Страница 3 из 8
И потом, Саня должен был поплатиться за свои издевки. Вот и поплатился, причем по сути буквально: Саня оставил Алику в наследство свой дар красноречия. Представляя Саню и пытаясь подражать ему, Алик выровнял свою речь, обогатил ее новыми словами. Он стал говорить без запинок, используя длинные предложения, а главное – начал получать удовольствие от лихо завернутого спича. Алик видел, как его слова действовали на людей, они слушали его как завороженные. Всего и надо то было – вспомнить Саню, его манеру речи, представить себя в его амплуа. И тогда слова искусно сплетались в предложения, а затем складывались в целое выступление, будто журчащие ручьи среди трав звонко впадают в мощную реку.
***
Алик держал в руках конверт, неизвестно каким образом попавший в его сумку. Самый обычный белый конверт без каких-либо надписей и символов на нем. Внутри конверта было вырезанное из газеты объявление, в котором всех, кому хоть что-нибудь известно об исчезновении Сани, просили обратиться по указанным здесь же телефонам.
Фортуна любит смелых и напористых.
Алик переехал в административный центр области, где поступил на юридический факультет института. Все было новым – знакомства, обстоятельства, жизнь. Алик должен был использовать это в свою пользу, изменив вектор общественного отношения к себе. Нужно было сделать себе другой имидж, ведь его никто здесь не знал. Никто, кроме Светы. Она училась на педагогическом факультете того же института, в который поступил Алик, и жила в том же общежитии. Однако она не посмеет рассказать никому, что к Алику относились в их родном городке как к белой вороне. И дело даже не только в ее пресловутой порядочности, Света официально была девушкой его брата и порочить Алика как будущего родственника ей было не с руки. Обручились они, как говорится. И все у них было так гладко распланировано, что Алику аж тошно становилось: пока Света учится в институте, брат поехал «на севера» зарабатывать копеечку. А потом они поженятся, обоснуются где-нибудь, будут жить нудной тухлой провинциальной жизнью, пока не умрут в один день.
Нет, у Алика было иное видение своей будущей жизни: шумные вечеринки в ночных клубах, веселые застолья в дорогих ресторанах, лучшие еда и напитки, путешествия и приключения, а главное – много денег, которые способны подарить разнообразные впечатления. И Света, будь она неладна. Во всех своих фантазиях Алик представлял только ее. Как она влюбленно смотрит на него и проживает с ним полную сочных красок жизнь. Вот они вместе в Сингапуре удивляются огромному количеству его достопримечательностей. Вот они путешествуют на арендованном «мерседесе» по Европе, заезжая в ресторанчики и пробуя кухню Старого Света. А вот они покорили какую-то заснеженную вершину и стоят, обнявшись, довольные и счастливые. Зачем она выбрала его брата, ведь дураку понятно, что он будет батрачить всю жизнь, но в лучшем случае выбьется в середнячки. Тогда как Алик может подарить ей весь мир. Он решил – нечего сидеть сложа руки, нужно добиться своей мечты и завоевать Свету. Но для начала не мешало бы поднабраться опыта: как он будет соблазнять Свету, если сам в этом деле профан?
Алик вышел на улицу и, пройдя несколько кварталов, достиг центральной площади. Он решил остановиться здесь, прислонившись в пол оборота одним плечом к стене здания. Удачный пункт наблюдения – все как на ладони, каждого видно издалека. Задумка была простой: нужно посмотреть на девушек со стороны, понаблюдать за их поведением, ведь прежде чем знакомиться с ними, ты должен о них хоть что-нибудь знать. Раньше, в своем городе, Алик никогда не знакомился с девушками и не проявлял в этом вопросе инициативу. Все сводилось к редким обращениям одноклассниц к нему, что-то вроде: «Эй, передай Катьке ручку. Глухой что ли?», а также его невнятным бормотаниям вместо ответа. Общением это, разумеется, не назовешь. Но сейчас у него другая жизнь, а значит и действовать нужно по-другому.
Мимо проехал паренек на велосипеде: отпустив руль, он руками изображал волну и был очень доволен собой и тем, что у него получается ехать «без рук». Проходивший рядом дед с медалями на сером пиджаке советского кроя остановился и долго смотрел вслед удаляющемуся на велосипеде оболтусу с руками-бурунами, видимо вспоминая свою молодость – а я, мол, и не так умел. Тетки с завитыми прическами неспешно шли, покачивая нагруженными сумками. Мужчины с отпечатком важной задумчивости на лице спешили по делам. А вон и две девушки появились из-за угла. Алик приготовился и внутренне собрался, чтобы к моменту, когда они поравняются с ним, он мог им бросить какую-нибудь фразу, которая станет поводом для знакомства.
– Слышь, малой, закурить не найдется? – чей-то сиплый голос явно обращался к Алику.
Не отрываясь от своего наблюдения за приближающимися девушками и не поворачивая головы, Алик небрежно бросил:
– Не курю.
Но обладатель пропитого и прокуренного голоса не отставал:
– Тогда дай что-нибудь поесть.
Алик решил повернуться и по-быстрому отделаться от попрошайки, чтобы не мешал. А повернувшись, остолбенел: перед ним стояла старая драная шваль – только так он мог назвать спившуюся и опустившуюся женщину неопределенного возраста. Лицо Алика последовательно отразило смену различных эмоций: от удивления (Алик ожидал увидеть бомжа мужского пола, а оказалось – женского), до отвращения – сальные нечесаные волосы, потрескавшиеся губы, отечные синяки на лице, старая заношенная одежда. Женщина, сгорбившись, еле стояла на ногах, придерживаясь за стену и покачиваясь, смотрела на него мутными глазами. Потом, икнув, снова просипела:
– Что, не нравлюсь?
Алик ничего не ответил, но задумался: а что если с ней? Может, лучше синица в руке, чем журавль в небе? Пока он познакомится с девушками, возможно и не с первого раза, пока будет ухаживать и выполнять их капризы – пройдет куча времени. И не факт, что время будет потрачено не зря: возьмут и не дадут. Да и цель у него другая – завоевать Свету, пока брата нет рядом, а перед этим немного обучиться амурным делам. Если эту драную шваль помыть и накормить, она с удовольствием обучит его, а времени уйдет меньше.
И тут Алик снова остолбенел – откуда-то сбоку появились двое парней с камерой в руках и довольно улыбаясь сообщили, обращаясь к швали:
– Ленок, ты умница! Все получилось «на ура».
Алик перевел взгляд на шваль и не узнал ее. Нет, старая одежда, синяки и сальные волосы остались при ней. Но она выпрямилась и расхохоталась таким звонким смехом, что не оставалось сомнений – молодая девушка для чего-то переоделась в пропитую потаскуху, а ребята все это снимали. «Причуды большого города», – подумал Алик, все еще застыв в изумлении.
– Дурачок, варежку захлопни, а то муха залетит, – Ленок взяла Алика за подбородок и нежно потрепала его.
– Лен, ну мы пошли, пока, – помахав на прощанье, ребята удалились.
– Что, так и будешь молчать? Пошли в кафешку. Тебя как зовут? – она взяла Алика за руку и не дожидаясь ответа потащила его за собой.
Сидя в кафе они весло болтали. Ну как болтали, говорила в основном Ленка, а Алик слушал. В местном туалете она смыла грим и переоделась в джинсы и футболку, и, сидя напротив Алика, радостно вещала:
– А ты меня просто сразил! Ну наповал прям. Стоишь с открытым ртом, удивленный такой, а в глазах и недоверие, и изумление, и зависть что ли даже какая-то. Мы с Никитой и Веней зачет должны были сдать по театральной психологии, я кулек заканчиваю.
– Какой кулек?
– Институт культуры. Так вот, у нас препод – сторонник нестандартных методов обучения. Идите, говорит, наройте мне такие образы, чтобы обычные прохожие вам поверили; если они вам поверят, то я, может, тоже вам поверю; заснять только не забудьте и мне показать. Вот мы и пошли. Никитос и Веник схалтурили – геев сыграли. Типа. Чего играть-то, если они и так геи? – Ленка весело подмигнула. – Я снимала, пока они кривлялись на публику – не знаю, может прокатит. Народ конечно плевался и чертыхался на них, но препод и не такое видел. А я вот убогонькую решила на себя примерить, а Никитка снимал. Я тебя издалека увидела и сразу избрала своим объектом. А ты так искренне удивленно смотрел на меня, что не мог не подкупить. Твоя реакция на мою рольку означала только одно – я точно справилась со своим заданием.