Страница 6 из 12
Вот Каа спускается в пещеру и добирается до пузырей. Специальный манипулятор легко надавливает на пузырь и определяет: пузырь мягкий. Следующий этап – пункция. Каа выдвигает специальный игольчатый щуп с воздухозаборником. Щуп легко прокалывает оболочку пузыря.
Наступил черед Лис, сидящей за своим пультом в операционном зале Центра управления миссией, стать центром внимания.
– Выполняется экспресс-анализ взятой пробы, – сказала она.
– Принято, – сказал Кот-д’Аржан.
– Проба перемещена в сегмент газоанализатора.
– Принято.
– Предварительные данные по атмосфере. Погрешность двенадцать процентов. Азот – семьдесят два. Кислород – двадцать два. Углекислый газ – ноль, пять.
– Принято.
– Проба перемещена в сегмент электронного микроскопа.
– Принято.
– Проба в объектной камере.
– Принято.
Сначала на большом экране появилось размытое серое поле. По мере увеличения и фокусировки, это поле разделялось на отдельные серые пятна. Пятна дробились, и отдельные фрагменты мелко дрожали. Потом появились оттенки и формы. Более темные фрагменты превратились в спиральки. Они передвигались за счет вращения, как архимедов винт. Светлые фрагменты стали напоминать груши. Их вытянутые кончики шевелились. Сомнений не осталось. Это были живые бактерии.
В Центре управления царила полная тишина. Все как завороженные смотрели на экран, на первый в истории человечества репортаж о внеземной жизни.
Скоро Каа вернется на базовую станцию, возвращаемый модуль стартует с поверхности и пробы будут доставлены на орбитальную станцию Солнечный зайчик. Потом пробы будут переданы роботу-лаборатории АММОКС – детищу Лис. И тогда останется терпеливо ждать результатов их полного биохимического и структурного анализа. Одновременно АММОКС подготовит контейнеры с бактериями для отправки. Потом разгонно-навигационная платформа Флибустьер с контейнерами на борту начнет свой долгий, более чем годовой путь к Земле. Но это все потом. А сейчас…
А сейчас на миллионах экранов появился профессор Бернар Кот-д’Аржан, сидящий за своим пультом. Он смотрел в глаза всему миру.
– Друзья мои! – медленно сказал он. – Только что нам стало известно, что мы не одни в нашей Солнечной системе. Я имею честь сообщить вам, что на Марсе обнаружена жизнь.
Только теперь операционный зал взорвался аплодисментами. Профессор Кот-д’Аржан встал, поклонился телекамерам, спустился в зал, и как дирижер первую скрипку, обнял и вывел на авансцену Алису Тавридис.
Сотрудники всех рангов обнимались, прыгали, кричали и падали на колени, потрясая ладонями как забившие гол футболисты. Поскольку этот триумф транслировался в прямом эфире крупнейшими телеканалами мира, сцена была несколько раз заранее отрепетирована. Были, конечно, сложности. Особенно много проблем возникло с бестолковыми белыми интеллектуалами. Им никак не давалось задорное рукопожатие, состоящее из синхронных манипуляций кулаками, ладонями, кистями рук, коленями, ступнями и задницами. Но назначенный Советом инвесторов PR-менеджер настаивал именно на таком выражении командного духа, так что спорить не приходилось, а приходилось долгими часами отрабатывать движения и при этом радоваться. В результате все прошло просто идеально.
Только главный системный администратор института Юджин Уолш не разделял общего веселья. Когда в центре управления миссией после получения данных с Зайчика все бросились обнимать друг друга, а в потолок ударили брызги шампанского, Уолш перепоручил свою группу заместителю и тихо, по-английски ушел.
2. Колпак и бантики
– Профессор, можно вас на минутку? – спросил шеф службы безопасности консорциума Саймон Шпильман профессора Кот-д'Аржана, когда стихли поздравления, обнимания и крики радости, а журналисты убрали свои камеры и убрались сами. Охранники вносили в операционный зал уже сервированные столы для фуршета. Команда готовилась отметить величайшее открытие в истории человечества. Жизнь на Марсе есть!
– Не успели загреметь фанфары, а вы тут как тут, дорогой Саймон! – чрезвычайно довольный профессор Кот-д'Аржан приобнял Шпильмана своей большой рукой. – И как всегда, с важными секретами!
– Секретишко совсем маленький. Я не займу много времени.
– Ну пойдемте ко мне в офис, – пригласил Кот-д'Аржан и добавил, обращаясь ко всем: – Друзья мои, начинайте без нас. Мы скоро.
– Бернар, меня сегодня вызывал Раске, – начал Шпильман, усевшись в кресло и принимая из рук Кот-д'Аржана бокал. – Инвесторы настаивают, чтобы отныне все сообщения научного характера, особенно сенсационные сообщения, перед публикацией согласовывались бы с ними.
– Начинается! Саймон, а вы не напомнили герру Раске, что моим принципиальным условием участия в проекте была полная открытость научной информации? И что мне была гарантирована свобода в принятии решений о публикации? – Кот-д'Аржан заводился с полоборота, но так же легко успокаивался.
– Не горячитесь, Бернар. Никто не собирается ограничивать вашу научную свободу. Речь идет всего лишь о том, чтобы всякое значимое сообщение делалось с тем расчетом, чтобы принести максимально возможную выгоду инвесторам. Ну вы же не будете отрицать, что они вложили в вас по-настоящему гигантские средства. Их нужно, пардон, отбивать.
– Мне никто не говорил, что это коммерческий проект. Я бы ни за что не подписался.
– Это не коммерческий проект. Коммерческие проекты создаются для извлечения прибыли. А о какой прибыли можно говорить в нашем случае? Наших хозяев и инвесторами-то можно назвать только условно – они скорее спонсоры, или даже меценаты. Так почему они не имеют права хоть отчасти восполнить вложенные средства?
– И как они собираются продавать мои и моих коллег научные достижения?
– Ну, не передергивайте, Бернар. Они собираются продавать не ваши достижения, а информацию о ваших достижениях! Согласитесь, это не одно и то же. Способов извлечь выгоду из информации много. Я не специалист, но возьмем хотя бы рекламу или продажу прав на трансляции… Потом, сопутствующие товары… Поймите, Бернар, чтобы принести прибыль, информация должна подаваться в нужное время, по нужным каналам и украшенная бантиками. Вы умеете украшать бантиками?
– Я не занимаюсь пошивом нижнего дамского белья!
– Вот видите? А они занимаются. Так вот, вы сделали заявление об обнаружении жизни на Марсе – кстати, отлично получилось, снимаю шляпу! – и на сегодня этого пока достаточно. Завтра можно сообщить, что это бактерии. Но больше пока никакой несогласованной информации. Публику надо заинтриговать.
– Так пока никакой другой информации и нет.
– Ну когда будет. Информация должна выдаваться ровными порциями, как пули из автомата, а не вываливаться одним махом, как бомба. Нельзя давать общественному мнению расслабиться, едва начнут забывать – тут же подкидывать новую порцию дров. Такова тактика. А главный залог успешности этой тактики – секретность.
– Опять секретность! Изо всех дыр лезет эта ваша секретность! Мало вам секретности?
– Мало. Инвесторы решили усилить режим секретности и получить у всех сотрудников согласие на обработку любых персональных данных и на постоянный мониторинг частной жизни.
– Что это еще за мониторинг?
– Возможность прослушки телефонов, просмотра соцсетей и почты, прослушки и видеонаблюдения даже во внерабочее время.
– Короче – полный колпак? У вас людей не хватит за всеми следить!
– Хватит на всех, вплоть до уборщиков. Я получил неограниченные полномочия и достаточные средства.
– Две трети сотрудников уйдет. И я с ними!
– Боюсь, инвесторам придется с этим согласиться. Мне будет очень жаль.
– Вы вымогатели! Испортили нам праздник…
– Да бросьте, Бернар! Это же не навсегда! Вот прилетит Флибустьер, тогда напишете увлекательный мемуар.
3. 1978 год. Великая алхимия
Все началось с «Великой алхимии».