Страница 4 из 79
Глава 2. Изменённый
На вопрос, знает ли Эвелина точную дорогу, я получил не особо вразумительный ответ: «Теоретически». Тайную дорогу ей, разумеется, объяснил тот священник-чернолунник, который передал «знамение» в таверне. Вот только так просто всё казалось лишь на словах…
— Откуда ж этот твой отец Афанасий знает путь? Он сюда спускался?
— Нет. Просто помойники не все окончательно теряют рассудок. Некоторые умудряются до этого сбежать, ищут защиту в стенах церкви Чёрной Луны.
— Ага, понял, — усмехнулся я, — То есть, про Злого Вертуна и путь через него ему рассказал помойник?
— Да, в обмен на помощь. Конечно, в открытую отец Афанасий помогать не будет, всё-таки трущобники опасны. Но Дети Чёрной Луны стараются не отказывать страждущим.
Я поджал губы. Просто прекрасно, просто охренеть как прекрасно! Получалось, наш героический побег был основан на какой-то легенде, рассказанной полоумным наркоманом.
— Рад, что у чернолунников такой продуманный план, — процедил я сквозь зубы.
— Это потому, что Незримая ведёт нас, — с воодушевлением ответила Эвелина, не уловив моей насмешки.
К сожалению или к счастью, Эвелина к сарказму была просто невосприимчива. Мне хотелось съязвить, что помойник мог соврать только ради помощи, но я не стал. У нас сформировалась небольшая команда, и желательно было хоть как-то поддерживать боевой дух.
Я прекрасно видел, что мальчишка, испуганно шарахаясь от каждой тени, уже подумывал, что в Трухлявом Даре было не так уж и плохо. Так что не стоило его пугать ещё больше.
К чести моего Василия, спустя столько времени со мной он стал гораздо крепче духом. Ни дрожащих коленок, ни стучащих зубов. Только робкое и осторожное: «А может, не надо?»
Надо, Вася, надо…
— Незримая всегда направляет своих детей, и я думаю… кхм, — Эвелина замялась, поскребла нос, а потом указала дальше в туннель, — Думаю, что надо пока просто двигаться вглубь, а там невидимая рука Незримой нам поможет.
Я усмехнулся. Ага, рука… И угораздило же меня ввязаться в интригу с религиозной фанаткой.
Катакомбы под Каменным Даром встретили нас темнотой и сыростью. Слабого сияния от лежащих в лужах красных камушков пируса едва хватало, но они позволяли хоть немного ориентироваться.
От них же по мокрым стенам тоннеля прыгали сотни отсветов — они блуждали при каждом нашем шаге, и любая тень казалась подозрительной. Крупные капли срывались с потолка, залетали за шиворот и заставляли ёжиться. Всё это действовало на нервы и на нашу бдительность — попробуй тут быть готовым к опасности.
В некоторых местах тоннели были почти разрушены. Крупные каменные блоки, вывороченные из стены, валялись посреди прохода, а покорёженные своды над ними грозили обвалиться даже просто от нашего дыхания.
Несмотря на влагу, мха и плесени в подземелье было довольно мало. Стены на некоторых поворотах были проточены водой, да и края на выпавших из них обломках были идеально выглажены, а это значило, что при первом же серьёзном дожде канал заполнится, и сюда ринутся потоки воды.
Красный кончик посоха чернолунницы тоже, оказывается, слегка светился, и это немного улучшало видимость. Эвелина ещё не совсем оправилась, поэтому нам приходилось передвигаться медленнее, чем стоило бы. Она с огромнейшим удовольствием опиралась на моё плечо, не теряя возможности будто бы случайно прижаться.
А мне только и оставалось, что ловить от неё тончайшие потоки псионики и блокировать гормональное влияние. Вот по-хорошему бы встряхнуть хорошенько, чтоб неповадно было. Но, к радости её ненаглядной Незримой, выглядела Эвелина очень уж беспомощной, и приходилось пока терпеть.
Хромой топал с другой стороны от девушки, почти не прихрамывая, и влюблёнными глазками косился на чернолунницу. Даже время от времени хватал её под локоть, пытаясь помочь.
Я тоже поймал себя на мысли, что лучше вообще поднять её на руки — так быстрее будет. А пока буду нести, можно и прижать к себе посильнее, зарыться носом в волосы, ощутить губами кожу на её бледной шее…
Жжёный псарь, когда она уже успокоится?!
— Эвелина, — угрожающе процедил я сквозь зубы, — Заканчивай…
— Как скажешь, привратник, — вздохнула чернолунница, и наваждение схлынуло.
Хромой как раз сверлил меня ревнивым взглядом, но после ответа Эвелины испуганно отвёл глаза. И потёр лоб, пытаясь понять, что с ним происходит.
Больше всего меня раздражало, что мой «кокон» практически не улавливал её влияние. Либо не хватало чувствительности, либо подсознание просто не чувствовало опасности.
— Это и есть магия привратников? — спросил я.
— Это… что именно? — Избранница сделала вид, что не понимает.
— Не делай из меня капитского дурачка, — огрызнулся я, — Я вижу, что ты уже оклемалась.
Эвелина демонстративно отошла от меня и некоторое время шагала, хмуро уставившись на слабо сияющий кончик посоха. Походка у неё сразу стала крепче, и было заметно, что она уже давно пришла в норму.
— Чернолунники, говорят, используют магию Чёрной Луны, — таинственным шёпотом произнёс мальчуган, — Страшную, из чужого мира…
— Да бред это. И ересь! — сразу же парировала Эвелина, — Наша надежда только на силу Незримой, её же великого суда мы и ждём…
— Погоди, я не понял, — возмутился я, пристально вглядываясь в уходящий вдаль тоннель.
Только одинокие камушки пируса, только звуки капающей воды. И ещё, кажется, что впереди…
Я хотел спросить, как же так получилось, что церковь назвалась детьми Чёрной Луны, но замер, насторожившись.
Нет, мне точно не кажется. Там действительно чей-то силуэт.
— Ну, как можно не поня… — начала было Эвелина, но я остановил её, преградив дорогу рукой.
— Стоп, — прошептал я.
Так получилась, что моя ладонь упёрлась Эвелине в грудь. Она опустила возмущённый взгляд:
— Я вообще-то замужем, деверь мой заблудший.
Прозвучало это слабо и вообще глупо, учитывая, что замужем она только «теоретически». Но попробуй переспорь жрицу — её таким проповедям и беседам с детства обучают.
Я прижал палец к губам, рассматривая слабую тень впереди. Перехватив нож и присев, отошёл к стене и стал красться вперёд.
— Да, это помойник, — расслабленно сказал Хромой.
Я остановился, присмотревшись. А ведь точно… Надо же, какое острое зрение у мелкого.
Зомби-наркоман стоял как раз в луже, где в воде слабо отсвечивал пирус. Замерев как истукан, помойник не сводил взгляда с камушка, и красные отсветы в его остекленевших глазах даже немного пугали. Сейчас как повернётся, улыбнётся дьявольской улыбкой…