Страница 7 из 19
— А чем она тебе не нравится? — удивился в свою очередь Милютин. — Чем проще легенда, тем меньше шансов с ней проколоться.
— Но хотя бы можно узнать, чего я свидетель? Вдруг кто-то спросит.
— А это никого не касается. Если кто-то спросит, отправляй этих любопытных ко мне. У меня есть эликсир, помогающий избавиться от излишнего любопытства.
Я оценил шутку, решил дальше эту тему не развивать и спросил:
— А что с моей учёбой? Вы сказали, что я смогу вернуться к занятиям.
— С этим вопросом уже не ко мне. По учёбе, проживанию и прочим бытовым моментам обратись к Анне Алексеевне. Она ждёт тебя сегодня в шестнадцать часов. И она же тебе вернёт все твои личные вещи, телефон, одежду и банковские карты. Хотя… — Милютин внимательно меня оглядел и добавил: — Одежду, думаю, можно и не возвращать. Вряд ли твои старые вещи сейчас на тебя налезут. Ты как минимум на размер крупнее стал. Придётся тебе гардероб обновлять.
— Спортивный костюм налезет, — сказал я. — А там потихоньку обновлю, если мне карточки вернут.
— Вернут. И ещё дадут.
Милютин усмехнулся, достал из ящика стола банковскую карту и произнёс:
— Так как ты не кадровый военный или сотрудник КФБ, мы не можем представить тебя к награде. Но зато, ты как гражданский имеешь право на вознаграждение, которое было обещано за информацию о похищенных детях.
Иван Иванович положил банковскую карту на стол и подвинул её ко мне.
— Ты заслужил.
Мне сразу же захотелось спросить, сколько на карте денег. Не то чтобы я считал, что мне должны за проделанную работу — просто было любопытно. Но я сдержался. В конце концов, любопытство можно было удовлетворить у любого банкомата.
Я взял карту и рассмотрел её. Она была выпущена Федеральным Банком и, кроме номера и названия банка, не содержала никакой другой информации.
— Карта анонимная, и на ней сейчас нет пин-кода, — сказал Милютин. — Установи его в ближайшем банкомате. Вообще, анонимную карту нельзя ни заблокировать, ни перевыпустить, но сам понимаешь, это не касается карт, которые выпускаются для нужд нашей организации. Поэтому, если вдруг потеряешь, сразу звони в банк и назови номер карты. По номеру сразу поймут, что это за карта и заблокируют.
— Надеюсь, не потеряю. Благодарю! — сказал я, взял карту и спрятал её в карман.
— Тогда, если у тебя нет ко мне вопросов, я тебя не задерживаю. На днях позвоню, и поедем к Александру Петровичу.
— Позвольте один вопрос! — сказал я и, не дождавшись разрешения, спросил: — Можно позвонить дяде?
— Волошину?
— Да.
— Не проболтаешься, где был?
— Не проболтаюсь.
— А если спросит? Он у тебя не глупый, в легенду нашу не поверит. Она на твоих однокурсников рассчитана.
— Вы правы — он не глупый. Поэтому он не спросит.
Милютин усмехнулся и сказал:
— Ну тогда звони. Если я не ошибаюсь, он сейчас в Новгороде.
— В Новгороде? — удивился я. — Так ведь конфликт?
— Твой дядя — уникальная личность. Он в первую очередь коммерсант, а потом уже эльф. По мне, так ему надо было орком родиться с такой деловой жилкой. Во время активной фазы военного конфликта были заморожены вообще все отношения между Петербургом и остальной Россией и перекрыты границы. Сейчас границы открыты для гражданских лиц. Поезда, конечно, не ходят, но автотранспорт ездит. И ещё работают торговые представительства. По факту они выполняют не только свои прямые функции — через них ведутся переговоры и по вопросам, не связанным с торговлей. Твой дядя — руководитель торгового представительства Санкт-Петербурга в Великом Новгороде.
Я всегда знал, что мамин брат — исключительно ушлый эльф, но в этот раз он превзошёл самого себя. Вести бизнес с людьми, когда все эльфы с ними воюют, и при этом не то что не быть за это порицаемым, а ещё и получить одобрение своей деятельности — такое мог провернуть только дядя Володя.
— Получается, мой дядя — посол Петербурга в России? — воскликнул я не удержавшись.
— Очень неполиткорректно, но в точку, — согласился Милютин. — Однако больше никогда нигде так не говори.
— Извините. Не буду. Но Вы не сказали, я могу ему позвонить?
— Звони. Но лишнего не болтай!
Я поблагодарил Ивана Ивановича и покинул кабинет. Первым делом я решил отправиться в торговый центр, чтобы купить одежду, раз уж у меня появились деньги. Я до сих пор ходил в тренировочном костюме центра «Ост», сорвав с него нашивку с номером отряда и именем. В нём было удобно, но всё же хотелось побыстрее забыть Восточный.
Часы на стене в приёмной показывали пять минут третьего. Если поторопиться, то я вполне мог в торговом центре ещё и перекусить. Значит, надо было торопиться.
В Кутузовку я приехал впритык — без пяти четыре, зато в новой одежде по сезону и сытый. В главный административный корпус пришлось бежать — не хотелось заставлять Анну Алексеевну меня ждать. Успел ровно к четырём. Пётр при виде меня не проявил вообще никаких лишних эмоций, будто я никуда не пропадал на полтора года. Помощник ректора поприветствовал меня и предложил пройти в кабинет к Анне Алексеевне.
Милютина встретила меня ещё эмоциональнее, чем её супруг, она обняла меня и очень долго рассказывала, как рада, что я вернулся живым и невредимым. Я, в свою очередь, поблагодарил ректора за возможность продолжить обучение в академии.
— Тебе сейчас надо сдать экзамены и зачёты за полтора года, — сказала Анна Алексеевна. — Но фактически уже за два. Пока ты три пропущенные сессии сдашь, уже и новая весенняя начнётся.
— Даже не представляю, как это сделать, — признался я.
— Ты хочешь потерять год или два? Или хочешь вернуться в свою группу?
— Хотелось бы в свою.
— Ну вот и я так думаю, что лучше в свою, — сказала ректор. — Новую весеннюю мы тебе на осень перекинем, но до лета надо будет сдать зимнюю за второй курс и две за первый. Но ты сможешь, я в тебе уверена.
— Спасибо за доверие, буду стараться. Надеюсь, получится.
— Я тоже думаю, что получится, — сказала Милютина и, улыбнувшись, добавила: — Учитывая, что по боевой магии у тебя сейчас навыки посильнее, чем у многих четверокурсников, а по остальным предметам я замолвлю за тебя словечко перед преподавателями.
— А когда я могу приступить к занятиям?
— Да хоть с завтрашнего дня.
— Это будет здорово. А где я буду жить?
— В общежитии, где же ещё? — удивилась Милютина.
— Я имел в виду, в той же комнате?