Воин Опаловой Луны

Он поднялся на уступ, и тут снова вспыхнул свет. На сей раз он увидел ее черным как ночь силуэтом и рванулся вперед, пересекая ее черную тень, окликая ее снова и снова.

– Слишком поздно, искаильтянин. Увы, слишком поздно.

Чтото странное звучало в ее голосе. Он подошел поближе. Она обернулась, и у него дух перехватило от ужаса. Он почувствовал, как все сознание его вопит: прочь отсюда, беги, пока можешь!

На ней была Огненная Маска.

Ужасная, мерзкая, воплощенная чудовищность. Это была даже не горгулья – человек не мог вообразить себе такого, настолько это было чуждым. Его мозг с трудом воспринимал то, что видели его глаза. Казалось, маска сделана из какогото отполированного до блеска материала, и именно он сейчас вспыхивал в лунном свете. Однако Сардоникс все еще стояла на уступе. За ней он видел пугающе черный зев пещеры, который, вне сомнения, и был Оком Времени. Почему она медлила? Ведь она наверняка знала, что ни один смертный не последует за ней, раз она надела Огненную Маску.

– Я надеялась, что мы не так встретимся, – спокойно сказала она. Маска слегка искажала ее голос. – Подругому, Мойши. Я не хотела быть против тебя. Совсем наоборот.

– Не понимаю, почему мне это не льстит, – сказал он, приближаясь к ней. Он уже наполовину вынул меч из ножен. И все же ему не хотелось обнажать его.

– Смеешься, – печально проговорила она. – Я не заслуживаю твоего презрения.

– Тебе что, богатства не хватало? С твоимто… даром?

Она хрипло рассмеялась.

– Богатство – полнейшая иллюзия. Я знаю правду лучше, нежели ктолибо. Мое богатство ничего, кроме горя, мне не принесло.

– А чего же ты хотела, сидя взаперти в Мистрале? Тебя ждет целый мир!

– Мир, – фыркнула она, – ничего от меня не хочет. Люди загнали меня в Мистраль, Мойши. Разве ты не знал? Разве твоя подружка, эта шлюха из Корруньи, не рассказывала тебе обо мне?

– Я ничего об этом не знаю.

– Сейчас мне недосуг рассказывать. – Она сделала шаг к зеву пещеры.

Металл прошелестел в ночи – Мойши обнажил меч.

– Не становись на моем пути, Мойши. Прошу тебя.

– Я не могу позволить тебе войти, Сардоникс. – Он поднял меч.

– Аа… – мягко проговорила она. – Вот и окончательное решение.

– У тебя твой путь, у меня – мой.

– Как верно! – сказала она. И подняла руки.

Он отпрыгнул. Сердце его бешено заколотилось – перед ним была уже не Сардоникс, а тварь из бредовых видений больного. Она взмахнула кожистыми крыльями и открыла чересчур человеческий рот, обнажив ряд нефритовых зубов, острых, как обоюдоострые мечи. Она издала леденящий душу нечеловеческий вопль, и он ощутил, как холодный пот высыпал бисеринками на его лице. Волосы на затылке встали дыбом.

Перед ним был гигантский человекнетопырь из далузийских преданий. Из каких адских глубин Сардоникс призвала его?

ДИАВОЛ, ВЛАДЫКА ПРЕИСПОДНЕЙ

Чиизаи стояла рядом с ним. Меч ее был обнажен, но она сказала ему:

– Это всего лишь иллюзия, Мойши. Такая тварь просто не может существовать!

Он покачан головой:

– Иллюзия или нет, Чиизаи, но он достаточно веществен, и…

– Я не верю! – Она бросилась мимо него по уступу прямо к диаволу.

– Стой! – крикнул Мойши, но она пропустила его вопль мимо ушей.

Тварь заверещала и подпрыгнула на метр в воздух, осторожно взмахивая крыльями, чтобы не задеть скалу. Жуткий скользящий звук отразился от шероховатой поверхности скалы и усилился, заполнив ночь, как вой демона. Диавол поднял ороговевшие задние четырехпалые лапы с кривыми когтями и бросился на Чиизаи. Дайкатана рассекла низ густо покрытого шерстью тела. Тварь снова взвизгнула, нефритовые зубы блеснули в свете опаловой лупы, и когти метнулись к Чиизаи. Она снова взмахнула дайкатаной, но тварь была слитком сильна, когти размазанным пятном сверкнули в воздухе и вонзились в левое плечо девушки. Она попыталась откатиться, но тварь словно крючком пронзила ее плоть. И все же Чиизаи отбивалась свободной рукой, и ее клинок вновь и вновь вонзался в косматое тело.

Чиизаи поняла, что ей нужно сделать, но никак не могла принять нужное положение, захваченная там, где была. Но Мойши тоже это понял. Он подбежал к хлопающей крыльями гадине, поднял меч над головой и нанес улар сверху вниз, распоров серый хрящ правого крыла твари. Оно разорвалось, как парусина, и тварь, закрутившись, рухнула на скалу, утратив на мгновение равновесие, с воплем полетела вниз.

Мойши закашлялся от пыли и. снова размахнувшись, отрубил основной хрящ от верхней части крыла. Тело диавола содрогнулось, он забил крылом, словно пытаясь найти опору в воздухе, и Чиизаи швырнуло о скальный выступ. Меч вылетел из ее руки, и Мойши бросился к ней. Сначала он бросил меч в тварь, увидел, как тот отскочил от костистой груди и со звоном упал на уступ. Глупо. Но сейчас он думал только о Чиизаи. Он подхватил ее рукой, другой вырывая из ее тела увязшие когти.

Освободив девушку, он уложил ее на камни и повернулся к диаволу. Тварь все еще хлопала бесполезным обрубком, стараясь взлететь.

Мойши хорошо рассчитал время и, когда диавол приблизился к нему, прыгнул ему на спину. Выхватив один из своих кинжалов, он перерезал твари глотку. Та взвыла и подняла воздух тонкой струей блестящей сухой пыли, располосовав небо так высоко, словно, того гляди, схватит опаловую луну и собьет ее вниз.

Диавол начал косо падать, страшно быстро падать. Ударился о скалу – раз, другой. При третьем ударе Мойши кувырком слетел у него со спины, бросился вперед всем телом и уцепился за край уступа. Так он и висел там, раскачиваясь, цепляясь за скалу ногтями. Пальцы скользили, по спине ползли мурашки, ночной воздух дрожал от предсмертных бешеных метаний диавола, который все еще двигался, судорожно дергал крыльями, как бабочка на булавке, кружа все ниже и ниже, даже в час смерти не желая уступать своей власти над воздухом.

Мойши глубоко вздохнул и подтянулся наверх, закинул правую ногу на край уступа. Не удалось. Попытался снова и на этот раз сумел подняться на край.

Некоторое время он лежал, тяжело дыша, пока не вспомнил о Сардоникс и Огненной Маске. Ему пришлось перекатиться на левый бок, чтобы подняться. Его раненое плечо разболелось от чудовищного напряжения. Он увидел Сардоникс перед зевом пещеры. Почему она не вошла? Он пошел к ней.

Стук молотов, бьющих по десяти тысячам наковален, стрекот тучи саранчи, рев огромных рогов, шипение кровавого мяса над огнем, пляска пылинок, трубный рев слонов, треск и грохот электрических разрядов в грозу, и эхо, эхо, эхо.

И жар, страшнее, чем солнечный.

Он отшатнулся.

Ктото схватил его за руку и тянул, пока он не сдвинулся с места, переставляя свинцовые ноги, и не отошел от пещеры. Он задыхался, легкие его горели, глаза слезились, в голове словно ползали тысячи насекомых.

Сардоникс в зеркальной чудовищной маске держала его за руку.

– Ты с ума сошел, – тихо сказана она. – Еще мгновение, и ты бы погиб.

Мойши смотрел на нее, пытаясь восстановить дыхание. Через некоторое время он сказал:

– Не понимаю тебя.

Она погладила его по руке.

– Да что тут понимать. Я же говорила, что ты мне нравишься.

– Наверное, я спятил.

– Это ничего не решило бы.

– Сними эту штуку. Она сняла маску.

– Все равно я не могу заставить ее действовать.

Перед ним была смуглокожая медноволосая женщина. Он стоял между ней и пещерой.

– Не знаю, в чем тут дело, – скачала она, глядя на маску и вертя ее в руках. Ее обратная сторона была матовочерной, чернее ночи. – Она не защищает.

– Наверное, слишком старая, – сказал Мойши. – Вся магия выдохлась. – Он посмотрел на нее. – Но если это все…

– Конечно, не все. – Она попрежнему пыталась найти ответ. Опаловая луна на мгновение сверкнула на обратной стороне маски, превратив ее в факел, видный ему снизу. – Маска, по идее, должна позволить хозяину открыть Око Времени или закрыть его навеки.