Тень Деформации.

3. Астартячьи интриги

А странное было вот что: схема Испепеления у меня была, максимально подробная. Полученная не без виртуозной игры на нервах шестерёнок и шпионских способностей аколитов, но была. И то, что за ентой конкретной дверью техническое помещение с непригодной для жизни атмосферой я, в целом, знал.

Но искал-то я, как понятно, прячущихся и неучтённых, так что на данном этапе осматривал именно нежилые недра. И вот, за дверью чувствовался весьма энергично страдающий и мучающийся… ну, наверное, разумный, хотя я, признаться, с таким не сталкивался: узор сознания-души был чудовищно перекорёжен, я бы сказал что там сидит душевнобольной, во всех смыслах этого слова. И несколько сервиторов, но на них, как понятно, я не обращал внимания.

И вот, шестерёнка загерметизировал помещение, распахнул опечатанный лаз, куда я вполне бодро и воинственно влез… и принялся офигивать.

Дело в том, что в безвоздушном, и вправду пустом и чистом помещении… не было никого. Кроме трёх сервиторов, урезанных до торса. И вот, варп подери, один из этих сервиторов самозабвенно предавался мучениям и страданиям! Работал, безусловно, встроенный, как и пара его коллег, в стационарный блок-механизм, но и страдал, чтоб его! Этого быть не могло, сервиторов лишают личности, совсем и вообще, перед кибернетизацией. Есть, безусловно, ситуации, когда профессиональные навыки специалистов оставляют. Но страдать у сервитора стопроцентно и однозначно нечему. А тут… легкий флёр скверны, который я бы, учитывая снующую по крепости после каждого варп-прыжка демонятину, не заметил, отсутствие личности и памяти… кроме чувства боли, муки, сожаления. Это вообще как? Кому подобное изуверство в принципе могло понадобиться? Даже если бы кто-то и решил столь садистски наказать разумного… так бред, памяти нет как факта, тут просто бессмысленное страдание, даже если прототип этого сервитора был самым гадким и мерзким человечишкой, теперешние страдания просто бессмысленны… Ничего не понимаю, ни черта не интересно, скорее противно, но разбираться надо. И скверна ещё эта…

— Какова функция этих сервиторов, техножрец? — воксом полюбопытствовал я, пристально вчувствуясь в остатки скверны.

— Сервисные механизмы генератора поля Геллера, господин Инквизитор, — выдал шестрёнка.

— Угу, — задумчиво протянул я. — И, выходит, что в нормальном космосе они?..

— Отключаются, господин Инквизитор, дабы не расходовать ресурс, — правильно понял недосказанное шестерёнка.

— А скажите, господин техножрец, есть ли данные, когда был подключён этот конкретный сервитор? — потыкал я перстом в страдальца.

— 3988676 бис 6565 бета 18-ый, — забормотал техножрец, явно сверяясь с базой. — Три года, два месяца, одиннадцать дней назад, господин Инквизитор.

— А перед этим кем он был? — продолжил я, почти уверенный, что нашёл “демонолога, которого нет”.

Эманации скверны этого типы были очень слабые, но явно шли когда-то “изнутри” а не извне, это раз. Непотребно большой кусок сознания у этого киборга, вмонтированного в прибор, был. Недостаточный для личности, но как маячок для демонов вполне подходящий. При этом, насколько я понимаю, при выходе из имматериума эти сервиторы отключаются, “экономя ресурс”. От сна и прочего подобного это состояние весьма отличается, то есть и так обкорнанная душа этого типа просто… исчезает. И демоны его, соответственно, перестают видеть.

— Нет данных, господин Инквизитор, — практически сразу ответил техножрец. — Сервитор активирован и доставлен со склада, подключён три года назад. Большими данными я не обладаю.

— Не обладаете вы, техножрец, или их нет совсем? — въедливо поинтересовался я.

— Не обладаю я, и нет в общедоступном доступе, — был мне ответ. — Сопроводительные документы непременно должны быть на складе.

— Ведите на этот склад, техножрец, здесь мы пока закончили, — распорядился я. — Да, отключите этого сервитора до выхода из имматериума, минут на десять ранее стандартного времени. Как я понимаю, работе генератора это не повредит?

— Единоразово и на столь короткий срок — не повредит, — задумчиво прогудел шестерёнка, явно начавший в свете и ветре догадываться, но вопросов не задававший.

— Прекрасно, — кивнул я. — И начинайте подыскивать ему замену, это его последний перелёт, — отметил я, на что последовал кивок.

И направились мы на склад, а я предавался мыслям различного типа и толка. В целом, использование еретика как сервитора, даже если бы он был “правильно” лоботомирован — запрещено. Не Импереалис Лекс, но кучей законов и постановлений массы имперских организаций: от Астра Телепатики и экклезиархии до Ордена Инквизиции. Определять, подойдёт ли еретик на сервитор, должны сертифицированные специалисты Ордена Инквизиции, в остальных случаях связанного с варпом надлежит непременно казнить.

В то, что Карамазов сотворил подобное — я, признаться, слабо верю, а значит, возникновение подобного “сервитора” — во-первых, некомпетентность. А во-вторых, саботаж. Возможно и диверсия, но для диверсии очень уж глупо и нерационально. И да, регицидники-суицидники тут точно не потоптались — сервиторизация была делом весьма далёким от всех членов ныне дохлого клуба.

Добрались мы до склада, где в специальных ваннах пребывали невостребованные или не до конца профилированные сервиторы. И четверть часа разглядывал я документацию, потихонечку зверея. Дюжину лет назад от экклезиархии Испепеления шестерёнкам поступило три тела “со стёртыми личностями, набором профессиональных знаний на сервиторизацию”. То есть, попы, чтоб их, не сожгли тех еретиков огнём, да даже не стёрли им личности, как подобает и значится в документах. А просто выкинули еретиков-демонологов после допросов на сервиторизацию.

— Где пребывают остальные два сервитора? — с каменной рожей полюбопытствовал я, внутренне зверея.

— Списаны и утилизированы, как отслужившие свой срок, господин Инквизитор, — сверился с записями служка склада.

— Что ж, хорошо. Мне потребны копии документов на этих сервиторов, — озвучил я. — А вы, — обратился я к техножрецу-сопровождающему. — После отключения сервитора утилизируйте его. Не переведите на иную работу, не что-то ещё, а именно уничтожьте! — всё же несколько сорвался я, под удивлёнными окулярами шестрёнки.

— По слову вашему, исполню, господин Инквизитор, — осторожно выдал техножрец. — Протокол утилизации вам потребен?

— Да, будьте любезны, — кивнул я, взяв себя в руки.

— Я вам потребен? — уточнил техножрец.

— Нет, благодарю вас, более, как проводник, вы не потребны, — ответил я.

Дождался копий и в весьма злобном настроении направился в экклезиаршьи отсеки. Жгут их, значит, не нравится им сжигаться, злопыхал я. Что-то Карамазов сдавать стал, недожёг, надо исправить. Ну и в лучших традициях, с ноги распахнул дверь понтифячьей обители. Правда, нужно признать, несколько не рассчитал свои подросшие кондиции, так что под ошарашенными взорами секретаря и понтифика дверь осыпалась щепками. Хм, а я думал, декоративное покрытие поверх стали, мысленно отметил я, швырнул на стол понтифику бумаги о передаче сервиторов и широко улыбнулся. Всё это молча, что явно не добавляло попу душевного спокойствия.

— Сервиторы, переданы адептус механикус… — бормотал под нос понтифик, откинул папку и уставился на меня возмущённо. — Инквизитор, я не понимаю…

— Сроки, понтифик, — почти пропел я, широко улыбаясь. — Сроки передачи тел.