Ну, здравствуй, жена!

«Дорогая свекровь» от поддержки еще больше распалилась и несколько раз ткнула клюкой Юльке в лоб, видимо для того, чтобы та накрепко запомнила то, что ей сейчас скажут:

– Да пусть лучше сам убьется, раз не понимает, какое чудо ему досталось!

– Я ч-ч-чудо? – Юлька запнулась, не в силах постичь грандиозность замысла. Ей, неумехе без капли способностей, предлагали довести мага до белого каления! Который и так едва сдерживается, чтобы не придушить неугодную жену.

– В ночи видишь?

– Да.

– С Тенями разговариваешь?

– Ну, да…

– Значит, не простого роду-племени.

– Она сирота, – подсказала Тиль. – Отца своего не знает.

– Вот и хорошо. Пусть Изегер продолжает думать, что его жена пустышка.

– Подождите, – Юля чуть ли не плакала. – Я ничего не понимаю!

– А тут и понимать нечего, – старуха оторвалась от подушек и пристально посмотрела в глаза девочки в мальчишеской одежде. – В тебе магия живет. Иначе строн тебя бы не принял. И тем более не начал бы делиться знаниями. Вот наша Тиль из рода Убивающих Взглядом, значит, чуть погодя и ты освоишь ее магию. Потом придет черед моей.

– Пьющей Кровь?! – от перспективы замочить мужа, выпив его досуха, у Юли закружилась голова.

– Это ты ее гадостям учишь? – старуха строго посмотрела на сноху. Тиль опустила глаза. – Нет, я не Пьющая Кровь. Что я, комар болотный, что ли? Бери выше! Я из рода Непобедимого Гестиха!

– Что-то подобное я уже слышала. Слуги говорили, кажется…

– Так еще называют меч, воткнутый в деревянную колоду в лаборатории Изегера, – подсказала Тиль Грасси.

– А! Я на нем трусы сушила!

Старуха чуть не сожгла Юлю взглядом.

– Против этого меча невозможно выстоять. Но своих он не трогает. А потому, даже если Изегер кинется на тебя с мечом, ничего у него не получится. Гестих доведет своего хозяина до изнеможения, будет попадать не туда, валиться из рук, но и царапины на жене лорда не оставит. Можешь смело вызывать Изегера на бой.

– Я?! На бой?! – Юля сделала шаг назад, чтобы сверлящая ее глазами старуха не дотянулась до нее клюкой. – К-к-как я могу? Я ничего в руках тяжелее биты не держала.

– Что такое бита? – по-деловому поинтересовалась прабабушка.

– Палка такая. Чтобы мячик отбить, – Юля изобразила пружинистое приседание и замах несуществующей битой.

– Палка тоже пойдет. При желании ты сможешь мужа как следует отходить и палкой.

– Дорогая свекровь, но это будет такой удар по самолюбию мальчика! – Тиль умоляюще скрестила ладони на груди. – Изегер не переживет позора!

– Во-о-т! Главное слово. Не переживет! Что и требуется для освобождения девчонки! Еще раз напоминаю – вдовы строн не носят! – старуха засмеялась. И смех ее был такой же ужасный, как и она сама. Большая, рыхлая, с короткими руками и заплывшей шеей.

– Но это чересчур кардинально как-то! – Юля все еще сомневалась, сумеет ли она переступить через себя и довести человека до самоубийства.

– Девочка, или ты, или тебя! – отрезала прабабушка Изегера. – Действуй!

Когда она убедилась, что девочка в мальчишеской одежде вместе с Тиль ушли, глухо рассмеялась.

– А как еще заставить молодых посмотреть друг на друга? Прислушаться, понять и, может быть, даже полюбить? Мордашка-то у девочки прехорошенькая.

Старуха повернулась на другой бок, заботливо уложила рядом с собой клюку, погладила ее. Клюка покрылась белесой дымкой и через мгновение превратилась в призрачную копию меча непобедимого Гестиха.

– Э-эх, глупцы! Так и сидели бы по разным углам, если бы не прабабушка.

– Нет, но как я смогу? Приду и крикну: «Выходи на бой!»? – Юля спускалась по лестнице, не глядя под ноги. Она все еще переживала последние слова новой знакомой. – Да милорд же со смеха умрет!

– Тоже хороший вариант, – кивнула Тень. – И палкой махать не надо.

Тиль Грасси была какой-то задумчивой. Стучала пальцем по губам и не сразу отвечала.

– Вам бы все шутить. А я буду чувствовать себя убийцей.

– Во сне все можно. Ты же помнишь, что находишься в коме?

Юльке крыть было нечем.

– Не переживай, милая! – обняла ее Тиль. – Как-нибудь все уладится.

– Вот бы знать еще, что ответит Магистр, – Юля лелеяла мысль, что наверняка найдется еще один способ избавиться от строна. Думать о том, чем она будет заниматься в незнакомом мире, обретя свободу, пока не хотелось. «Как-нибудь все уладится».

Тиль растворилась в воздухе, а Юлька, вспомнив о мокром белье, поплелась в игровую комнату за пикой.

– Картора, я не понимаю, почему ты натравливаешь девочку на Изегера, – Тиль стояла перед кроватью, сжав кулачки. Ее лицо было как-никогда мертвенно-бледным.

Свекровь медленно повернулась. Даже будучи Тенью, она не могла себе позволить бегать по лестницам, как стройная сноха. При переходе в небесные чертоги ничего не изменяется. Ни внешность, ни характер.

– Я даю им возможность взглянуть друг на друга по-другому, – старуха с трудом села, подложила подушку под бок. – Могу поспорить на свою клюку, что Изегер не подозревает, что его жена обладает магией.

– Так я сбегаю, подскажу ему…

– Не смей. Неизвестно, чем это обернется. Может, Изегер, узнав, что строн щедро делится с девчонкой знаниями рода, насильно консуммирует брак. А девочка? Ты о ней подумала? Или ты хочешь повторения судьбы Илии?

– Ну, Илия сама виновата. Могла бы жить ради Изегера. Так нет, надо было наложить на себя руки!

– У тебя она всегда будет виноватой. А то, что твой сын, потеряв всякий стыд, даже не скрывал своих любовниц, доставляя девочке, которая, кстати, была в него влюблена, душевную боль, это ты в расчет не берешь?

– Мало кому из нас досталась любовь мужей. В договорных браках она как выигрыш в игре на деньги. Скорее останешься голым, чем повезет сорвать куш.

– Я смогла. И эта девочка сможет.

Тиль Грасси хмыкнула.

– И не криви лицо, – строго произнесла старуха. – Да, я никогда не была красивой, но во мне жил огонь, который притягивал мужчин, как сахар пчел. И я вижу этот огонь в девчонке, одетой как мальчик. Кстати, почему ты до сих пор не подобрала ей платье?

– Джулия – сорванец, бегающий по крепостной стене и прыгающий словно дикая обезьяна. Она еще более нелепо будет смотреться в платье.

Картора немного помолчала.

– Может быть, даже хорошо, что она не носит женскую одежду. Это тоже привлечет к ней внимание.

Тиль присела на краешек кровати. Старуха подвинулась и перекинула одну из подушек снохе.

– Картора, как ты думаешь, откуда в девочке магия? Ведь она с Земли, где нет даже зачатков. Мне кажется, именно поэтому строн не принял первую жену Изегера. Ту самую, которую он так долго искал.

– Кто знает, кто знает… – задумчиво произнесла старуха. – Сколько в нашем мире бастардов, кому досталась от отца хоть какая-то магия? Глядишь, один из них, как и наш Изегер, добрался до далекого мира.

– Почему именно бастард? Вторые-третьи сыновья тоже, как правило, не у дел. Ни строна, ни средств к существованию.

– Если бы отцом Джулии был чистокровный маг, его дар уже проснулся бы в ней. А так… Ты же видишь, что там нет ничего серьезного.

Старуха поигралась с клюкой как с мечом.

Тиль улыбнулась. Она вспомнила семейную байку, которую любили рассказывать на всяком торжестве. Молодая Картора, которая была когда-то стройной и стремительной, завоевала любовь будущего мужа именно тем, что положив его в кровавом поединке на обе лопатки, заставила просить пощады. И руки.

Доспехи свекрови до сих пор хранились где-то в подвале. Тиль даже не забыла, как выглядит выгравированный на нагруднике кирасы герб рода Непобедимого Гестиха – два скрещенных меча, овитых колючей лозой.

Картора постарела, стала Тенью, но до сих пор колюча, как та лоза…

– Да, наш Изегер сглупил….

– Это ты о чем?

– Действительно, – хмыкнула старуха, – о чем это я? Вся его жизнь сплошная глупость. А последняя в том, что он отправил девочку в дом, где живут Тени. Знал бы, что она маг и может нас видеть, сто раз бы подумал.