Страница 11 из 14
– Мне здесь не место. И, согласившись, я сделала ошибку. К тому же, мне пора.
– Сядьте! – голос у отца тихий, но интонация такая, что не подчиниться ему может только самоубийца. Варя нормальная, и вторую волну давления не выдерживает – падает на стул назад. – Поешьте. Валентин отвезёт вас потом домой.
И всё. Провал. Скучный ужин, где все жуют. Беседы ни о чём. Деликатный стук ложек и вилок. Сашка и Варя почти не едят. Будь у отцовской супруги хвост, она б выбивала им ковровое покрытие. Пыль столбом стояла бы.
И ради этого мне не дали спокойно поболеть? Я пёрся сюда, чтобы послушать, как Серёженька рассказывает, за счёт чего он расширяет полиграфический бизнес? Но Варя неожиданно увлекается его рассказом, глаза у неё блестят неподдельным интересом.
– Бабушка гордилась бы вами, – сокрушается она.
– Натальи Николаевны больше нет? – у брата такое лицо, что мне немного становится стыдно за свою неприязнь к нему. Собственно, нам делить нечего. Кроме одного: по какой-то прихоти судьбы его воспитывал наш отец, в то время, когда Димка рос с матерью, а я – с бабулей Асей.
Я до сих пор не понимаю этой несправедливости, хотя давно пора и забыть, и расстаться с детскими обидами, и отца простить. Но мы так до сих пор и не поговорили по душам. Отец пытался, а я не смог ни разу выслушать его объяснения. Или извинения. В общем, не смог.
– Умерла в прошлом году. Сердце. Очень быстрая и лёгкая смерть во сне, – делится горем Варежка. – Она часто вспоминала вас. Гордилась вами. Бабушка преподавала в университете экономику, – поясняет она отцу, что прислушивается к их беседе, но не вмешивается. Лицо у него очень заинтересованное. Внимает каждому слову. Он умеет, да. – Сергей Александрович был одним из лучших её студентов.
Серёженька, конечно, молодец. Это с виду он мягконький и добренький, а на самом деле – несгибаемый перец. Весь в моего отца. Да и в своего тоже, но с дядей Сашей они в контрах. Это нас и роднит: нелюбимые сыновья. Но тот факт, что двоюродный брат сирота, вырос без матери и безразличен собственному отцу, не смягчает ни моего сердца, ни моего отношения к нему. Ненавижу. Стойко и всей душой.
Я жду окончания тягомотины под названием «ужин в семейном кругу». И пока отец, Серёженька и Варя пытаются вести светский разговор, в моей голове рождается план. Держись, брателло. Сегодня ты узнаешь, что значит оказаться за бортом. На крутых виражах выбрасывает тех, кто забывает о ремнях безопасности. Шорох сегодня явно не пристегнулся. Так что – чао, бамбино. Я покажу тебе фигуры высшего пилотажа, но ты их понаблюдаешь с наружной стороны лобового стекла.
Глава 12
Варя
Я так до конца и не расслабилась, хотя моментами чувствовала себя сносно. Я была счастлива, когда поняла, что ужин подходит к концу. Я сдерживалась изо всех сил, чтобы не вздохнуть с облегчением. Старалась быть вежливой до конца, но подвиг этот давался с трудом.
Напрягало слишком пристальное внимание мужчин, включая и рыжего Ваньку, который следил за мной тяжёлым взглядом. Не удивлюсь, если он задумал очередную пакость, которую завтра разыграет как по нотам перед всем классом. То, что мы сегодня неплохо поладили с ним, ещё ничего не значит.
Я устала и хотела домой. В тишину и спокойствие. Но мучениям моим ещё конец не пришёл.
– Было приятно познакомиться поближе, – к счастью, папа Драконов руки не целовал. А то б я не выдержала подобной галантности. – Как и обещал, Валентин отвезёт вас домой.
Я раскланиваюсь со всеми. Мадам Драконова сухо кивает в ответ. Ванька машет рукой.
– Я сам отвезу Варвару Андреевну, – неожиданно заявляет Илья и, схватив меня под локоть, тянет за собой. – Пусть Валентин отдыхает.
– Нет, Варвару Андреевну отвезёт водитель. А ты мне ещё нужен здесь, сын.
Я б от такого тона сквозь землю провалилась. Но у Ильи, видимо, иммунитет на папу. Он и не думает меня отпускать.
– Устал. Нездоров. Ты же помнишь. Давай все разговоры отложим на следующий раз.
– Приедешь? – сверлит его взглядом папаша.
– Обещаю! – легко отделывается от него средний сын на ходу. Он успевает подать мою куртку и натянуть свою, пока идёт этот молниеносный разговор.
– Варя, – окликает меня Сергей Александрович, – не убегай. Мы с тобой тоже не успели поговорить.
– Девушка устала, Серж, – теснит меня плечом к выходу Илья. – Потом поговорите.
– Варя, я позвоню, – обещает лучший ученик моей бабушки, и как-то нехорошо сверкают холодной сталью его глаза. У них у всех, кроме Ваньки, серые глаза. Фамильное сходство. Они могут внешне отличаться, но их глаза ни с чем не спутать.
Я киваю Сергею Александровичу, и буксир по имени Илюша выталкивает меня на улицу. Он слишком быстр, а я устала и растерялась. И только в машине соображаю, что Шорох позвонит мне разве что в рельсу: мы не обменялись телефонами.
Илья стартует так, что я от неожиданности визжу.
– Полетаем, Варежка? – склоняет он ко мне голову, защёлкивая ремни безопасности. Голос у него становится ниже, и я вдруг вспоминаю другого парня. Того, из «Алых парусов». Наваждение какое-то. Сдался мне тот бездарный футболист, что проломил мои ворота.
Вопрос, судя по всему, чисто риторический. Машина несётся на такой скорости, что хочется зажмуриться.
– Может, ты не будешь так гнать? – спрашиваю слабым голосом. – Я ещё завещание не написала. Вдруг что случится, кому все мои сбережения достанутся?
– Драконам, кому же ещё? Драконы очень любят сокровища, чужие квартиры, всякие раритеты. Думаешь, зря тебя папулька обхаживал?
У него невозмутимая рожа. А у меня глазик задёргался. Я старательно не смотрю в окно, но чувствую: ещё немного – и оторвёмся от земли. И полетим, как страусы, махая коротенькими недоразвитыми крылышками. А вон там река должна быть. Может, уже пора жабры отращивать? Октябрь месяц заканчивается. Мама, я не хочу в холодную воду! У меня руки мёрзнут!
– Ты хоть бы спросил, куда ехать. Или это уже не важно? – обнимаю руками колени.
Машина замедляет ход. Неужели?
– А ты совсем слабая, Варежка. Укачало?
– Никто не называет меня Варежкой, – перевожу дух. – Нет, я скорости боюсь, кажется. А ты что-то хотел мне сказать?
– С чего ты взяла? – косит он весёлым глазом.
– Уволок слишком настойчиво. Обычно так делают, когда чего-то хотят. Будешь учить уму-разуму? Расскажешь, чтобы я к папе не приставала?
–Пф-ф-ф, – фыркает Драконов пренебрежительно. – Бедная у вас фантазия, Варвара Андреевна, для учительницы русского языка. Вы же как бы литератор. Книги гипотетически можете писать. Где размах эпопеиста? Где хитросплетение сюжетных линий?
Эпопеист – это сильно. Я прям окоченела, как сурикатик в стойке «столбик». Круто. На подпитии не выговоришь. Тут главное – не вестись. Я в курсе, что он брат Ваньки по отцу. И понимаю, сколько в них похожего. Кажется, троллить – это их семейная черта. Я уже сочувствую тем учителям, что учили этого живчика с бритыми висками.
– У меня непростой день выдался. Я устала, – пытаюсь охладить его самым ледяным тоном из моего учительского набора. – Можно ли без клоунады?
– Можно, – соглашается он почти нормальным голосом. – Ничего не хочу. Ничего от тебя не надо. Разве что это.
Тормозит этот хакер ночных дорог виртуозно. Жопу его машины заносит, когда он прижимается к обочине. И почти одновременно с этим манёвром он отрывает руки от руля, запускает их мне в волосы и целует. Жадно. В губы.
Я отпихнуть его хочу, упираюсь ладонями в грудь, а затем какого-то чёрта втягиваюсь в процесс. Илья целуется умопомрачительно. Вначале напористо, немного жёстко. А затем, как только я перестаю брыкаться, медленно и нежно. И такое впечатление, что нет для него ничего важнее. Что я та самая – единственная и неповторимая. Дорогая. Желанная. Любимая.
И я падаю в эту ловушку, как беззащитный кролик. Проваливаюсь вместе с ушами, шкуркой и пушистым хвостом. Ныряю в поцелуй на такую глубину, откуда подводные лодки не всегда всплывают.