Подари мне надежду

Маша подняла глаза и посмотрела на него.

– Что-то случилось?

– Нет. Просто подумал о том, что как много лет мне пришлось ждать своего настоящего счастья. Счастья, о котором всегда мечтал и уже перестал верить, что когда-нибудь оно появится в моей жизни. Я ведь до сих пор не могу поверить, что ты рядом. Моё тихое, робкое счастье. Счастье, которое любит меня беззаветно, без оглядки, верно и преданно.

Она слегка приподнялась и пристально всмотрелась в его глаза.

– Я всегда буду любить тебя, чтобы ни случилось, и чтобы, ни произошло в нашей жизни. Обещаю тебе, что всегда буду рядом и никогда тебя не оставлю. Никогда.

Ростислав улыбнулся, и крепко обняв её, прижал к себе, нежно касаясь губами её волос.

– Я тоже всегда буду рядом. Я люблю тебя… – он нежно коснулся её губ своими.

– Я тоже тебя люблю. Очень люблю.

Он погладил её по голове и прикрыл глаза. Странное состояние подвешенности и неопределённости, царившее ещё вчера в их комнате, больше не существовало. Оно исчезло, растворилось в воздухе, испарилось навсегда, и он так хотел верить, что больше оно никогда не вернётся в их жизнь.

Спустя несколько минут, Маша с улыбкой смотрела на Ростислава, как он спал. Удивительное развитие их отношений, таких разных и таких непохожих казалось бы людей. Ещё вчера счастье, казавшееся невозможным, сегодня витало в воздухе вокруг них. Их крошечное ощущение маленькой победы и счастья на двоих, их первое чувственное откровение и первое доверие, их упоительные чувства и ощущения.

Она нежно коснулась губами его спины и уткнулась в неё лицом. Тёплую и удивительно родную, словно всегда знала и чувствовала именно этот запах его кожи, и узнала бы его из тысячи, из миллиона. Её истинное, её настоящее, её взрослое, выстраданное счастье быть рядом с человеком, которого любила сама и была любима.

Маша повернула голову и, протянув руку к изголовью кровати, взяла к себе куклу и, прижав к своей груди, улыбнулась, уткнувшись лицом в её волосы. Спать не хотелось, хотелось подумать о чем-нибудь светлом, желанном, недоступном и впервые в жизни загадать желание и точно быть уверенной, что оно непременно сбудется.

****

Утром они поднялись рано, и стремительно собрав свои вещи, покинули гостиницу, направляясь к машине. Загрузив вещи в багажник, расселись по местам и направились домой.

Марго периодически посматривала на них в зеркало заднего вида и улыбалась. Перешёптываясь с Воропаевым, она наблюдала, как они незаметно целовались и крепко переплетали пальцы рук друг друга.

– Друзья мои, вас куда вести? – обратилась к ним Воропаев, как только они добрались до города.

– Сначала на квартиру Урбениных, а потом ко мне в особняк, – ответил Ростислав. – Впрочем, в особняк мы доберёмся сами. У вас и своих дел полно.

– Как в особняк? Слава, я не могу. Что скажут родители? – запротестовала Маша.

– Ничего не скажут. Я им сам всё скажу. Саша, давай сначала на квартиру Урбениных.

– Правильное решение. Мы, например, тоже сейчас заберём мои вещи, и я переезжаю к Саше, – Марго перевела взгляд на довольное лицо Воропаева, который молчал и был сосредоточен на управлении машиной.

– Поздравляю, дружище, бастион холостяцкой берлоги рухнул, – рассмеялся Ростислав.

– Твой, похоже, тоже, – Воропаев улыбнулся.

– Я никогда и не мечтал, жить в своём доме в одиночестве. Напротив, всегда мечтал о большой семье и о нежной заботливой женщине в доме, – Полонский улыбнулся Маше.

– Представь себе я тоже, – Воропаев остановил машину у дома Урбениных и, заглушив двигатель, обернулся и посмотрел на Машу и Полонского.

– Ну что ж, прощаемся. Спасибо за прекрасную компанию и за чудесно проведённое время.

– Тебе спасибо. Ведь это была твоя идея относительно поездки, – Полонский протянул руку другу. – Ну ладно, мы пойдём. Вы нас не ждите. Нам сейчас предстоит ещё допрос с пристрастием от Владимира Егоровича. Думаю, это затянется надолго, – Ростислав подмигнул Маше и, попрощавшись с Марго, покинул машину и, взяв вещи, медленно направился вместе с Урбениной к подъезду.

Воропаев с Марго смотрели им вслед.

– Думаешь, у них что-нибудь получится? – Александр опустил голову на руль.

– Уже получилось… – Марго улыбнулась.

– Что ты имеешь в виду? – Воропаев удивлённо посмотрел на Риту.

Она повернулась, и слегка взъерошив его волосы, пристально всмотрелась в его глаза и улыбнулась.

– Воропаев, ты очень умный мужчина в силу своей деятельности, но иногда не видишь очевидных фактов, которые стоят прямо перед твоими глазами. Они любят друг друга и то, что Полонский забирает её домой, говорит о том, что между ними теперь всё предельно ясно.

– Как у нас с тобой?

– Почти.

– Почти?

– Поедем домой.

– К тебе? – он вопросительно посмотрел на неё.

– Нет, сначала к тебе, вещи заберём позже. Я очень хочу, как можно быстрее оказаться в твоём доме, вернее уже в нашем доме.

Воропаев улыбнулся, завёл двигатель автомобиля и стремительно покинул двор, направляясь к себе домой.

Урбенин ходил из угла в угол и продолжал возмущаться такому скоропалительному решению дочери и Ростислава съехаться и жить вместе.

Жена пыталась его остановить и усадить на стул.

– Володя, ну что ты нервничаешь? Они взрослые люди и сами знают, как для них будет лучше. Доченька, пойдём, я помогу тебе собрать вещи.

Маша поднялась и пошла вместе с матерью в свою комнату.

Как только они вышли, Урбенин опустился на диван рядом с Ростиславом, пристально вглядываясь в его лицо.

Полонский смотрел в окно.

– Что молчишь? – обратился к нему Урбенин.

Ростислав повернул голову.

– Я уже всё вам сказал, что хотел. Я хочу жить с вашей дочерью под одной крышей. И надеюсь, вы не будете этому препятствовать, потому что мы действительно достаточно взрослые люди и должны решать это только сами. Я посчитал, что будет лучше, если она не уйдёт просто молча из вашего дома, а я сам скажу вам об этом.

– А ты точно уверен, что хочешь быть с ней? Что это не просто твоя сиюминутная прихоть, твоё желание и не более того.

– Я даю себе полный отчёт, что хочу жить с этой женщиной и строить с ней свою совместную жизнь дальше в своём доме.

– И ты сможешь защитить её от всех тех, кто будет говорить о том, что она тебе не пара? Ты сможешь противостоять даже своей матери?

– Я смогу защитить её от любого, кто посмеет оскорбить её. Я беру полную ответственность за вашу дочь и гарантирую вам, что никогда не причиню ей боли и не позволю никому другому причинить ей вред.

– Ну, смотри, олигарх. Я ведь предупреждаю всегда только один раз словесно, потом…

– Я знаю. Если вы не забыли, мы уже это выясняли обоюдно.

Урбенин тихо рассмеялся.

– Да, я это отлично помню. Синяки от твоих пальцев не сходили на моих запястьях, целую неделю. Ну ладно, Ростислав, ты не обижайся на меня, что ворчу по-стариковски. Переживаю я за Машу, и не хочу повторения её истории с Иверским. Не переживу просто этого во второй раз, если увижу её несчастной. Я ведь, когда увидел её сегодня на пороге квартиры, когда вы появились, уже точно знал, что вы приехали лишь за вещами. Я давно не видел её такой с сияющей улыбкой, с расправленными плечами. И моё сердце плачет сегодня, но не от боли, а от радости. Спасибо тебе… – Урбенин протянул руку Полонскому. – За то, что делаешь мою дочь счастливой.

– Вам спасибо, что поверили мне и не стали чинить открыто препятствия. Вы приезжайте к нам вместе с Валентиной Александровной в гости. Я оставил ей адрес своего дома.

– Приедем, непременно, – Урбенин повернул голову на жену и дочь, которые появились на пороге комнаты.

Он поднялся на ноги и, взяв из рук Маши чемодан, направился на выход.

– Я вас провожу до такси, – Владимир Егорович распахнул дверь и пошёл вниз по лестнице.

Маша поцеловала маму и, взяв Ростислава за руку, направилась вслед за отцом.

Когда машина такси тронулась со двора, Урбенин долго смотрел ей вслед. Лёгкое волнение сменилось ощущением долгожданного покоя. Впервые в жизни он почему-то был уверен, что его дочь обретёт настоящее счастье. Сам не знал почему, но он верил Полонскому.