Страница 10 из 14
3
Город пылал.
На фоне безоблачного рассветного неба огонь, дикие крики и стоны людей казались кощунственными.
Таниэль наблюдал за пожарищем с ближайшего холма – даже здесь чувствовался чудовищный жар полыхавших крепостных стен. Мальчишка-подручный держал под уздцы невысокую гнедую кобылку, она всхрапывала, косилась влажным глазом на огонь. Белая проточина на ее морде приобрела жуткий, кроваво-розовый оттенок.
Таниэль не чувствовал ничего, кроме раздражения. Проклятые болваны подписали себе смертный приговор, попытавшись вылить на его людей чан кипящей смолы. Видать, какой-то умник, начитавшийся книжек, надоумил их – мол, именно так обороняли крепости от нападения в средние века, до Исхода.
Каменные крепости, ребята, каменные! В деревянных делать такое нельзя ни в коем случае!
Естественно, смола попала на стены, и они, высушенные летней жарой, вспыхнули, как факел. От города ничего не останется, хоть ты что теперь сделай – выгорит дотла. Разве что дождь затушит, да и то вряд ли.
– Командир, – почтительно произнесли за спиной, и Таниэль обернулся.
На склоне стоял чернобородый детина совершенно чудовищных размеров – Киран, ближайший друг Чары. Ну, самое близкое к понятию «друг», что она допускала в отношениях. Товарищ по оружию.
Куртка его была прожжена в нескольких местах, от плаща остались одни клочья. Рядом, дрожа от ужаса, стояли двое – высокий, мосластый человек с крупными руками и невысокая женщина с маленьким ребенком на руках. Оба в черной саже, одежда сильно пострадала от огня, но личико спящего ребенка оставалось таким чистым и спокойным, что Таниэля невольно передернуло.
– Отпусти, – он махнул рукой, и когда супружеская пара почти бегом спустилась с холма и устремилась к лесу, перевел взгляд на Кирана, – единственный кузнец в городе?
Тот кивнул.
– Чарли… то есть, госпожа Чарлин еще поищет, но похоже на то.
Таниэль чуть заметно усмехнулся. Интересно, что сказала бы Чара, услышав запанибратское обращение. Хотя – кто знает? – быть может, она и не против. Быть может, она вообще делит постель с этим жутким мужиком, чье тело покрыто, точно у зверя, густым черным волосом.
Таниэль не знал подробностей ее личной жизни и не хотел знать. Оба они уже взрослые, пусть делает, что пожелает. Если Киран позволит себе что-то, что не понравится Чаре, ему не позавидуешь.
Он последний раз взглянул на погибающий город.
– Передай госпоже Чарлин, что я поеду кругом. Встретимся с той стороны… людям передай – пусть развлекаются, как хотят, главное, чтобы не сгорели да дымом не надышались.
Киран почтительно поклонился, и на его звероподобном лице мелькнуло выражение свирепой радости. Таниэль нечасто позволял им разгуляться по полной. Как правило, он отдавал захваченный город одной из банд, она откалывалась и оседала в нем. Портить предположительно будущее имущество резона не было. Бывшие разбойники становились магистратом, и в городе начиналась веселая жизнь, но дальнейшая его судьба Таниэля не касалась. Любой из горожан заслужил кое-что и похуже.
Киран спустился с холма почти так же быстро, как кузнец и его жена, только в отличие от них побежал к городу, а не от него.
Таниэль, прищурившись, смотрел на горизонт, разрезанный бледно-пурпурной полосой. Красота здесь была невероятная – нежно-зеленые равнины, темный бархат лесов, размытая синева рек и мелких озер и над всем этим высокий, сиявший голубым небесный купол. На востоке, у самого горизонта, собрались тучи и шел дождь. Таниэль видел его – легкую серую сетку, повисшую в прозрачном воздухе, восходящее солнце бросало в нее яркие радуги.
А за его спиной горел город, дым пах паленым волосом и плотью, люди принимали мученическую смерть от огня и ножей. Многие умрут сегодня и завтра, и послезавтра и так будет продолжаться до тех пор, пока Таниэль не достигнет своей цели. А он ее достигнет, даже если придется уничтожить две трети населения Земли, как когда-то Белая Лихорадка.
Таниэль сел на лошадь и медленным шагом направил ее вниз с холма, в сторону от погибавшего города.
Несмотря на почти невыносимую вонь, задержаться все-таки пришлось. Таниэль ненавидел запах гари – с ним были связаны слишком неприятные воспоминания. Но, как назло, разразилась гроза, потоки воды притушили пожары, и разбойники не захотели бросать добычу так скоро.
Таниэль часто размышлял, как далеко простирается его власть над ними. Пока что от него есть толк – он объединил их и направил, без него им в жизни не видать такой удачи. Но стоит только дать слабину, и любой из этих бандюг с удовольствием займет его место.
Вот и сейчас, собравшись в небольшой роще позади города, они жгли костры и решили – фактически без его участия – что останутся еще на пару дней. Таниэль высказал свое мнение – нужно двигаться дальше, чтобы успеть добраться до побережья прежде, чем наступит зима. Он хотел охватить как можно больше городов, разбойники тоже, но хотели и пограбить. А потом, ясное дело – выпивка, девки, и пара дней превращается в пару недель.
После того как его предложение отвергли, Таниэль больше не произнес ни слова. Сидел на почетном месте у костра, с безразличным видом ел жареное мясо и пил вино. И наметил нескольких главарей, к чьему мнению особенно прислушивались.
Ночь была душная, цвета чернил. Снова надвигалась гроза, Таниэль чувствовал ее запах в горячем воздухе. Комары совсем осатанели – пищали, впиваясь в потную кожу, лезли в глаза и в уши.
Чара беспокойно ворочалась на своем тюфяке, бормотала что-то. Но не просыпалась – слишком устала. Уже много лет они с Таниэлем спали попеременно, один спит, второй бодрствует, такое правило. Благодаря ему никто не мог застать их врасплох.
Таниэль, обнаженный по пояс, в легких полотняных штанах стоял у походного стола, забитого стеклянной посудой. Он был весь мокрый – несмотря на откинутый полог, духота в палатке стояла страшная. К тому же на столе пылало синим огоньком пламя горелки, над которой Таниэль прогревал кувшинчик с белесой жидкостью. Время от времени он поднимал кувшинчик к глазам, чтобы оценить результат и, удовлетворенно кивнув, продолжал свое занятие.
Жара не очень его донимала – он с детства работал в мастерской, сначала с отцом, потом в одиночку. До многого пришлось доходить самому, чтение, эксперименты – так и прошла юность. Зато теперь результаты налицо.
Таниэль снова осмотрел жидкость, загустевшую до ровного белого цвета, и погасил горелку. Теперь палатку освещал лишь слабый огонек масляной лампы. Таниэль подсел к столу и начал наполнять жидкостью крохотные пузырьки – всего четыре штуки. По одному на каждого бунтаря, осмелившегося сегодня пойти против него. Скоро проснется Чара – она никогда не спит подолгу, зато может мгновенно уснуть в любом подходящем месте, еще одна полезная привычка – и доставит пузырьки по назначению. Несмотря на внушительную комплекцию, Чара умеет перемещаться бесшумно, точно тень. Нетрудно влить несколько капель жидкости в нос или рот упившемуся до беспамятства человеку.
Утром или днем, когда там проснутся эти выпивохи, они почувствуют себя неважно. Их начнет лихорадить, и главное – лица у них побледнеют, точь-в-точь как при Белой Лихорадке. Конечно, она исчезла еще двести лет назад, но страх никуда не делся. Незадачливых разбойников тут же прогонят из лагеря, если заартачатся, могут и убить. А авторитет Таниэля снова взлетит до небес.
Таниэль довольно улыбнулся. Он знал о слухах, которые ходят о нем – среди них колдовство, способность насылать Белую Лихорадку, стояло на первом месте. Хотя, конечно, такое ему не под силу. Да и не нужно, в общем-то. Зачем насылать Белую Лихорадку, когда гораздо проще сымитировать ее? Воображение и страхи невежественных людей сделают остальное.
Таниэль аккуратно заткнул пузырьки кусочками дерева, встал и выглянул из палатки. Сильный теплый ветер бушевал в кронах невидимых в темноте деревьев, по листьям уже пощелкивали первые капли. Кое-где мерцали красные огоньки догоравших костров, словно глаза диких животных.