Страница 6 из 9
За два последующих месяца мы несколько раз ездили в небольшой деревенский домик на окраине деревушки, где никого, кроме нас не было. Мы приезжали в обед и оставались до вечера. Я видел, как Марта счастлива. Я был совершенно искренне восхищен ей. Я не чувствовал разницы в возрасте, ведь мне было как никак за 50! Я понимал, что Марта устала от фальши и удивлена моей искренностью. Кажется, она начинала не на шутку привязываться ко мне. Какая злая ирония судьбы! 15 лет назад все было наоборот. В моей душе тоже что шевельнулось. Я даже начал подумывать о том, не отказаться ли мне от мести. Мне 27 лет, я молод, у меня все впереди. Но каждый раз я гнал от себя эту мысль, хотя тоже начинал любить Марту. Я понимал, что у наших отношений нет будущего. Сколько могло это продолжаться? Год, два? Рано или поздно это должно было закончиться. Мы никогда не смогли бы быть вместе. Нравы того общества, где мы жили, никогда бы нам этого не позволили. Мы могли бы все продать и уехать, но я не думал, что Марта может решиться на такое. Слишком сильно держала ее паутина, слишком сильно погрязла она в предрассудках. Ей не выбраться. Она не сможет жить в глуши, без магазинов, без фальшивых подруг, без вечеринок. Время подвигов во имя любви для нее прошло. Самое большее, на что она способна, это тайком наслаждаться счастьем, которое так непрочно, так быстротечно. К тому же я был уверен, что мысль о разнице в возрасте и социальном положении не покидала ее.
И тут мне снова начал сниться красный лев-змея. Он смотрел на меня своими пронзительными глазами, а шкура его светилась огненными всполохами. Я понял, что месть должна свершиться. Я немного поостыл к Марте, она это почувствовала, видимо, подумала, что у меня появилась молодая подружка. И, хотя, мы по-прежнему проводили время вместе в домике, и нам было очень хорошо, былая близость ушла. Я получал щедрые премиальные после каждого посещения домика. Это было мне глубоко противно. Неужели она так бесчувственна? Я снова сосредоточился на мести.
Мой план был связан с ее другом, который посещал ее дом. Я все продумал, нужно было только дождаться подходящего момента.
Как – то раз я зашел в гостиную. Мою гостиную. Там ничего не изменилось за 10 лет. Я хотел увидеть статуэтку. Но ее не оказалось на обычном месте. Я осмотрел всю комнату, льва-змеи нигде не было. Спросить об этом у Марты я не мог, поэтому оставил загадку неразгаданной.
И теперь мне оставалось только ждать благоприятного случая. Красный лев приходил все чаще, и я понял, ждать осталось совсем недолго. Повинуясь какому-то безотчетному порыву, я купил пистолет, благо в оружии я разбирался хорошо. Да и Алексу скорее всего, оно было не чуждо. Мы выбрали отличный экземпляр. До поры до времени мне приходилось прятать его у себя в комнате. Марта по-прежнему хорошо ко мне относилась, я был нежен с ней, и она даже не догадывалась, какая участь ее ждет. А я в полной мере ощущал на себе давление неизбежности. Мне показалось, что я такая же игрушка в руках высших сил, как и Марта. Мы оба пешки в их играх. Они забавляются, играя с нашими судьбами, даруя нам жизнь или отнимая ее по своему усмотрению, бросая нас в ад или поднимая на небеса. В те дни я четко усвоил, ЧТО есть смирение – это безусловная и безоговорочная покорность судьбе, это полное безразличие к тому, что с тобой будет дальше и будет ли вообще что-нибудь. Я – смиренный убийца. Я – клинок в ЕГО руках. Пусть будет так. Она заслужила это и должна быть наказана.
И вот этот день настал. Еще с утра я почувствовал непонятную нервозность. Всю ночь я не мог толком уснуть и провел время в полусне, полуяви. В эту ночь я не только увидел льва-змею, но и услышал голос. Голос сказал: « Он придет сегодня. Будь готов». Я все понял. Я достал пистолет, проверил его, зарядил. Я сразу успокоился. Сегодня все закончится и у меня начнется новая жизнь. Я почти хотел этого. Тем более, что Марта уйдет не совсем, какая-то ее часть останется со мной навсегда.
После завтрака Марта сказала мне, что сегодня я свободен до вечера, она останется дома, и машина ей не потребуется. Я невольно залюбовался ей. Она была одета в шелковую пижаму, минимум косметики на лице, волосы собраны в хвост. Она имела очень домашний вид, наверное, ему это нравилось, а может, просто не считала нужным излишне притворяться перед тем, кого она давно знала, и кто любил ее такой, какая она есть. Так она выглядела намного моложе и беззащитней. В глазах ее я увидел такую тоску и безысходность, что снова пожалел ее.
Он пришел около 4 часов дня, как раз к обеду. Я, конечно, никуда не уехал, а просто сидел в своей комнате. Они оставались в гостиной какое-то время, весело смеялись, обедали, пили вино. Потом голоса стихли, я уловил какую-то возню, чмоканье губ, понял, что они целуются и скоро отправятся в спальню.
Этот момент не заставил себя ждать. Приоткрыв дверь, я увидел, как они поднялись в комнату Марты. Я выждал немного, чтобы дать им раздеться и пошел за ними. Дверь была не закрыта, Марте было некого бояться. Слуги были вышколены, и не мешали хозяйке. Хотя и запоры в нашем доме не могли служить мне препятствием. Я рванул дверь, она с грохотом распахнулась.
Как я и ожидал, они уже лежали в постели и были весьма ошарашены моими появлением. Я не дал им опомниться, важно было не промахнуться, но и не задеть Марту, иначе весь мой план полетит к чертям. Наверное, у меня был очень зверский вид, потому что они смотрели на меня, как завороженные, не в силах пошевелиться. Я выстрелил ему прямо в лицо. Кровь брызнула в разные стороны. Второго выстрела было не нужно.
Марта в ужасе прижимала руки рту, сдерживая крик ужаса. Я думал, она закричит, побежит вызывать полицию, но она молча уставилась на меня. Потом она встала с постели, накинула халат и сказала совершенно спокойно: «Браво, ты настоящий мужчина. Еще никто ТАК не ревновал меня». Я молча наблюдал за ней. Она опрокинула рюмку виски и предложила мне. Я отказался. Почему она не бежит в полицию? – я был растерян, она рушила мой план.
Тут она немного успокоилась и опять удивила меня: « Может, дождемся ночи и зароем его в лесу? Я могу все продать, мы уедем отсюда. Боже, боже, хоть один настоящий!» – теперь она рыдала, и плечи ее тряслись, она не могла поверить в случившееся. Она упала на колени, обняла мои ноги, ее сотрясали рыдания. «Я люблю, люблю тебя! – твердила она. – Я не позволю, чтобы тебя забрали, мы все скроем, никто не узнает, мы его увезем и оставим, как будто на него напали и ограбили, ооо» – так она бормотала, прижимаясь ко мне. Это не входило в мои планы. Я наставил на нее пистолет и произнес: «Вызови полицию, дура, или я прострелю тебе башку». Она подняла на меня полные слез глаза, она ничего не понимала. Я повторил свою фразу. Она трясла головой и продолжала цепляться за меня, я отпихнул ее ногой и позвонил горничной. Та вбежала, увидела нас, меня с пистолетом в руке, дико закричала, и, как следовало ожидать, побежала звонить в полицию. Я услышал, как она истерично рассказывает о случившемся, просит приехать немедленно, так как я угрожаю убить ее хозяйку и могу сбежать. Но я не собирался бежать. Мы сели с Мартой на кровати, полиция должна приехать с минуты на минуту. Я решил, что пора.
Я закрыл глаза и тут же увидел красного льва-змею, прямо наяву. Я подошел к Марте и крепко обнял ее, она не сопротивлялась. «Зачем тебе это? – прошептала она. – Ты хочешь в тюрьму?». Я кивнул и успел сказать, продолжая сжимать ее в объятиях, что не хочу всю жизнь прятаться. Она теснее прижалась ко мне. Нас охватило пламя, красный лев-змея сжимал нас кольцами могучего хвоста все сильнее и сильнее. Я смотрел в глаза Марте, и в какой-то миг все исчезло. Я не ощущал ни своего, ни ее тела, только опаляющий жар огня и боль, как будто мы вместе горели на жертвенном огне. Я впал в забытье.
Очнулся я от стука ботинок по лестнице. К нам в комнату поднимались. Я открыл глаза и посмотрел вокруг. Я увидел Алекса, он сидел на кровати, глаза его были полны ужаса, он с удивлением рассматривал свою руку. Я посмотрел на свою и понял, что переход свершился. Моя полная белая рука была унизана перстнями. Марта, теперь в образе Алекса, хотела что-то сказать и не могла произнести ни звука. К нам в комнату вошел полицейский, он жестом приказал мне выйти, сам кинулся к Марте и надел на нее наручники. Она не сопротивлялась. А я спустился в гостиную и сел на диван. Марту вывели из комнаты. Она все еще была в шоке, в глазах Алекса стоял ужас. Она дико извивалась в руках полицейских и кричала не своим голосом (хотя конечно, это был не ее голос), указывая на меня, что это я убийца и они схватили не того.