Не мой мужчина

Выхожу из ванной, заворачиваюсь в полотенце, прохожу в комнату и падаю в кровать. Антона долго нет, и я проваливаюсь в сон. Через какое-то время просыпаюсь, словно от толчка, подпрыгиваю на кровати, оглядываюсь по сторонам и понимаю, что Антона до сих пор нет. Сердце колотится как сумасшедшее, дышать трудно. Сглатываю от сухости в горле, встаю с кровати, беру телефон и иду в кухню. Наливаю стакан воды и пью, пытаясь унять внезапное волнение. Пишу сообщение мужу, спрашивая, где он, но ответа не получаю. Набираю его номер, но автоматический голос сообщает, что телефон отключен. Странно все это… Наливаю себе еще воды и выпиваю ее залпом. Сон моментально уходит, остается только волнение и тревога, которая нарастает с каждой минутой его отсутствия. Еще час просто брожу по темной квартире, постоянно набирая номер мужа, а в ответ – пустота и противный голос, сообщающий, что телефон мужа отключен.

Сама не понимаю, с чего меня так накрывает. Возможно, Антон просто развлекается, забыв про меня, а я уже навыдумывала себе все самое страшное – уговариваю сама себя, но не могу найти себе место. Я сейчас даже не разозлюсь, если мой муж просто развлекается, да пусть хоть с любовницей спит, лишь бы с ним все было в порядке. Нет, просто ждать – невыносимо. Антон никогда не задерживался, не предупредив меня, и я набираю номер свекрови, чтобы узнать у нее, как связаться с Русланом. Но Раиса Михайловна не берет трубку. На часах уже почти три часа ночи, и она, наверное, не слышит звонка. Черт! Сама не понимаю, почему меня начинает трясти.

Делаю себе кофе, постоянно набирая номера свекрови и мужа, но все безрезультатно. Сжимаю голову руками, пытаясь успокоиться, дышу глубоко, опираясь локтями на кухонный стол…

Не знаю, сколько так просидела, пока меня привел в себя телефонный звонок.

– Да!

– Олеся… – слышу голос свекрови.

– Да-да, это я вам звонила, хотела узнать…

– Олеся…

Замолкаю, потому что голос женщины срывается, и в трубке слышны глухие рыдания.

– Раиса Михайловна, что случилось?! – кричу на всю квартиру, чувствуя, как сердце замирает. Шорох, чужой женский голос – и звонок срывается. Набираю номер свекрови еще и еще, но снова безрезультатно. Сама не замечаю, как начинаю плакать, и цифры расплываются перед глазами. Вспоминаю, что Антон записывал все номера в записную книжку, и бегу к комоду. Нахожу номер Руслана и вбиваю его в телефон, садясь прямо на пол возле комода. Один гудок второй, третий, пятый… Они что, все издеваются надо мной?! Сбрасываю звонок и вздрагиваю, когда через минуту мой телефон начинает вибрировать.

– Да!

– Олеся, – хриплый и очень тихий голос Руслана.

– Что происходит?! Где Антон?! Я звонила Раисе Михайловне, она плачет!

– Олеся… – ему как будто тяжело говорить, и я замираю, смотря в одну точку.

– Вам нельзя вставать, – слышится глухой голос еще одного мужчины рядом с братом мужа.

– Вышел отсюда! – негромко, задыхаясь, но угрожающе рычит Руслан. – Олеся, Антон погиб, – он говорит четко и внятно, а я смотрю на белую тюль, колыхающуюся в открытом окне, и замечаю пятна от шоколада – Маришка, хулиганка, опять вытерла пальчики. – Леся? Ты меня слышишь?

– Слышу, – отзываюсь я. – Дай Антону трубку…

– Лесь, сейчас приедет Славик, не бойся его, он останется с тобой, а потом будет тебя везде сопровождать.

– Хорошо, дай Антону трубку, мне надо его услышать, – повторяю я, смотря на занавеску.

– Олеся… – выдыхает Руслан.

– Просто дай ему трубку! – кричу я на всю квартиру.

А дальше – пустота.

***

Никогда не задумывалась о том, что такое безумие. Что чувствует человек, когда сходит с ума? Я не знала, что со мной происходит, сошла я уже с ума, или еще нет… Хотя мне было все равно. Меня не стало. Я не чувствовала себя. Я умерла вместе с ним.

Первые дни я еще до конца не осознавала, что Антона нет. Казалось, он где-то рядом, просто не дома. Я почти не помню, как прожила дни до похорон. Ходила, дышала, что-то делала, находясь в прострации, и постоянно набирала номер мужа, слушая автоматический голос о том, что он находится не в зоне доступа.

Как погиб муж, мне рассказал Славик: Антон сел за руль внедорожника Руслана, на середине пути в них въехал микроавтобус, водитель которого потерял управление, и весь удар пришелся на Антона. Он умер мгновенно.

Славик ходил со мной рядом тенью. Мне было все равно, кто рядом, это даже удобно – села в машину, и не нужно что-то объяснять и разговаривать – везут куда надо и понимают без слов. Я не плакала и не кричала, кажется, я вообще потеряла способность чувствовать. Мне не было больно. Было – никак. Я все понимала, но не воспринимала реальность.

У свекрови случился микроинфаркт, и похороны отложили на несколько дней. Я не навещала ее – вообще никого не хотела видеть. За день до похорон я приготовила ужин на троих – мне, Антону и нашей дочери, накрыла стол и ждала мужа с работы. В пятницу он всегда приходил раньше и сам забирал Маришу с детского сада. Я писала ему сообщения, рассказывая, что приготовила, и просила купить хлеба и молока…

Очнулась в день похорон. Именно на кладбище на меня лавиной обрушилась жуткая реальность. Начало августа выдалось дождливым, было много луж и грязи. Я не понимала, как оказалась среди толпы людей, как и с кем сюда приехала. Когда успела надеть черное платье и платок? Со мной была мама, она держала меня за руку, словно я падаю. А я падаю? Да, ноги подкашиваются, и холодно – меня трясет так, что зубы стучат. Опускаю взгляд и натыкаюсь на гроб из темного дерева. Почему он закрыт? Дергаюсь, отрываясь от матери, подхожу к нему и слышу всхлипы. Осматриваюсь и вижу, как плачет свекровь, сидя в инвалидном кресле. Падаю на колени рядом с гробом. Мать бросается ко мне и пытается поднять, но я отталкиваю ее и дергаю крышку гроба, пытаясь его открыть. Я хочу видеть мужа, хочу прикоснуться к нему, я так скучаю! Крышка не поддается.

– Откройте! – кричу, надрывая горло, вокруг гул голосов и перешептываний, а я хочу, чтобы все замолчали! – Почему он закрыт?! – оглядываюсь, пытаясь поддеть крышку, ломая ногти.

– Леся, не надо… – мама хватает меня за руки и тянет к себе, но я не поддаюсь.

Вырываюсь, ложусь грудью на гроб и закрываю глаза, глажу лаковую, мокрую от дождя поверхность.

– Маришка думает, ты в командировке… – всхлипываю, глотая слезы, потому что Антон не переносил моих слез. – И я тоже так хочу думать. Ты просто не с нами, но где-то рядом. Я люблю тебя, так сильно люблю… – Дождь усиливается, и я быстро промокаю насквозь. – Зачем ты меня оставил? Ты ведь обещал всегда быть рядом!

Меня накрывает истерикой. Сердце кровоточит и невыносимо болит, губы немеют, я только сейчас осознала, что Антона больше нет… Он не вернется.

А я его не отпускала, и никогда не отпущу! Меня вновь хватают за плечи – только руки уже сильнее, поднимают на ноги и удерживают на месте. Оборачиваюсь – это Руслан. Он снимает кожаную куртку и накидывает на меня. Смотрю на него и понимаю, что с ним все хорошо, ни одной царапины. Говорят, у него было сотрясение мозга, но по нему не видно.

– Ты! – кричу ему в лицо, и мне абсолютно плевать, что меня слышат еще десятки человек. – Почему ты позволил ему сесть за руль?! – хватаю его за рубашку и начинаю трясти. – Это ты должен был быть на его месте! Ты, а не он!

Руслан согласно кивает, сжимая челюсти, и пытается прижать меня к себе. Вырываюсь, вновь ложусь на гроб и продолжаю разговаривать с Антоном – мне еще так много нужно ему рассказать…

***

Я не знаю, сколько прошло со дня похорон. День, два, неделя, может, месяц – я потерялась во времени, зависла в одном мгновении. Закрылась в нашей квартире, задернула все шторы и медленно умираю. Мне никто не нужен, только наши стены, наши общие вещи и моя анестезия в виде алкоголя. Кто-то постоянно звонит, приходит и барабанит в дверь, но я всех прогоняю, прося дать мне время. Возле подъезда неизменно сидит охранник Руслана – охраняет меня и покорно выполняет все мои поручения. Хотя желание у меня всегда одно – больше крепкого алкоголя. Без него нестерпимо больно, и невыносимо воспринимать реальность. У меня болит тело, а душа, похоже, умерла, или Антон забрал ее с собой.