Страница 2 из 28
— Да, — сказал Гарри. Отсутствие сов его более чем устраивало: не придется как-то объяснять заклятие ненаходимости. Повезло!
— Вот адрес общежития и план прохода. Разберетесь? Разберетесь. Этот лист отдадите заведующему, распишетесь у него в книге, и вам выдадут ключ и правила. И последнее — список вашей рабочей группы. Зайдете в сотую комнату на Поясе сегодня в четыре.
Гарри моргнул. Фрау Воллер моргнула в ответ, воскликнула: «Ах да!» и извлекла из стола тетрадку в зеленой бумажной обложке.
— Это карта здания.
Гарри открыл тетрадку. Уставился на пустые листы.
— Вы должны написать куда вам нужно, вот так…
«100, Gürtel», — прочитал Гарри и увидел, как синими чернилами рисуется путь — через коридоры и лестницы, высоко-высоко… Потом рядом с нужной комнатой наброском обрисовался бок купола, масштаб сместился, и Гарри чуть не задохнулся — насколько здание оказалось огромно. В него бы, наверное, влез весь Гринготтс даже до войны. То что от него теперь осталось — уж точно.
— Да, далековато. Но от входа гораздо ближе. Вход вот здесь.
«Eingang», — написала фрау Воллер, перелистнув страницу. Гарри смотрел на бегущие синие линии, и в голове его внутренний Хмури орал: «Постоянная бдительность!»
— Скажите… Эта карта… не отвечает словами тому, кто пишет, верно? Не разговаривает?
Фрау Воллер заморгала.
— Помилуйте, ей же нечем. Это же карта… О! — воскликнула она и посмотрела на Гарри удивленно. — Нет, что вы, никаких темных заклятий на крови. Аспиранты «Новейшей магии» делают такие для библиотеки. К сожалению, заклятье нестабильно, через триместр распадется, возьмете новую.
«Да, вот такой я параноик. И объяснять я ничего не буду».
— Спасибо, — сказал он, собирая бумаги в папку. — В четыре, да?
На его часах было одиннадцать.
— Именно. Поезжайте в общежитие, устройтесь, пообедайте и возвращайтесь.
— Так и сделаю.
Гарри встал, пожал руку фрау Воллер, поблагодарил за чай и вышел. В совсем другой коридор. Теплый. С нормальной высоты потолком.
Мимо него прошли бодрым шагом двое мужчин в мантиях, и Гарри обернулся — удостовериться, что дверь не исчезла и надпись не изменилась. Удостоверился. Однако что случилось с коридором — так и не понял… Хотя она говорила про «тьму внешнюю», может, тот коридор был продолжением шлюза?
Добавив в письмо Герм еще один пункт, Гарри открыл тетрадку-карту, пошел за линией и оценил удобство. На полной карте он бы, пожалуй, запутался. Уже через пять минут не смог бы сказать, проходил он уже по этому коридору, этой лестнице, мимо этой двери или нет.
Люди навстречу попадались редко и не обращали на него внимания.
Предвкушаемого купола он так и не увидел. После очередной лестницы и двери вышел в громадный холл — слева огромная дверь, справа огромная дверь — и, глянув на карту, понял, что дошел до выхода.
«Ничего, так даже лучше. Вернусь и все посмотрю спокойно».
Выходом оказалась вовсе не громадная дверь в мраморной, очевидно внешней, стене, а выложенный темным камнем на полу круг: пока Гарри смотрел на дверь, гадая как ее открывать, в круг, раскрывая зонт, вошел мужчина в пальто и исчез.
«Ага!» — подумал Гарри. И мысленно дал себе по лбу: снаружи октябрь, в магическом Лондоне было тепло и сухо, но здесь-то не магический Лондон. Скинул рюкзак, достал куртку. Заодно спрятал документы, оставив только карту города. Нечего им мокнуть. Кстати, а где зонт?
После долгих раскопок зонт так и не обнаружился. Либо он завалился в дальние глубины безразмерного рюкзака, либо остался в Норе. Ну и пикси с ним.
Гарри оделся, проверил палочку в ножнах на руке, подтянул лямки рюкзака — крепление опять соскользнуло — и расслабленной походкой направился в круг. И почти не сбившись с шага вышел в Берлин.
Берлин встретил его дождем в лицо и стройкой вокруг. Закрытая станция за забором впереди, стройка слева, желтые краны, яркие коробки, непонятные указатели. Гарри надвинул капюшон, пихнул руки в карманы и осторожно пошел вперед. Он помнил карту: от закрытой станции до проезда, потом налево до Бундестага. К квадратику на карте кто-то подрисовал кривой купол, найти будет просто. Вряд ли здесь множество зданий с куполами.
Действительно, купол Гарри заметил легко. На что похоже само здание, он так и не понял — леса мешали. Подойти ближе не вышло, пришлось обходить стройку. И еще обходить стройку. И еще. Потом он достал карту — она немедленно намокла и порвалась на сгибе — и все-таки дошел до метро, сам не совсем поняв как именно. Город настолько отличался от Лондона, что все дома казались одинаковыми. И машины постоянно выскакивали с неправильной стороны. Гарри твердил себе под нос: «Лево, лево, смотри налево», и все равно чуть не попал под колеса когда бежал к станции: так обрадовался, что дошел.
Под землей стер с лица воду, сбросил капюшон и немного постоял перед схемой метро. Схема успокаивала. Иная чем дома, но метро — везде метро. Даже если здесь посадка не в ту сторону.
Посадка и правда была не в ту сторону.
И никто не предупреждал «Берегись щели!»
Пересадку он чуть не пропустил. Вышел, закрутил головой. Показалось сначала, что попал домой, на вокзал Виктория, из-за высокой стеклянной крыши. Как большая теплица, только холодная. Гарри поежился, нашел на схеме свою станцию — с названием на немецком серпентарго, — нашел нужный путь, и, шипя под нос название, смог сесть в правильный поезд.
Эстакады он не ожидал. Мелкий дождь забивал окна, но Гарри все равно прилип носом к стеклу, всматриваясь в город. Почти полет над улицами и крышами. Даже жаль было выходить.
Чтобы попасть в общежитие, следовало свернуть с основной улицы во дворы. Гарри два раза прошел мимо, потом поднял наконец голову и заметил шипящее название над — как ему до этого казалось — проходом в очередной магазин.
Внутри мир сменился. Из маггловского города он попал в город очевидно волшебный. Эти дома — с разноцветными фасадами, с поручнями из металлической травы, с цветами на карнизах, плющом на стенах, — их же наверняка вырастили магией, как иначе? Но вокруг были магглы, одни магглы, пока он не свернул, следуя плану, в видимый только ему проход в пятом дворике.
Магический двор показался Гарри самым маленьким из всех. Ярко-голубой дом с каскадами керамической разноцветной воды от крыши до земли, всего один подъезд, рядом вход в кафе. В центре двора — дерево, перевязанное большим рыжим бантом. Увидев его, Гарри улыбнулся. Ну и что, что дождь, говорил бант. Что мне какой-то там дождь, если я такой рыжий! Рыжий, как волосы Джинни. Двор сразу понравился Гарри еще больше.
Вход в подъезд был закрыт на ключ, и на звонок никто не отозвался. Гарри постоял на крыльце, раздумывая, не применить ли Алохомору, но решил сначала зайти в кафе. Если оно открыто, там могут знать, где найти заведующего общежитием.
До этого дня Гарри считал, что в кафе должны быть столы и стулья. Но не диваны и кресла. В этом все было наоборот: никаких стульев, диван в одном углу, возвышение под коврами в другом, кипа подушек у камина, кресло под лампой у стены. На диване в окружении книг и чашек возлежали явные студенты и не обращали на Гарри никакого внимания.
Мужчина за стойкой снял турку с огня и улыбнулся ему.
То что он сказал потом, Гарри не понял. Поздоровался по-английски. Мужчина фыркнул, медленно и разборчиво представился — звали его Грегор Вайс, — вытащил из-под стойки знакомую Гарри бумагу, только пустую, и ткнул в Гарри пальцем.
Это он — заведующий, понял Гарри. И по-английски не говорит. На латыни, наверное, тем более. Впрочем, Гарри не хотелось и пробовать: для латыни он слишком промок.
Пять минут спустя в обмен на бумагу и подпись в толстой тетради Гарри выдали кружку чая, ключ от комнаты и листок с правилами общежития на немецком. Он честно смотрел в листок, пока пил чай — слишком горький и крепкий, но на этот раз с молоком, — и понял лишь «запрещено поджигать кровать», что, как ему раньше казалось, в запрете не нуждалось.