Страница 3 из 24
В результате анализа выделено три формы имитации науки: наивная, обыкновенная и элитарная. Казалось бы, логично структурировать дальнейший текст в соответствии с этими категориями. Первоначально я предполагал поступить именно таким образом. Однако в процессе организации материала я столкнулся с неожиданной трудностью: содержание никак не желало укладываться в такой формат. Осмыслив ситуацию, я понял, в чем дело: да, словесная оболочка для оценки научного текста важна, но все-таки главный вопрос: каково содержание, заключенное в этой оболочке? Каждый из выделенных мной видов может существовать в любой из трех возможных форм. Поэтому я счел за лучшее организовать изложение по другому принципу: рассмотреть последовательно не формы, а виды имитации науки. Так выстроился план дальнейшего изложения: вторая часть посвящена феномену псевдонауки, а третья – как бы науки.
Немалые сложности представляет вопрос о том, как квалифицировать идеологические искажения науки. Общественная наука неизбежно ангажирована, поэтому само по себе присутствие идеологических утверждений в тексте еще не означает, что его нельзя числить по ведомству науки. Другое дело – подмена науки идеологией, то самое «подчинение научного познания чуждым ему интересам», которое является объектом критики в настоящей книге.
Ввиду исключительной важности вопроса о соотношении идеологии и науки оставить его без внимания нельзя. Но где его лучше рассмотреть: во второй части, где речь, напоминаю, идет о псевдонауке, или в третьей, что посвящена как бы науке? Понятно, что подавление науки идеологией ведет к расхождению видимости и сущности. Но к какому именно: в виде псевдонауки или в версии как бы науки? Проведенный анализ показывает, что возможны оба варианта, причем в самых разнообразных комбинациях: все зависит от конкретного содержания работы.
Поэтому я счел за лучшее рассмотреть вопрос о взаимодействии науки и идеологии отдельно, вынеся его в дополнение к основному тексту. Такое решение ведет, конечно, к усложнению структуры книги, но это как раз тот случай, когда приходится жертвовать стройностью формы ради более глубокого раскрытия содержания. И в данном разделе я стремился соблюсти общий принцип книги: не ограничиваться суждениями общего порядка, а рассматривать конкретные примеры имитации науки.
За рамками книги осталось еще десятка два моих работ, имеющих непосредственное отношение к рассматриваемой теме. Их включение в текст привело бы к неоправданному увеличению его объема. В то же время я счел необходимым представить в этой своей итоговой работе некоторые опубликованные ранее материалы, прямо связанные с проблематикой книги, но не вписывающиеся в ее структуру. Эти материалы (их немного, и они невелики по объему) помещены в приложение.
Как уже сказано, книга написана в основном путем переработки ранее опубликованных текстов. Читатель при желании может ознакомиться с ними, для чего приводятся соответствующие библиографические сведения. В некоторых случаях использованы материалы, которые по тем или иным причинам ранее не печатались. О них библиографических сведений не приводится по причине отсутствия таковых.
Текст книги отличается от тех работ, на которые она опирается, хоть и в малой степени. Все правки носят непринципиальный характер: устранены повторы, замеченные опечатки, стилистические погрешности, одни работы сокращены, иные расширены, частично изменены, дополнены и т. п. Унифицирован способ приведения ссылок и отсылок. Цель всех этих изменений одна: обеспечить и содержательное, и формальное единство текста.
Должен предупредить читателя вот о чем. Писать в нейтрально-сциентистском стиле я умею, но не считаю для себя в данном случае возможным. Да, наука имеет своей высшей целью достижение объективной истины, но поиски этой истины – занятие, исполненное личной страсти. Моя цель – борьба с подменой науки ее более или менее правдоподобными муляжами. Стандартный нейтрально-сциентистский стиль для реализации этой цели малопригоден. Поэтому я сознательно выхожу за его рамки, применяя средства убеждения, более характерные для публицистики, например, стихи. Насколько я могу судить, не существует категорического запрета на выражение научных идей в стихотворной форме. Если стихотворный текст в книге не сопровождается ссылкой на автора, то не считайте это упущением. Это означает лишь то, что он написан мною. И еще одно необходимое пояснение. Материи, о которых я пишу, таковы, что без покровительства музы пламенной сатиры обойтись невозможно. И еще прошу учесть, что мне порой пришлось пускать в ход столь специфический инструмент научной критики, как ювеналов бич.
Книга адресована не только профессиональным ученым, но и тем неравнодушным согражданам, которые сознают общественную опасность эрозии института науки. Я не питаю иллюзий, будто ремесленники, занимающиеся изготовлением подделок под науку, после прочтения этой книги вмиг раскаются и бросят свое постыдное занятие. Скорее всего, они, даже будучи названными по имени, станут придерживаться прежней тактики замалчивания моих трудов. Но я надеюсь, что настоящая книга укрепит позиции тех честных исследователей, которым дорога научная истина, тех тружеников науки, которые не приемлют «подчинения науки внешним для нее интересам». И если эти добросовестные ученые найдут в этой книге что-то полезное для себя, если они обретут понимание того, как под личиной науки разглядеть ее имитацию, если станут лучше различать разновидности псевдонауки и как бы науки, то я буду считать свою цель достигнутой.
Мой духовный отец – Исаак Яковлевич Лойфман (1927–2004). Именно он привил мне трепетное отношение к науке, научил не робеть перед авторитетами и никогда не обольщаться внешностью предмета, сколь бы привлекательной она ни казалась. Не могу не сказать слов благодарности за помощь и поддержку в работе В. П. Лукьянину, талантливому публицисту, мастеру слова, человеку высоких личных достоинств. Поскольку предмет моего исследования требовал вторжения в филологические материи, я нуждался в консультациях профессионального филолога. Их я получал от профессора А. В. Флори, автора ряда фундаментальных трудов по русской филологии. Выражаю ему глубокую благодарность за это. Большая часть моих работ, посвященных науке, опубликована в журнале «Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке». Основателем и бессменным главным редактором журнала является профессор Ю. М. Сердюков. Более всего меня привлекает в нем научная принципиальность, категорическое неприятие делячества в науке, преданность делу и отторжение философии премудрого пескаря. Трудно себе представить, чтобы некоторые мои статьи, чувствительно задевающие отдельных влиятельных персон, могли появиться в другом издании. Приношу Ю. М. Сердюкову свою благодарность.
Вступление
Ложная мудрость эскапизма[9]
С недавних пор мы живем в мире, охваченном кризисом. Каждый день средства массовой информации приносят нам новости о банкротствах, массовых увольнениях работников, финансовых неурядицах, социальных конфликтах… Вовсе не радуют дела и у себя дома. Российский кризис оказался более глубоким и острым, чем в странах капиталистической метрополии. Казалось бы, происходящие в современном мире процессы не должны нас особенно удивлять: кризис – закономерная фаза эволюции капиталистической системы; специфика капитализма как общественно-экономической формации в том и состоит, что он развивается через кризисы. Поэтому следует проявить терпение, дождаться того момента, когда имманентные законы капиталистического развития вновь выведут человечество на новый виток эволюции. Все было бы не так уж и плохо, если бы существовала уверенность в том, что нагрянувший кризис – рядовой. Но такой уверенности как раз и нет. Более того, существуют веские основания полагать, что мир вступил в длительную полосу хаоса и нестабильности, и чем она закончится, не знает никто.
9
Опубликовано в журнале «Социальные и гуманитарные науке на Дальнем Востоке» (2010. № 3 (27). С. 180–184) под заголовком «Ответственность человека перед историей. Против эскапизма».