Страница 22 из 24
Когда он расстегнул джинсы и стал их стаскивать вместе с трусами, Эрика потеряла связь с происходящим. Она словно наблюдала со стороны за собой и Аруном. Смотрела на то, как он растянул ремень сначала на одной ноге, стянул мешающую одежду, застегнул обратно и потом проделал всё то же самое со второй ногой. А затем чуть отошёл и окинул её нагое тело заинтересованным взглядом. Он был доволен. Это было несложно понять по мерзотному выражению лица. Увиденное явно радовало его глаз.
Пожалуй, это худшая из моральных пыток. Эрика предпочла бы лучше умереть, чем проходить через такое унижение.
Арун положил руку на её бедро и медленно провёл вверх до живота, слегка поглаживая кожу пальцами.
— Думаю, начнём с бедра. Ты не против? Это моя любимая часть тела. Тем более, у тебя такие аккуратные ножки. Загляденье.
Взяв со специальной подставки скальпель, он склонился ближе к ноге. Тонко, практически невесомо провёл остро заточенным лезвием по коже. Эрика почувствовала неприятное ощущение в том месте, вокруг которого колдовал Арун. А затем бедро пронзила такая острая, едва терпимая боль, что она чудом удержалась от крика. Но когда попыталась нахмуриться, то к своему удивлению осознала, что мышцы парализованы.
Арун выпрямился в полный рост и поднёс к её лицу окровавленную полоску кожи, показывая тем самым — начало положено.
========== Дерево жизни на мёртвом теле… ==========
Тихо напевая незамысловатый мотивчик, Арун ловко орудовал скальпелем, осторожно отрезая по миллиметру кожи – смаковал и наслаждался процессом практически два часа. Дурацкие старинные часы уже дважды били, сначала восемь, а затем и девять раз в громогласные колокола — и пропасти между этими отбиваниями показались Эрике вечностью. Она уже искусала внутри рта до крови щёки и губы, отчётливо ощущая на кончике языка металлический привкус и притуплённую боль. Уж лучше умереть от кровопотери, чем ещё хоть час вытерпеть это садистские ласки.
По всей видимости закончив со второй частью рисунка, Арун убрал руки от горящего пламенем бедра и со стоном выпрямил спину.
— Как иронично, — безразличный холодный голос обжигал душу. — Древо жизни на мёртвом теле. Не находишь забавным?
Взяв чистую марлю, он не слишком аккуратно похлопал небрежным комком по оголённым ранкам, тем самым убирая обильно выступившую кровь, чтобы насладиться видом своего шедевра. Но тёмно-алая жидкость тут же начинала с ещё большей интенсивностью сочиться из порезов, практически сразу укрывая рисунок обратно.
— Хорошо-хорошо, — возбуждённо прошептал Арун. — С каждым разом всё лучше получается!
Вдруг откуда-то издалека послышалась тихая трель, сильно похожая на стрекот, что издавали древние дисковые телефоны. С каждой секундой звук усиливался, ещё и энергично вибрировал, а когда динамик буквально всю комнату сотряс от шума, стало понятно, что смартфон разрывался в кармане штанов Аруна. И для Эрики эта сирена была словно свет в конце туннеля, спасительный круг в морской пучине.
Не спеша вытерев руки и не теряя при этом своего безмятежного выражения лица, он достал мобильный.
— Надо же, твой братишка звонит, — со странной улыбкой произнёс Арун. — Ты же говорила, что он не знает, куда ты направилась… Неужели ты меня обманула? Хотя нет. Ты — славная девочка. Ведь так? — в последней фразе сквозила откровенная угроза, а его взгляд мясника холодил и без того замершие жилы.
Телефон затих так же внезапно, как начал звонить. Комната в свою очередь погрузилась в тишину.
Эрика, прилагая усилия, слабо замотала головой, тем самым отметая параноидальные идеи мучителя. Однако прежде чем Арун смог отреагировать на её жест, телефон снова зазвонил. И опять всё тот же абонент его настойчиво желал услышать.
— Какой упорный малый. Впервые звонит мне с таким усердием.
Взяв скальпель, он поднёс остриё к артерии на шеи Эрики и ответил на звонок.
— Чем обязан столь непривычному вниманию? — как можно искренне сыграл удивление Арун.
— «Давай без этого театра, — грубо осёк его низкий мужской голос из динамика. — Я знаю, что Эрика у тебя».
— Что? У меня? Не понимаю, о чём ты говоришь. Она должна была сегодня ко мне зайти?
— «У неё маячок под этикеткой на джинсах…»
Арун тут же рванул к валяющейся на кресле одежде и, схватив её джинсы, вывернул бирку – под ней и правда оказался какой-то чёрный квадрат с мигающей красной точкой. И размером он был с целый пятак – удивительно, что она его не заметила, когда одевалась. Но как Ран угадал с джинсами? По всей одежде что ли маячки распихал?
— Как же я не подумал, что ты и такими вещами баловать можешь, — отстранённо произнёс Арун, словно на него снизошло озарение.
Ран снова заговорил, но Эрика издалека не смогла разобрать, зато с облегчением наблюдала за тем, как её похититель напрягся, слушая его. Воцарилась тишина. А затем Арун стал отмерять шаги по комнате, ходя взад-вперёд. Похоже, его загнали в тупик и теперь он экстренно продумывал пути отхода.
Эрика уже успела составить впечатление об этом интеллигентном, но, как позже выяснилось, поехавшим крышей мужчине, и касалось оно не только его воспитания и псевдоблагородства. Она успела понять, что он искусный аналитик, а за последние несколько часов — ещё и стратег. Он очень долго вынашивал план похищения, втирался в доверие и появлялся в её жизни в самые подходящие моменты. Вот только что-то пошло не по плану, и сегодняшние поведение казалось излишне спонтанным для такого продуманного психопата.
После затяжной паузы Арун, наконец, заговорил:
— Хорошо. Я отдам её тебе. Живой, естественно. Но возврат будет происходить по моим правилам, а мне нужно время, — он кинул беглый взгляд на старинные часы, — я тебе перезвоню через три часа.
И услышав короткий ответ, Арун сбросил звонок.
Тяжёлый вздох сорвал с его губ, когда он резко опустился в кресло — неужели собирался её отпустить? Но Эрика ведь слишком многое видела и знала, следовательно, ему теперь как минимум было необходимо из неё овощ сделать для сохранения собственной безопасности. И судя по взгляду, устремлённому на неё, он как раз над этим вариантом и думал.
— Вот же гадство. Знаешь, есть выражение: «поспешишь – народ насмешишь», вот и я в который раз уже на одни и те же грабли встаю. Опять повёлся на соблазнительность удачного момента. — Арун откинул голову на спинку и помассировал одной рукой шею. — Да, недооценил я твоего братца и в такой затруднительной ситуации оказался, что придётся снова связи поднимать. Конечно, он не вызовет полицию, потому как понимает, чем тебе это грозит. Но зато ему ничего не стоит вломиться со своими дружками ко мне в квартиру и совершить самосуд. Ты же уже успела понять, что Ран за человек.
Поднявшись из кресла, Арун обошёл стол и достал из верхнего ящика медицинской тумбы шприц и колбу с бесцветной жидкостью.
— Я мог бы тебя убить. Но какой смысл? Ведь я не убийца, что убивает ради какого примитивного чувства удовлетворения в момент полного доминирования, когда последние вздохи срываются с губ умирающего. Я – творец! Человек искусства! — он протёр ватой, смоченной спиртом, место на шее и воткнул иглу. — Да, я согласен, что есть нечто аморальное в моём искусстве. Но практика жертв во имя красоты довольно распространённая — уже в разряде само собой разумеющегося. И в какой-то степени я занимаюсь благородным делом. Многие основоположники и первооткрыватели в своё время были монстрами в обществе тёмных людей. Поэтому и я отношусь к восприятию своих творений как к некому ритуалу, через который должен пройти каждый великий человек!
Эрика смотрела на него и силилась понять, как и почему он стал таким? Что стало отправной точкой в его безумии? И её сознание вместе с тем постепенно меркло. Арун же в свою очередь всё никак не мог выговориться, точно нашёл первые уши за долгое время, которым мог излить все душевные переживания, не боясь быть осужденным.
— Думаешь, мне нравится убивать невинных девочек и женщин? Но, если не я, то кто? Сколько лет ждать, когда родится ещё один просвещённый, что увидит мир моими глазами?! Мне ничего не остаётся, кроме как принять свою участь, пусть даже монстра в гла…