Шакалы пустыни

Катрин вздохнула, покосилась на дремлющее сокровище – Дикси спала в своей переноске, укутанная в пальтишко из верблюжьей шерсти, зябко подергивала задней правой. Микроб мерзкий.

Домой сейчас хотелось даже сильнее, чем из тюрьмы. А всего-то третий день отбывания экспедиционного срока. Эх, что душу травить… Архе-зэка[1] вернулась к списку…

О том, что члены экспедиции имеют право взять личные вещи, случайно обмолвился Анри. Выдавать парня Катрин не стала, перехватив спешащую профессора, уточнила о личном багаже, заодно намекнув, что это доктор проболтался, когда глаза проверяли. Врачу подстава вряд ли повредит – он и так напрочь отмороженный. Работодательница отрицать права на личный багаж не стала, нехотя приказала составить список – горничным выделялся лимит в 1(один) килограмм. Разрешенные объемы несколько оскорбляли, но Катрин спорить не стала – килограмм это немало, да и коту под хвост (в смысле Дикси под хвостишко) выбросить малый багаж будет не так жалко. Имелось предчувствие, что порчей имущества дело и закончится. «Нагими пришли, нагими и вернулись», как говаривали в более опытных и давно специализирующихся по межмировым поскакушкам  организациях.

Нет, не внушало уважения опытной архе-зэка стратегическое и практическое планирование данного французского Проекта. Ну,  обсуждать теоретические вопросы с нанятыми «про запас» служанками здесь не спешили, а Катрин напрашиваться с вопросами-советами не собиралась. Нам-то что? Нахлебавшись дерьма, раньше назад повернем, следовательно, пораньше и домой отпустят.

У судимой и скромной мадам Кольт имелся неоспоримый козырь – вернуться на «стартовую точку» она могла без всякой техники и компьютерных расчетов. Интуитивно-волевым путем. (Некоторые могут подобные способности обзывать «магическими» – вопрос терминологии и личного мировоззрения). Указанные интуитивно-волевые возможности отнюдь не являлись гарантией благополучного возвращения, но по праву считались недурным подспорьем в «прыжковых» операциях. Конечно, мало кто из физиков-теоретиков верил в подобную ересь, ну и слава богам – Катрин Кольт не собиралась никому ничего доказывать. Они подстраховываются, мы подстраховываемся – такова древняя практика человеческих отношений. Существует ведь официальный контракт, его буквой и руководствуемся.

По ключевым условиям контракта в случае форс-мажорных обстоятельств «вышеуказанная К.Кольт» обязалась оказать все возможное содействие в возвращении троих старших кураторов. Или двоих. Или одного. Но не меньше! Кто-то обязан подтвердить, что договоренности выполнены до конца, и лишь «обстоятельства непреодолимой силы» не допустили полного успеха экспедиции. Скользкая тема, трактовать условия можно всяко. Тут уж по обстоятельствам.

Проснулась Дикси, пришлось подержать сокровище над эксклюзивной чашкой Петри – посудину дезинфицировали после каждого применения: протирали специальным ароматизированным спиртовым раствором. Сейчас драгоценная скотина писать не хотела – гневно скалила клычочки. Дуэнья показала тупой псинке свернутый плотной трубкой список «предметов личной роскоши» – помогло – пожурчали...

— Теперь гулять! – призвала воспитательница.

Вышли на склад. Здесь угрюмый экспедиционный техник – Катрин так и не узнала его имени – просвечивал-проверял преображенную «самоходку». Гусеничный агрегат успели обшить дополнительными плитами пластика, превратив в прямоугольный ящик – видимо, в целях маскировки. Андре уже убирал инструменты и керамический крепеж.

— Элегантно. Похоже на продвинутую уличную скульптуру, – похвалила архе-зэка.  – Прослеживается явное влияние филиппинских парковых инсталляций.

Паршивка Дикси поволокла свою кремовую шлейку к углу «скульптуры», присела и принялась тужиться.

— Слушай, Вдова, или как тебя там, – обозлился техник, – убери крысу! Вчера у домкратов опять на дерьмо наткнулся. Вы представляете, чем это может обернуться?! Здесь ZV-технологии, а не декоративный виварий. Каждый грамм груза имеет значение.

— У домкратов – то еще до меня! – отреклась Катрин. – Я строго по правилам гуляю, с тщательной уборкой. И в сущности, что я могу? Дикси разрешено класть где хочется – она свободное животное. А я ниже по званию, я – несвободное. Вот – пакетики ношу, убираю отходы жизнедеятельности, можете удостовериться, – архе-зэка помахала пачечкой красивых упаковочек для  зоо-отходов.

Техник глянул с отвращением, взял сумку с прибором и безмолвно двинулся прочь.

Катрин вздохнула:

— Не в настроении инженер? А что мы тут наклали-то? Пять грамм? У, ты моя прелесть! Не бойся, гадь от души.

Дикси опасливо выпучила безумные глазки, но Катрин поставила животное на выступ ящика и принялась ловить в пакет катышки-погадки.

— Терпения у тебя – бездна! – отметил, ухмыляясь, Андре.

— Я же на службе. Могу копать, могу не копать, могу какашки гонять, могу не гонять. Главное – делать свое дело честно и на совесть! Мне, кстати, очень ценную собаку доверили. По штату она вице-заместитель начальника экспедиции. Только это секрет.

— Угу, у твоей Дикси дивные актерские способности – ей бы в звезды «Марвела». Так тщательно скрывать свое обаяние способна далеко не каждая тварь, – согласился техник. – Слушай, а правду говорят, что ты служила? В смысле, была на армейском контракте?

— Врут! Я потомственная собачья горничная. И мама моя была горничная, и прадедушка – горничная, и пра-пра…. А кто это насчет меня столь странные сплетни разносит?

— Начальство. Случайно слышал. И потом мне сказали тебя к оружию не подпускать. Чтоб «ни под каким предлогом».

— Сплю и вижу это твое оружие. Ты бы и сам на стволы не сильно надеялся.

— Значит служила? И ТАМ бывала? – перешел на шепот любознательный Андре.

— Ты вообще о чем? Я к тому говорю, что любой дробовик против правильно обученной бойцовой собаки все равно, что ватная палочка против кувалды. Да стоит мне скомандовать, Дикси любому врагу шнурки перегрызет! Я уж не говорю о применении биологического оружия, – Катрин потрясла использованным пакетиком.

Техник хихикнул, но тут на склад выперлась сама профессор – вид у архе-тетки был крайне утомленный, но на редкость беззлобный.

— Гуляете?

— Да, мадам! Вот тянет собачку в выси, просится по верхам поскакать, орлино воспарить! – Катрин сняла трясущееся недоразумение с высокой крышки ящика, протянула хозяйке, – По вам Дикси скучает, просто смотреть больно.

Мадам профессор взяла животинку, хотела поцеловать, но взглянула в оскаленную слюнявую пасть и передумала.

— По-моему, бедняжка нервничает.

— Она все чувствует! Буквально все, особенно свои конфетки-витаминки, – Катрин приняла назад несчастную тварь. – Жутко самостоятельное и умненькое животное. Вот и техник-энергетик только что об этом говорил.

— Да-да, и я собственно о том же, – мадам-профессор все так же рассеянно поправила прическу (каштановому мочалу это не слишком помогло), – Катарина, я хотела кое-что уточнить по будущей работе. Бытовой аспект.

— Несомненно, мадам.

Пришлось нести Дикси за хозяйкой в профессорский кабинет.

Рабочее место архе-тетки особенными изысками не отличалось: залежи разлохмаченных бумаг, маркеров и карт памяти, офисная мебель, дорогие мониторы, синие несгораемые ящики… Выделялся только диван – пронзительно-охряный, шитый из чего-то нестерпимо натурального и экологичного. Мадам-профессор рухнула на подушки, косолапо раскинула уставшие ноги.

Катрин подумала, что с работодательницей что-то не так – может, приняла профессор  пару стаканчиков с устатку? Хотя запаха спиртного нет.

— Двигаемся согласно графика подготовки, хотя акционеры… Что ж, черный цвет тебе идет, – чрезвычайно логично продолжила административную мысль руководительница. – Полагаю, твои способности можно было бы использовать гораздо шире, как во время легализации, так и… хотя незнание языка… Какой насыщенный черный… Исходя же из сложившейся ситуации… Да сядь, же, я не хочу орать на весь офис! – внезапно прибавила децибел профессор. – Немедленно сядь рядом!