Страница 9 из 73
— Спрошу тебя не как декан, а как разгневанный мужчина: зачем ты это сделала, де Савеллина?
— Ты первый начал, — залепетала я, — точнее — вы, господин декан. А ты мне снова тыкаешь… простите, вы мне тыкаете. Запуталась.
— Что ж, я исправлю это досадное недоразумение! — внезапно рявкнул Кристиан, да так громко, что с потолка упало несколько кусочков штукатурки, — да если б не приказ Его Величества, я б вышвырнул тебя из академии в два счета. И знаменитая фамилия тебя бы не спасла! Хотя, какая ты де Савеллина? Дрянная самозванка! Уверен, Катарина в гробу переворачивается, зная, что её фамилией воспользовалась…
Здесь я уж не сдержалась. Злость придала мне сил и что есть мочи я толкнула Кристиана, затем влепила мощную пощёчину декану и побежала вниз по лестнице. На середине лестничного пролёта споткнулась и полетела по ступенькам вниз, выставив перед собой в отчаянии руки.
— Дияника! — воскликнул де Ареон.
— Пошёл ты к чёрту! — взвыла я в полёте и приземлилась точно на запястье. Раздался громкий хруст и боль пронзила руку толстой острой иглой. Тяжело дыша, я повернулась на спину и вскрикнула от боли. Затем, я зафиксировала пострадавшую конечность правою рукой. Вроде полегчало.
— Сломала? — раздался рядом голос Кристиана. — Дай посмотреть.
— Тебе-то что? — я прошипела, еле сдерживая слёзы на глазах. — Не трогай, лучше приведи врача.
— А разве де Форнам не говорил? Я — опытный целитель. Один из лучших на материке, — от яростного голоса декана не осталось и следа, лишь нотки беспокойства и заботы.
Де Ареон снял свой злосчастный белый кардиган и положил на каменные плиты. Я села сверху и прижалась спиной к стене, удерживая на весу сломанную руку. Запястье ныло и болело аж до тёмной пелены в глазах и тошноты.
— Закрой глаза, — скомандовал декан и примостился рядом на ступеньках, — вдыхай и выдыхай, медленно и глубоко.
Я с неохотой подчинилась Кристиану. Война войной, но послезавтра начинаются занятия у спецкурса. Не думаю, что в столь короткий срок найдётся мне достойная замена, а значит, де Форнаму нужен здоровый некромант в полной боеготовности, и наш декан об этом знает.
Де Ареон коснулся кончиками пальцев до распухающего на глазах запястья. От резкой боли я со стоном сжала зубы, затем почувствовала солоноватый привкус крови на губах. Потом случилось чудо: нечто тёплое и покалывающее обволокло пострадавшую руку — от локтя и до ногтей на пальцах. Боль стала постепенно утихать.
— За что ты так со мной? — не выдержав, спросила я де Ареона.
— О чём ты? — полушепотом спросил декан.
— Я ведь ничего тебе не сделала, а ты меня унизил, издеваешься, теперь и вовсе объявил войну. И я не самозванка, я действительно де Савеллина.
— Уверена, что всё было именно так? — приятное пульсирующее тепло скользило по руке вверх-вниз, как будто сращивало сломанные кости. Острая боль ушла, теперь рука противно ныла. — Сначала ты меня едва не сбила с ног, затем облила омерзительным коктейлем. Потом испортила любимую рубашку, вломилась в моё купе посреди ночи и требовала, чтобы я солгал проводникам. Здесь, в академии, ты вместе с Хайтом планировала заманить меня в ловушку, не соблюдаешь субординацию, привязала меня к дереву и вытерла испачканные руки об мою одежду. А ведь с момента нашего знакомства неделя не прошла. Но ты ни в чём не виновата, да?
Я даже не успела возразить. На лестнице послышались тяжёлые шаги и нас заметил ректор де Форнам.
— Дияника? Кристиан? Что-то случилось? Зачем вы здесь сидите?
— Де Савеллина поскользнулась на ступеньках, сломала левое запястье. Оказываю помощь раненой коллеге, — невозмутимо ответил ректору де Ареон, не отпуская мою руку. — Почти закончил.
— Ректор де Форнам, — спросила я, не забывая о проблеме Эннабеллы, — госпожа Гаубе истратила все накопители, работая с практическими материалами для прибывающих адептов. Сейчас она пытается восполнить магический резерв и завершить работу. Ей надо либо зарядить пустышки, либо выдать новые.
— Не вижу никаких проблем. — Алистер, расслабившись, кивнул. — Как восстановится, пускай напишет мне заявку на возмещение. Мы всё решим.
— Я, собственно, шла к вам за разрешением на проверку кладбищ, — напомнила я об озвученной ранее просьбе. — Хотела приступить к работе после обеда.
Ректор покачал головой, поглядывая на запястье, мерцающее бледно-жёлтым светом в руке де Ареона.
— Думаю, сегодня вам не стоит бродить по кладбищам, де Савеллина. Отдыхайте, залечите руку и наберитесь сил. А если уж так хочется заняться делом, прошу нарисовать плакат — приветствие для прибывающих адептов вашего спецкурса. Хорошо?
— Как скажете, — пробормотала я.
— Декан де Ареон, прошу принять работу у госпожи де Савеллины, повесить в главном холле и отчитаться мне. И долго не сидите на ступеньках, они холодные, застудите ещё чего.
Глава 9
В той самой хозяйственной подсобке, что располагалась напротив актового зала, четыре взрослых мага пыхтели над плакатом. Девственно чистый ватман, лежащий прямо на полу, занимал почти всё свободное место в небольшом, забитом разным хламом помещении. Вокруг листа бумаги стояли банки с краской, кисточки, карандаши, линейки, ёмкости с водой, а мы всё не могли решить, кому из нас выпадет честь записать животрепещущую фразу.
— Я, между прочим, был главредом стенгазеты! Я творческая личность, я так вижу! — с пеной у рта отстаивал возможность выделить себя перед деканом Максвелл Хайт.
— Бьюсь об заклад, она была отменена ещё на стадии макета! — рявкнула на зельевара Энни. — Где это видано, чтобы адептов встречала надпись «Пришёл ваш час, молокососы!».
— Фая, увидишь кисть в руках у Максвелла — кусай за что угодно, — приказала я фамильяру и арахнида тут же показала Хайту два клыка.
Саарон Арч молчал, не вмешиваясь в наши бурные дебаты. Наш артефактор занял место в стороне и с подозрительным молчанием катал в ладонях маленький серебряный браслет.
— Нам надо выделить спецкурс среди адептов! — стоял на своём Хайт.
— Вот как получишь письменное разрешение у де Форнама — действуй, — я не сдавалась. — Если Кристиан не примет наш плакат, а зная этого болвана — не примет он его, минимум, раз пять, то…
— Да успокойтесь, примет, — не выдержал Саарон Арч, зевнул протяжно и поднялся на ноги. — Даю вам слово, примет сразу. Ну что, доверитесь мне?
— Я согласна, — кивнули мы одновременно с Энни.
Надеюсь, артефактор сдержит своё слово и я смогу немного отдохнуть от нашего декана. Запястье больше не болело, такое ощущение, что я его и не ломала. Вот только интуиция кричала, что расслабляться рано. Сдам плакат де Ареону и выдохну свободно, а завтра подпишу бумагу у де Форнама и проведу весь день в столице. Последний день перед учебным годом…
— И ты молчал? — нарушил мои думы сердитый возглас Эннабеллы. — Смотрел бесплатное представление, пока мы тут ругались с Хайтом?
— Кто ж знал, что вы устроите скандал? — фыркнул Арч, не отрывая кисть от ватмана, — я, может, спать хочу, всю ночь потратил на заполнение бланков для декана. Я столько письменных запросов в жизни не писал. «Прошу дать разрешение на использование того, сего, пятого, десятого». Так он же всё проверил! Каждую бумагу!
Серебряный браслет на самом деле был довольно необычным артефактом. Тот, кто надевал его на правое запястье, писал изысканно, как будто был искусным каллиграфом. Кисти стремительно менялись в пальцах артефактора, ныряли в банки с краской, в ёмкости с водой и выводили живописные узлы и завитки. Когда Саарон снял с руки браслет, то удостоился овации от нас троих, а также поцелуя в щёку от довольной Эннабеллы, что вызвало у зельевара недовольный вид.
— «Здесь начинается твой путь к успеху!», — прочитала я слова, выведенные идеальным почерком на ватмане. — А мне нравится! Мотивирует.
— Либо к успеху, либо к могиле, — проворчал Хайт, всё ещё дувшийся на нас, словно ребёнок. — Не забывайте, что за красивыми словами подразумевается другой, не менее важный лозунг: «Вы — наше пушечное мясо». Как там говорил Кристиан: если мы умрём в схватке с обезумевшим некромантом, плакать никто не станет? Вот и представьте, какие адепты зачислены на спецкурс.