Подари мне надежду

Походы по магазинам закончились спустя два часа, и оставили после себя в руках обоих новые приобретения в гардероб Маши. Ростислав помог ей занести пакеты в номер гостиницы и, поцеловав её, вернулся к себе.

Марго сидела на кровати, завернувшись в махровый халат, и с улыбкой посматривала на свою новую подругу, пока та, выкладывая купленные вещи, развешивала их в шкаф.

– Как погуляли?

Маша обернулась.

– Великолепно. Здесь очень красиво.

– Думаю, настоящую красоту ты увидишь только завтра, когда мы поедем в пригород.

– Ты тоже будешь подниматься по скале?

– Разумеется. Я обожаю заниматься скалолазанием, вот только в Карелии никогда не была, от того и предвкушаю новые ощущения. Знаешь, страсть к подъёму захватывает один раз и на всю жизнь.

– Как ты начала этим заниматься?

– Отец впервые взял меня с собой, когда мне было восемнадцать. Я тогда только поступила в университет в Москве, и он в знак поощрения взял меня с собой на их ежегодный слёт скалолазов-любителей в Алтае. Я тогда влюбилась в это место и в сам процесс, хотя сама понимаешь всё, что я тогда смогла сделать, это подняться с помощью отца на небольшую, детскую высоту.

– Ты по-прежнему ездишь с отцом в горы?

Маша заметила, что её вопрос заставил Марго нахмуриться.

– Нет, мой отец погиб семь лет назад. Автокатастрофа. Он работал водителем у крупного бизнесмена много лет подряд, и эта авария вызвала много вопросов у следствия.

– Ты думаешь, это было подстроено?

– Уверена. Ладно, не будем о грустном. Лучше расскажи мне о вас с Полонским. Я ведь знакома с ним недавно и сужу о ваших отношениях только через призму своего взгляда со стороны и рассказов Воропаева.

– Саша, твой жених? – спросила Маша.

– Жених? Нет, не жених и чувствую, он им не станет никогда.

– Почему?

– Потому что он непостоянен. Видишь ли, мы познакомились с ним по работе. Ты же знаешь, что он частный детектив. Так вот моя мама решила разоблачить своего очередного мужа на предмет измены, ну вот я и нашла Воропаева. Перебрав несколько кандидатур, остановилась именно на нём. Его послужной список работы в органах был впечатляющим, плюс сыграли на руку многочисленные отзывы его клиентов. Я ведь естественно навела о нём полные справки и о нём самом и о его личной жизни. Вот так мы и познакомились. Он красив и потому понятно, что женщины всегда вились возле него. У нас с ним довольно внушительная разница в возрасте, почти девять лет. Но ты знаешь, мне он понравился не за свою брутальную внешность, а есть в нём что-то настоящее, мужское, да и просто человеческое. Мои любимые качества – твёрдость, упрямство, решительность. В общем, я в нём увидела отражение себя в некоторых аспектах. А уж, когда я заметила, что он приходит в мою кондитерскую, не только затем, чтобы рассказать мне о результатах его расследования. То поняла, а почему бы и не попробовать начать встречаться с ним.

– Вы живёте вместе?

– Пока нет. Он у меня проходит испытательный срок. Поймаю на измене, выгоню взашей. Знаешь, я этого уже нахлебалась с прежним мужем, и не хочу повторения. Мы прожили вместе два года, и я устала его заставать то в одной, то в другой постели. Так что Воропаеву придётся или трепетно ждать моего ответного шага или отправляться куда подальше.

Маша улыбнулась и, взяв расчёску, присела на кровати и принялась расчёсывать волосы.

– А ты была замужем? – обратилась к ней Марго.

Урбенина отложила расчёску в сторону и молча кивнув, отвернулась к окну.

Розвадовская поднялась на ноги и подошла к кровати Марии, опускаясь с ней рядом. Коснувшись плеч Маши, она развернула её к себе.

– Расскажи мне об этом, тебе станет легче. Я ведь не слепая и всё вижу. Странная ты какая-то, зажатая. И дело не в твоей травме, о которой ты говорила. Что произошло с тобой, Машка?

Урбенина подняла глаза на Марго и, заплакала, уткнувшись в её плечо.

В течение часа, постоянно прерывая свой рассказ, чтобы успокоиться, Маша поведала новой подруге о своём недолгом замужестве. Когда говорила, смотреть в глаза не могла, но когда, закончив повествование, и утерев слёзы платком, посмотрела на Розвадовскую, заметила её отсутствующий взгляд, словно погружённый в себя.

Поймав на себе взгляд Урбениной, Марго тяжело вздохнула, и присела к ней ещё ближе.

– Знаешь… – она убрала прядь волос Маши за ухо и, обняв её за плечи, прижала к себе. – Я почему-то так и думала, что дело в этом. У меня однокурсница была. Выскочила замуж за красивого, богатого мужчину, а потом после свадьбы, словно замкнулась, ушла в себя. Потеряла своё лицо, роскошную внешность и превратилась в тень. И знаешь, ведь никто не знал, что было этому причиной. И лишь, когда муж её в очередной раз сильно избил, и она попала в больницу, всё и выплыло наружу. Ведь никто и предположить не мог, что она ежедневно подвергалась домашнему насилию. Для всех он был уважаемым человеком, а она молчала и никому ничего не говорила. Тебе повезло, что ты ушла сама от этого садиста через три месяца, а не как моя подруга, спустя несколько лет. А вот то, что он начал опять появляться в твоей жизни это не дело, говори об этом Ростиславу. Такие кровопийцы, как твой Степан, так просто свою жертву не отпускают. Только он видимо цену тебе, как истинной жертвы понял спустя время, после того как ты ушла от него. У них нюх, как у акул на таких, как ты. Так что мой тебе совет, держись от него подальше. Ну ладно, хватит о грустном, – она слегка коснулась пальцем кончика носа Урбениной, поднимая его вверх. – Жизнь продолжается и нужно строить её дальше. Тем более, что мальчики нас уже ждут к ужину. Давай, быстро переберём, что там тебе купил господин Полонский, и пойдём на ужин, – Марго подскочила с постели и, открыв дверцы шкафа, принялась перебирать и выбрасывать на кровать вещи, которые вполне могли, пригодится для ужина в ресторане, заставляя Машу немедленно всё это мерить и демонстрировать ей.

Они спустились в вестибюль гостиницы, и подошли к дверям ресторана. Вошли в зал, держась за руки, и поискали глазами своих кавалеров.

Воропаев улыбнулся и, махнув им рукой, молча кивнув, попросил Полонского обернуться.

Ростислав медленно повернул голову, и машинально отложив салфетку в сторону, поднялся на ноги, громко отодвигая стул.

Маша стояла рядом с Марго в коктейльном платье нежного персикового оттенка до колена. Приталенное оно облегало её стройную фигурку, а тонкие лямочки на плечах приоткрывали его взору участки кожи, которых он прежде вследствие её постоянно закрытой одежды не видел.

Пожалел, что они сейчас находились в публичном месте в присутствии друзей и других гостей ресторана. Потому что понял, что хотел сейчас оказаться рядом с ней и рассмотреть до миллиметра эту сияющую в вечернем освещении молочную, почти полупрозрачную кожу. Коснуться губами этих тонких пальчиков, нервно сжимающих мобильный телефон, и коснуться ладонью шёлка её платья, которое сегодня выбрал своими собственными руками и почувствовать сквозь ткань тепло её тела.

– Вот это эффектное появление, и я понимаю, – тихо произнёс Воропаев, когда обе подруги присели за их столиком. – Маша, ты шокировала моего друга.

Урбенина улыбнулась и накрыла кисть Полонского своей рукою.

– А мы этого и хотели. Только не понимаю, почему такова реакция только со стороны Полонского? – Марго толкнула локтём в бок Воропаева.

– Да, ладно тебе обижаться. Я сражён твоим образом не меньше. Просто твоё сегодняшнее вечернее преображение уже привычно для меня.

– Что? Привычно? Ну, подожди, Воропаев… – она замахнулась на него рукой, которая была тут же перехвачена Александром и прижата к его губам.

Полонский с Машей рассмеялись и когда, наконец, спокойствие за столом воцарилось, они смогли все вместе спокойно поужинать.

Двигаясь в центре зала вместе с Ростиславом под великолепное живое исполнение песни, Маше показалось, что она растворилась в пространстве. Композиция была знакомой, но произношение слов и звучание этого удивительного женского сопрано делало песню удивительно нежной, разливающейся по залу и окутывающей их словно в кокон удивительного кружения сладостного упоения и полного погружения в абсолютную негу парения над землёй.