Галерея людских слабостей

– Хорошо, – ответил я.

Звонок почему-то взволновал меня. Не люблю, когда лезут вперед «батьки»… Любят у нас друг друга обгонять даже когда это бессмысленно. Олимпийский дух присутствует в каждом – главное быть первым. А зачем? Это не важно.

Потеплело у меня на душе от того, что вопрос можно решить. Я полез за заначкой, отсчитал нужную сумму, положил ее в конверт и задумался. Неудобно получится, если я передам деньги через Колю. Вдруг обидится Смирнов. Подумает: встретиться не захотел с другом детства. Некрасиво избегать встречи.

И решил позвонить Смирнову.

Дозвониться ему всегда было трудно. Он был занятым человеком, отвечал зачастую на ходу, второпях, ему постоянно не хватало времени поговорить по телефону, тем более встретиться.

Но сегодня Смирнов словно ждал моего звонка.

– Да. Я в курсе. Мне Брагин звонил. Подъезжай к 15–00, я буду на месте, – коротко сказал он.

Молодец Коля, не соврал, действительно поговорил! Я удивился: раньше он обязательностью не отличался.

Интересно встретить человека, которого долго не видел. Даже того, кого и видеть-то не очень хочется. Есть какой-то необъяснимый интерес в редких встречах. Столько времени прошло! Что стало с человеком, как изменился? Когда вид у него понурый, мы чуть-чуть жалеем его, если считаем хорошим человеком, и если, по нашему мнению, это плохой человек, восклицаем беззвучно: «докатился!». А если вид у него ухоженный, невзирая хороший он человек или плохой, завидуем и пытаемся теснее завязать дружбу. И то, и другое будит в нас чувства. И нам приятно, что чувства у нас еще остались.

Смирнов встретил меня радостными объятиями. «Этикет соблюдает, – подумал я. – Все стараются показаться лучше, чем они есть на самом деле, если это не требует больших усилий».

По этикету коротко поинтересовались друг у друга: как жизнь? После минутных, но бурных воспоминаний, он, ценя свое и мое время, деловито сказал:

– Я уже прикинул, как решить твой вопрос. Сам понимаешь, не от меня одного всё зависит. Но, думаю, всё будет хорошо.

– Что я должен? – в тон ему спросил я.

– Ты должен беречь нашу дружбу.

– И всё?

Смирнов сделал недоуменное лицо.

– Думаешь, этого мало?

– Я берегу.

– Молодец! А то есть такие – как-то берегут странно. А потом обижаются.

– И всё же… Что я должен в денежном выражении?

Смирнов поморщился.

– Иди отсюда! – махнул раздраженно рукой. – А то обижусь.

И снова с шутливо-сердитым видом махнул рукой по направлению к двери.

– Иди, у меня через две минуты совещание.

Я ушел. Конверт в боковом кармане словно разбух до невероятных размеров, потяжелел и стал оттягивать пиджак. Ощущение, что он сейчас порвет гнилую материю и вывалится наружу. И люди в вестибюле пронзят меня осуждающими взглядами. Я почувствовал себя преступником, который залез в чужую квартиру, но ничего не украл. И теперь жжет изнутри вопрос, не давая жить дальше: почему?

«Похоже на наш бизнес, – подумал я. – Деньги то пропадают в никуда, то вновь возрождаются из ниоткуда».

Я сегодня неожиданно стал богаче на определенную сумму.

Выйдя на улицу, окинув взглядом разомлевшую от послеобеденной жары улицу, я понял, что и душой стал тоже богаче. Всегда бы деньги приносили богатство душе! А то чаще – наоборот.

…К концу рабочего дня у меня в офисе показался Брагин. Он был подтянуто деловит и еле скрывал чуть проступающую суетливость.

– Приготовил деньги? Давай! Эх, люди! Помогаешь вам, помогаешь, и в ответ «спасибо» не услышишь. Еще и в проект брать не хотел! – затараторил он.

– Я и сейчас не хочу, – сказал я холодно. – Я видел Смирнова. Вопрос наполовину решен.

Я подумал, что мои слова приведут Брагина в замешательство. Но не тут-то было.

– Хорошо, – сказал он как ни в чем не бывало, – тогда давай половину.

– Не дам! – отрезал я.

– Ты не понимаешь, сколько голодных в администрации, – занервничал Коля, словно начал переживать за голодающих. – Всем надо. У чиновников такса, и ты никуда от нее не денешься. Не скупись. Давай. От тебя не убудет. А если возьмешь меня в проект, я тебе за полцены всё сделаю. Возьми, а?

Он смотрел на меня вопросительно и жалобно, как смотрит на пустую тарелку изголодавшийся человек.

– Я подумаю, – миролюбиво ответил я. – Позвони через неделю.

…Коля Брагин не позвонил мне ни через неделю, не через месяц. Я и забыл про него в суматохе дел.

Позвонил мне Смирнов. Из ряда вон выходящее событие. Просто так очень занятые люди не звонят.

– Друг родной, – сказал он грозно. Обращение «друг родной» не сулило ничего хорошего. – Ты зачем Брагина обидел? Он же у нас святой отрок, его грех обижать, – голос сердитый, недовольный и, самое страшное, недружелюбный, словно я нашего лучшего друга растоптал в грязи, надругался над ним и вычеркнул из жизни.

– Не обижал я его, – испуганно пролепетал я.

– Как же! Он проект придумал, а ты его кинул. И в напарники не берешь. Бизнес ему зарубил. Дружбу ни во что не ставишь. Нехорошо. Не ожидал от тебя такого.

Голос с каждым словом становился всё злей и раздраженней. Мне показалось, сейчас он бросит трубку или пошлет меня с моим проектом за пределы жизненного пространства.

– Хочешь тормознуть проект? – у меня почернело в глазах и сердце остановилось.

– Честно сказать, была такая мысль. Да и Брагин просил приостановить. Но раз обещал… Но ты подумай, как помочь Кольке. Возьми в проект, в конце концов, если это его проект.

– Если проект его, обязательно возьму! Обещаю! – твердо заверил я.

И сдержал свое слово. Я всегда твердо держу слово. Из последних сил. Слово мужчины должно быть твердым, как камень. Не подвластным изворотам судьбы и мелким хитростям интриганов. Если, конечно, головой думать.

Одно плохо: теряет богатство душа от трения с разного рода умниками, и постепенно становишься моральным банкротом.

Если бы проект был его, я бы его обязательно взял…

Ярость клокотала внутри меня целый день. Я хотел позвонить этому умнику Брагину и обозвать его «свиньей». Но глубоко поразмыслив и чуть успокоившись, раздумал. Если он «свинья», нет смысла напоминать ему об этом. А вдруг он хуже? Еще и обрадуется! Кто он есть на самом деле, пусть подскажет ему совесть. Если ее всё же не съели, как очередной бифштекс.

Сам виноват. Черт меня дернул пооткровенничать с Колей! Сколько раз говорил себе: не доверяй никому. Что, казалось бы, проще?

И продолжал доверять то одному, то другому, то третьему… Наверное, мы обречены верить, чтобы ошибаться, доверять, чтобы раскаиваться…

Доверять людям, конечно, легкомысленно, но, не доверяя никому, останешься в полном одиночестве. Верить в дружбу, конечно, наивно, но без веры пусто на сердце. Неблагоразумно, конечно, говорить правду, но без правды мы превращаемся в сборище мертвецов, где каждый утверждает, что он живее всех. Надеяться на справедливость глупо, а отрицать ее – душевная смерть. Совесть иметь чудно, но не иметь ее – гадко. Смешно дорожить честью, но без чести ты лишь недоразвитый организм. Искренне любить неразумно, а не любить – убого.

И как жить?

Мы, невезучие…

Когда я вечером иду домой после работы, меня частенько во дворе встречает Славик Мешков из соседнего дома, словно нарочно топчется у моего подъезда и караулит.

– С работы? – спрашивает он.

– С работы, – отвечаю я.

– Тебе хорошо…

Чего «хорошего»? Иду дряблый, как прошлогодний овощ, усталый вдребезги и нервы, как натянутые струны.

– Чего хорошего? – раздражаюсь я.

– Работаешь… А я никак не могу устроиться.

Так он говорит мне уже лет десять.

– А ты перемоги, – с иронией отвечаю я.

– Не получается.

– Почему?

– Работа не попадает подходящая.

Беда в том, что у Славика нет никакой профессии. Он свободная личность, которая не может найти самого себя. Он ждет своего ангела, когда тот спустится с небес и одарит его выгодной специальностью.