Его новая жена

Дисплей телефона светится под столом:

Выглядит аппетитно. Наслаждайся отдыхом.

Отвечаю:

На вкус ужасно, но я стараюсь хорошенько надраться. Похоже, у меня получается.

Телефон вновь оживает:

Хо-хо!

На душе у меня цветы цветут. Как здорово, когда кому-то есть до тебя дело… В спешке удаляю весь диалог, чтобы Тиш не увидела ни слова, когда вновь сунет нос в телефон. Постоянно шпионит. Кладу сотовый под ногу. Однако «Маргарита» ударила в голову. Вытираю предательскую слезу, пока жена не заметила, макаю картофельную соломку в сальсу и едва не проношу закуску мимо рта.

Тиш снова наполняет мой бокал. Пожалуй, надо ее остановить, однако выпивка смягчает мерзость той сценки, которую мы разыгрываем. Сегодня я точно могу расслабиться.

– Во сколько у нас самолет?

– А что? – Она вскидывает руки. – Торопишься от меня сбежать?

– Ну что ты, конечно, нет. Просто дома куча дел, вот и все.

Чувствую, что язык заплетается, и стараюсь говорить медленнее. Уговариваю себя: какой я счастливчик – сижу здесь, выпиваю на террасе, любуюсь восходом луны. Одним словом, прикидываюсь, что все замечательно. А во «Входящих» тем временем растет гора писем. Чего, интересно, ждала Тиш? Я только что вывел компанию в публичное пространство.

Наконец в голову приходит нужное слово: эгоистка. Тиш – эгоистка.

– Когда же ты разлюбил меня, Джон?

Она надевает солнечные очки, большие, в черной оправе. Немного напоминает гигантскую муху. Смешно! Невольно хихикаю и тут же прикрываю рот ладонью.

– Что ты такое говоришь, милая? – Делаю большой глоток «Маргариты». Лицо жены расплывается, и я снова навожу резкость. Под бедром вибрирует телефон. Не осмеливаюсь прочесть сообщение – Тиш не сводит с меня глаз, а ответить что-то нужно. – Я люблю тебя!

– Боюсь, все это в прошлом. Ты очень ясно выразился сегодня, когда сказал, что наш союз не удался. Так ведь? Я вижу, что к чему. Теперь ты и меня хочешь бросить? Как тебе не стыдно, Джон? Разве можно возвращаться во вчерашний день? Кейт – это ошибка. Она далеко не совершенна – сам говорил. Ты неспроста ее бросил.

Кейт я бросил по самой что ни на есть дурацкой причине – чтобы беспрепятственно трахать тебя .

Не хочу сейчас об этом: я слишком пьян. Утром поговорим. Завтра уеду, с Тиш или без нее. Уеду и подам на развод. На какой-то миг все проясняется… и тут терраса начинает плыть под ногами.

– Так помнишь, почему ты ее бросил? – повторяет Тиш.

Игнорирую ее вопрос.

– По-твоему, у меня нашлись бы силы одновременно заниматься компанией, развлекаться с тобой, да еще и завести интрижку со своей бывшей?

Я все-таки здорово набрался. Надо бы встать, разогнать кровь, только боюсь, как бы не грохнуться. Пытаюсь дотронуться до кисти жены, но она отдергивает руку и вскакивает.

Боже, да она просто в ярости.

– Не пора ли прекратить вранье? Знаю, что ты задумал! Хотел бросить меня ради Кейт, как только пройдет публичное размещение… Вот только я подготовила сюрприз – выдернула тебя в Теллурид. Я на шаг впереди, Джон.

Тиш скрывается в квартире, и я обдумываю свое глупое положение. Смешно! Больше ничего в голову не приходит. Но откуда она узнала? У меня вырывается смешок и, прежде чем я успеваю его подавить, превращается в настоящий хохот. Из глаз катятся слезы, текут по щекам; я задыхаюсь от приступа смеха.

Терраса раскачивается. Глотая воздух, как рыба, я встаю и пытаюсь пройти вслед за Тиш. Сегодня вечером. Я должен все рассказать ей сегодня. Все кончено.

Глава 11

Тиш

Достаю цыпленка из духовки, обернув руку мерзкой ухваткой с цветочным узором, и тыкаю вилкой в середину блюда. Всего-то и нужно, что разогреть, однако мне свойственно передерживать еду на огне, после чего ее смело можно выбрасывать. Что ни делаю – все немного чересчур. Кроме того, я никогда не увлекалась готовкой, и на кухне стараюсь не задерживаться. Люблю консервированную пищу или покупаю готовое в автокафе. Последнее время пристрастилась брать навынос в любимом ресторане авторской кухни. Лобстер на двоих, который приносят прямо к дверям, – восхитительный выбор, особенно если Джон думает, что я сама его приготовила. Глупец…

Муж издает какие-то звуки снаружи: говорит сам с собой, смеется… Наверное, уже набрался. «Маргариту» я сделала суровую, а тут еще горная болезнь и ложь, которую он все пытается сдержать внутри… Если сейчас этот замес подействовал, то на террасе сидит полная развалина. Однако приличия надо соблюдать – предложу Джону поесть, пока он совсем не выпал в осадок. Неужели он не признает, что кругом неправ, особенно сейчас, под хмельком? Нет, продолжает играть роль невинного влюбленного агнца…

– Я проголодался, Тиш! Чем это у тебя так вкусно пахнет?

Выкликает, словно служанку. Очаровательно. Почему-то в голову приходит фразочка: «Мне, пожалуйста, с вишенкой сверху!»[9].

Я хмыкаю и кричу в ответ:

– Бегу-бегу!

Хватаю цыпленка, ставлю в микроволновку и нажимаю на кнопку подогрева. Так сразу и надо было сделать. Печка звякает и – вуаля! – замечательная энчилада с курицей готова к употреблению. Все-таки здорово, что у нас есть экономка – замороженная пища только ждет, когда ее разогреют. Это очень выручает, особенно в тех случаях, когда твой муж напивается в хлам. Раз-два, и готово.

До сих пор не могу поверить, что у нас есть экономка (ах, пардон – теперь это называют «управляющая домом») в каждом из наших домов. То ли дело мое детство – страшно вспомнить. В обществе мамы другая женщина вряд ли продержалась бы хоть день. Я и сама-то едва выжила.

Меня пробивает смех, стоит представить, как мама общается с домработницей. Тут же перед глазами встает образ первого отчима. Только и ждешь, когда он в тебя чем-то запустит и начнется настоящий ад. Джон немного напоминает моего милого папочку. Точно так же сыплет приказами. Не могу сказать, что хорошо помню отца. Его сменил первый отчим, первого отчима – второй. И все же в памяти всплывает его безудержная ярость: папа крушит вещи в комнате, я забиваюсь в угол…

Ребенком мне вечно приходилось прятаться.

Ставлю блюдо на кухонный островок. Я должна положить этому конец, должна остановить Джона. Джона и Кейт. Вернуться к первой жене? Да как он осмелился подумать об этом?! Не позволю себя так унижать. Не позволю им себя унижать!

Режу энчиладу и заливаю сверху сальсой. Ему нужно поесть. Я все приготовила, и Джон не ляжет спать голодным. Все-таки у нас, считай, свидание…

Улыбаясь, выхожу на террасу, залюбовавшись темными очертаниями гор, опоясывающих город большой змеей. Ставлю тарелку перед мужем, отмечая, как тот накренился на стуле. Ах, говорит по телефону… Потрясающе.

– Джон, с кем это ты?

– О, Тиш… Да так, ни с кем, – невнятно бормочет он, продолжая клониться вправо.

– Джон, заканчивай разговор. Пора поесть – ты слишком много выпил, – повелительно говорю я, и муж вроде бы приходит в чувство.

– Тиш говорит, мне пора. Пока.

И нажимает на отбой.

Видеть не могу, как Джон неловко, словно ребенок, водит пальцем по экрану телефона, склонив голову к плечу. Интересно, о чем он говорил? Как бы там ни было, разберусь с этим позже.

– Давай помогу, – предлагаю я, насаживая кусочек на вилку.

Общими усилиями доносим мясо до его рта. Капитан бизнеса, говорите?.. Внимательно слежу, как он жует и глотает. Так, еще кусочек… А где же наш слюнявчик?

– Спасибо, – выдавливает Джон, пытаясь проглотить добавку, и, не дожевав, откидывается на стуле.

– Эй, эй! Прожуй, подавишься! – Я хлопаю его по щеке. Он почти не реагирует. Не дай бог уснет с куском по рту… – Эй! – Толкаю мужа в плечо, и он поднимает голову. – Жуй, Джон.

Работает челюстями. Какое облегчение! Еще не хватало, чтобы он умер на террасе, подавившись энчиладой! Это уж совсем ни в какие ворота… Эшлин меня убила бы.

9

Идиома. Преувеличенный способ сказать «пожалуйста»; иногда употребляется с сарказмом или иронией.