости шотландских винокурен, и закашлялся.
– Р-раслабься, др-ружище! – успокаивающе похлопал человека по плечу Кот. – Да, говор-рящий кот. Нет, ты не спишь. Все с тобой в пор-рядке. Еще вопр-росы? Ах, да! Конечно! Что я здесь делаю? Пар-рдон, не р-расказал. Можно килечки? – и, не дожидаясь убедительного кивка, аккуратно подцепил когтём сразу двух пропитанных томатом рыбёшек и отправил их в пасть.
– Тэ-эк во-о-от, – продолжил Кот с набитым ртом. – Я бы, конечно, мог пр-ройти мимо, но меня остановил ар-ромат пр-ревосходного виски! Захотелось, знаете ли, понять, как этот волшебный напиток занесло в такую – без обид, ладно? – глушь. Не зр-ря же говор-рят, что любопытство погубило кошку. А тут ещё килька… Сто лет такой не пр-робовал, честное слово!
С этими словами Кот отправил в пасть еще одну рыбину, а потом, прищурив один глаз, внимательно посмотрел на организатора банкета на газете. Человек пожевал губы, вздохнул. Приложился к фляге. И вдруг понял, что ему очень хочется поговорить. Даже не выговориться, а именно поговорить. Он ещё раз припал губами к фляге и хрипло выдохнул:
– Я здесь часто сижу.
– О! Я в кур-рсе! – перебил Кот, увлеченный сооружением многослойного бутерброда из кильки, сыра и корочки чёрного хлеба. – Мне интер-ресно, почему? Понятно, что дома тебя никто не ждёт. Но почему именно здесь?
Гендир вскинулся было возразить чёрному пушистому нахалу, но как-то сник под выразительным взглядом жёлтых глаз и глотнул из спасительной фляги.
– Да, дома меня никто не ждёт, – задумчиво кивнул он, потянулся было еще раз отхлебнуть из фляги, но передумал и умолк, погрузившись в воспоминания. Пару минут тишину нарушало только урчание и чавканье кота да стрекот сверчков.
Потом Кот сыто рыгнул и напомнил:
– Мне показалось, что кто-то тут собир-рался мне что-то р-рассказать. И я подумал, может быть, тебя смущает, что я чавкаю, – промурчал он, слизывая с лапы остатки томатного соуса. – Поэтому р-решил сделать паузу. Всё! Вот теперь можешь р-рассказывать!
Человек медленно повернул голову, как будто только что осознал тот факт, что он на самом деле не спит и разговаривает с огромным чёрным котом посреди ночного парка. Потом тяжело вздохнул и тряхнул головой, словно долго стоял на краю утёса и наконец решился прыгнуть в бушующее внизу море.
– Я очень её любил…
– Слушай, навер-рное, ты меня не понял! – снова перебил его Кот, усаживаясь на скамье поудобнее. – Конечно, я знаю эту историю: третий кур-рс, ты встр-ретил девушку своей мечты, а в этом пар-рке и на этой вот скамейке вы пр-ровели много счастливых часов. Ой, только не думай, что я за вами подглядывал! – торопливо уверил он человека, увидев, как его глаза постепенно становятся круглыми от удивления. – Пр-росто знаю и всё! Ты же пр-редложение ей собир-рался сделать здесь, да? И кольцо купил. То самое, котор-рое у тебя до сих пор в кар-рмане лежит, так?
Человек ошарашено кивнул.
– А потом она не пр-ришла на свидание, пер-рестала появляться в институте и вообще пр-ропала. История, конечно, печальная. Но я так и не понял, почему ты здесь сидишь?
– Может быть, потому, что она бросила меня? Уехала в другой город, вышла замуж и не сказала мне ни словечка? Ни письма, ни записки – ничего! Теперь понятнее стало, Кот?
– Нет! – коротко бросил его желтоглазый собеседник, увлеченно ковыряясь в зубах. – Непонятно. Хотя бы потому, что все это ер-рунда. Ер-рунда и неправда.
– Что?
– Ер-рунда! И непр-равда! – медленно повторил Кот. – Ты р-разве искал её после того, как она не пр-ришла в тот вечер? Нет! Молчи! Позвонить пар-ру р-раз тётке, у котор-рой она квар-ртиру снимала, не тянет на поиск любви всей своей жизни. А эту печальную истор-рию, из-за котор-рой ты уже столько лет сам себя жалеешь, ты откуда знаешь? Ах, конечно: со слов вашей общей знакомой, котор-рая спала и видела тебя своим мужем. Ничего я не пер-репутал?