Цвет любви – алый

Вовремя.

К орбитальной станции уже приближались полицейские воздушные катера. Катерина остановила движение в ответ на сигналы полицейских и пристегнула себя и Саманту. Спустя пару минут маленький двухместный флаер был поглощен полицейским транспортным крейсером, явно предназначенным для перевозки большого количества арестованных.

Оказавшись в шлюзовом отсеке, Катарина откинула прозрачную крышку и помахала документами. Подошедший чернокожий мужчина сначала посмотрел все представленные карточки, потом провел сканером по запястьям девушек, считывая данные идетификационных чипов.

– Что вы делаете здесь, мисс Саманта Дейлис? – поинтересовался коп. – Согласно данным…

– Саманта моя подопечная, – перебила его Катарина. – Она находится на испытательном сроке и отвечаю сейчас за нее я. Задавайте вопросы мне.

– Что ж, мисс Катарина Лайер, что вы делали в ночном клубе "Гранд Опера" с девушкой, которой запрещено посещать подобные увеселительные заведения?

– С чего вы взяли, что мы были на станции, лейтенант? – высокомерно ответила Катарина. – Мы пролетали мимо и сделали небольшой крюк. Я хотела показать мисс Дейлис знаменитый орбитальный театр, где когда-то пела моя бабушка.

– Серьезно? – поднял брови н'илунг. – И вы не были внутри?

– О, я была, конечно. Не сомневаюсь, что это записано в моем личном деле. А Саманте рано посещать подобные заведения. Ей восемнадцать полгода назад исполнилось.

– Что ж, подождем результатов проверки, – пожал плечами полицейский.

Краем глаза Катарина заметила, что Саманта позеленела.

– Вы не имеете права нас задерживать, лейтенант, – ледяным тоном сказала женщина. – Документы у нас в порядке. Ни в чем противоправном мы не замешаны.

– Проводится спецоперация по зачистке притона, – пояснил коп. – Вы находились рядом.

– Но не внутри. Саманта, я полагаю, самое время позвонить твоему отцу и попросить прислать адвоката.

– Я тоже так считаю, Катарина, – немедленно включилась в игру девушка.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы в шлюзовом отсеке не появился второй полицейский. Это тоже был н'илунг, только хороший знакомый Катарины.

– Кого я вижу! – расплылся в улыбке мужчина. – Кэт! Какими судьбами? Ты всё хорошеешь с каждым днем!

– Привет, Стэн, – сдержанно ответила Катарина. – Ты тоже красавчик хоть куда.

Как ни странно, она даже почувствовала некоторую радость при виде старого приятеля.

– Как поживает бабуля? – поинтересовался Стэн. – Представляешь, Дон, Кэт – внучка великолепной Марии Скармозэ, она когда-то пела на сцене Гранд Опера. Ох, да что ты смыслишь в высоком искусстве, серость! О, госпожа Скармозэ великая женщина! Можно сказать, только ради нее и сохранили Гранд Опера! Возможно, когда-нибудь она снова выйдет на эту сцену! А что ты тут делаешь, Кэт?

– Понятия не имею, – пожала плечами Катарина. – Пролетали мимо, я показывала Саманте самый знаменитый театр нашей солнечной системы, а тут, оказывается, полицейская операция.

– Отпусти их, Дон, – приказал лейтенанту мужчина. – Если вдруг что-то на них будет, в чем я очень сомневаюсь, я всегда знаю, где найти Катарину. Тем более сейчас сюда притащат кучу арестованных.

Дон поднял раскрытые ладони вверх:

– Как знаешь, Стэн, – ответил он. – Ты у нас капитан, тебе виднее.

Стэн склонился к Катарине, якобы целуя ее в щеку, и тихо спросил:

– Ты всё подчистила?

– Обижаешь! Все данные за последние двенадцать часов уничтожены.

– Тогда проваливай отсюда и сиди тихо как мышка, – прошипел полицейский. – Прикрою как могу, но лучше съезди отдохнуть на пару месяцев.

– Спасибо, – прошептала женщина.

– Всего хорошего, Кэт, – громко сказал Стэн. – Бабуле привет!

Катарина опустила крышу и рванула прочь, кинув Саманте:

– Будешь блевать, возьми пакетик. Попробуй только запачкать мой флаер!

– Я потерплю, – сдавленно пробормотала девушка.

Катарина кивнула и активировала чип связи:

– Господин Дейлис, мы ушли. Будем дома через минут через сорок.

– Спасибо, что вытащила меня, – тихо сказала Саманта.

Катарина искоса взглянула на девушку. Для своего возраста ее подопечная вела себя на редкость благоразумно и послушно. Всё же не зря Кэт старалась стать больше подругой, а чем надсмотрщицей, коей собственно являлась.

Катарина закрывала глаза на загулы Саманты, присматривая за ней издалека, и частенько прикрывала ее, требуя только безоговорочного подчинения в случае опасности. Сегодня это их спасло. Однако они как никогда были близки к провалу. Сенатор в ярости, и он прав. Катарина должна была присматривать за девочкой, но Гранд Опера, в которой она знала каждый закуток, показалась ей наименьшим злом. Саманта все равно бы сбежала, слишком много в девочке энергии. Она не может сидеть спокойно ни минуты. Ей хочется испробовать в жизни всё, что только можно. Скорее всего, это протест против сурового воспитания.

До шестнадцати лет Саманта училась в закрытой школе для девочек, а после пошла вразнос. Несколько раз сбегала из дома, брилась налысо, сделала на затылке татуировку. В восемнадцать попала в полицию на пару с дилером нового синтетического наркотика, признанного смертельно опасным. Сенатор Дейлис задействовал все связи, и дочь отделалась испытательным сроком на год. Тогда-то он и нанял Катарину присматривать за дочкой. Они прекрасно сработались с Самантой, хотя девочка периодически сбегала из-под опеки.

Катарина не злилась на нее, хотя она и не была способна злиться. Она вообще давно ничего не чувствовала.

2. Катарина

Где-то в ее предках отметились нбаты, и их генетические особенности начали проявляться в организме в период полового созревания.

Катарина не чувствует. Ничего. Совсем.

Нбаты – из тех древних рас, которые жили только ради одного – любви. Их маленькая отсталая планетка никогда не ввязывалась в войны. Их не интересовали наука и технический прогресс. Фактически нбаты могли жить только в тесной связке со своей парой. Только вдвоем они могли ощущать полноту жизни. Нбат, не нашедший свою пару – убогое существо. Он не различает цветов, видя мир черно-белым, почти не чувствует запах и вкус, тактильные ощущения – не для него. Он не испытывает эмоций: радость, восторг, любопытство, любовь, злость, гнев ему не доступны. Единственное, что способен ощущать нбат-одиночка – боль. Это, видимо, чтобы совсем не выпасть из жизни.

Планету нбатов даже завоевывать не пришлось. Они сами легко подчинились захватчикам. Нет смысла воевать, если при гибели твоей пары ты теряешь ощущения жизни.

Нбаты внешне похожи на землян – отчего-то эталоном человечества считаются именно они. Не самая древняя планета, не самая разумная, но зато самая творческая. Никто не подарил миру столько красоты, сколько Земля. Видимо, поэтому на них и равняются. Ну и еще потому, что земляне – единственные в мире гуманоиды, генетический код которых сочетается со всеми расами. Так вот, нбаты – один-в-один земляне. Как оказалось, они могут находить пару и среди прочих планетников.

А еще очень быстро стало понятно, что из одиночек получаются великолепные солдаты. Их не интересует ничего, кроме задания. Нбаты не отвлекаются на женщин (или мужчин), нбаты совершенно не брезгливы, они не испытывают страха. Если их как-то заинтересовать, например, поманив возможностью найти пару, нбат готов на любые вещи. Стыд и сожаление им тоже не свойственны. Словом, пока нбаты мирно жили на своей планете, всё у них было замечательно. Но как только их стали использовать в качестве расходного материала, вымерли они довольно быстро.

В семье Катарина оказалась одной такой неполноценной. Проклятые гены неведомой ей, давно исчезнувшей расы, делали жизнь совершенно пустой и безрадостной. Много лет она не видит, какого цвета небо. Она не может определить, идет ли ей наряд, красива ли она или уродлива. В этой жизни для Катарины существует только две вещи – боль и бабушкин голос, который совершенно непостижимым образом проникает внутрь нее. Ей кажется, что только благодаря ему она еще не сошла с ума. А бабушка любит ее больше всех своих внуков. Она вообще единственный человек, который поддерживает Кэт.