Святослав

Как не одна Русь покупала такие мечи — их покупали и немцы, и скандинавы, и итальянцы — так и на Руси их не только покупали. Ковали и сами, причем русские мастера создали свой, легко узнаваемый тип каролинга. Клинок и рукоять («черен») были длиннее. Перекрестье («крыж») было не прямым, как на каролингах франкской работы, а дугой, с выгнутыми к клинку концами. Так же, дугой, обращенной к рукояти, был изогнут внутренний край набалдашника-противовеса, венчавшего рукоять («яблока»). Все отличия сводились к одному — из изначально пехотного меча сделать оружие всадника! Таким мечом можно было не только рубить или резать, но и сечь с седла. Не зря после боев с войском нашего героя в Болгарии византийские мародеры собирали мечи «россов», а за четверть века до того в Закавказье местные мусульмане в поисках мечей разрывали могилы русов, умерших от заразы. Нужно помнить, какой оправданный ужас внушали тогда людям моровые поветрия, чтоб оценить этот факт! И византийцы, и мусульмане были преимущественно всадниками, и их не заинтересовали бы так настоящие франкские клинки, плохо приспособленные для верхового боя.

О производстве русами «отличных мечей» пишет Персидский Аноним в IX веке. Арабский таможенник Ибн Хордадбег сам говорил через переводчиков-славян с русскими купцами, и осматривал привезенный ими товар «из отдаленнейших славянских земель»: «заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи». Не только «предметом ввоза» были мечи на Руси — русы сами ковали их и продавали, продавали в страну дамасских клинков! И там находили их «отличными». Это не могла быть транзитная торговля. Помимо всего, что уже сказано, представьте только, как вздорожал бы меч, вывезенный из державы франков контрабандой (вспомните приказ императора Карла!), и провезенный через всю Восточную Европу. Меч трудно назвать удобным в транспортировке, легким товаром. Он тяжел, он остр и боится ржавчины. Да и исходная цена была не мала — до 4 кг. золота, по подсчетам итальянского исследователя Ф. Кардини.

Если всех приведенных доказательств покажется кому-то мало, приведу еще одно. На двух мечах стоят славянские имена мастеров. Это знаменитый «Людота коваль» времен моего героя. И второй — сороковые годы Х столетия, времена его отца, Игоря Рюриковича. На клинке имя — «Славимир».

Вот они, кузнецы-русы Х века. Их имена будут более чем уместны в этой книге. Ведь победы моего героя, победы его воинов — это и их победы. Это Славимир с Людотой и иными, ныне безымянными, отковали мечи, что прикончили чудовище нашей истории, Хазарский каганат; раздвинули к Волге и Крыму русские пределы; одним блеском гнали по Болгарии византийских прихвостней; рубили дорогу на Царьград… жаль, не дорубили.

Итак, в русских городах Х века ремесленники ковали мечи, не уступавшие, по мнению современников, ни франкским, ни арабским. Да и не только мечи — Ибн Русте называет прекрасными кольчуги славян, а французская поэма «Рено де Монтабан» рассказывает, как заглавный герой приобретает «великолепную кольчугу из Руси», вследствие чего приобретает среди воинов императора Карла славу непобедимого. И мечи, и, тем более, кольчуги, подразумевают очень высокий уровень ремесла. Как мы видим, высоко ценили ремесло русов и чужеземцы.

3. «Русьские письмены» и иные диковины

Молчат гробницы, мумии и кости.

Лишь слову жизнь дана.

Из тьмы веков на мировом погосте

Звучат лишь письмена.

Мы невзначай коснулись еще одной темы. Заметили? На клинках — надписи. По-славянски. До крещения Руси. Значит, уже тогда и те, кто ковал мечи — ремесленники! — и, тем паче, те, кто эти мечи покупал, были грамотны. На самом деле, о грамотности русов сохранилось немало свидетельств. Ибн Фадлан пишет, что на могиле сородича русы установили столб с его именем и именем «царя русов». Другой араб, Аль Недим, видел некий «пропуск», начертанный русским воеводой для посла иноземцев «на куске белого дерева».

Однако я сейчас вовсе не хочу вдаваться в долгий спор о древнеславянской письменности; о том, какими это «чертами и резами» писали и гадали славяне, по сообщению черноризца Храбра, в те поры, когда «книг не имели». Обратимся к простым и ясным свидетельствам грамотности на Руси времен нашего героя. Славимир и Людота не были исключением. На знаменитой «гнездовской корчаге» середины Х столетия тоже найдена славянская надпись. Одни ученые считают, что на корчаге написано «гороухща» — горчица, другие — что безвестный рус, скорее всего, купец или приказчик, оставил потомкам свое имя и надпись следует читать «Гороух пса», то есть «Горух писал». Так или иначе, перед нами еще одно свидетельство грамотности простого, не знатного человека языческой Руси. Наконец, в Новгороде найдена, в слоях Х века очень любопытная вещь. Это деревянная бирка — своеобразная пломба для мешка с княжьей данью. Можно сказать, юридический документ! Бирка-пломба помечена личным знаком старшего сына и наследника нашего героя, Ярополка. Сборщик дани, как все люди языческого Севера, был не чужд поэзии, и внес ее даже в столь прозаичный предмет. Надпись гласит: «Мечничь мех в тех метах», то есть «этим помечены мешки мечника (княжеский сборщик податей)». Какая, однако, игра звука в оригинальной надписи! Она напоминает короткие стихи — висы скандинавских скальдов. Это еще одно доказательство того, что и скандинавы, и балтийские славяне, предки новгородцев, принадлежали к единой балтийской культуре. Имя этого поэта на государевой службе стоит на той же бирке — Полтвец. Для неграмотных он, рядом со своим званием, вырезал на бирке-пломбе изображение меча. Итак, мы встречаем четыре славянских кириллических надписи еще до крещения Руси.

Да и следует ли называть эти надписи кириллическими? Не будем придираться к мелочам — вроде того, что имя Кирилл «просветитель славянства» получил на смертном одре, всю же жизнь прожил, как Константин. Интереснее иное — в житии Кирилла-Константина говорится, что проезжая через Херсонес-Корсунь — древний город близ теперешнего Севастополя — в составе посольства к хазарам, Константин видел там Евангелие и Псалтырь, написанные «русьскими письмены». Молодой Константин сличил письмо с привычным ему, различил гласные и согласные буквы, и вскоре бегло читал на новом для него языке, чему удивлялись, как божьему чуду. Почему-то на иных исследователей мысль о грамотности далеких предков наводит что-то вроде суеверного ужаса, и оттого уже не первый век длятся попытки увидеть в «русьских» письменах жития то «сурьские» — сирийские, то готские, то еще бог весть какие. Оснований в источниках для этого пересмотра — никаких. И готы, и сирийцы названы в житии своими именами, да и мало кто в Восточном Риме не знал сирийского языка, уж во всяком случае его знал Константин, уже побывавший послом в арабском халифате. Вот славянские языки он знал плохо, тут ему помогал лучше знавший их брат, Мефодий. Более того, нам известно ни много, ни мало — 26 списков жития. И во всех их черным по белому написано именно «русьскими ». Только крайней, мягко говоря, предвзятостью исследователей я могу объяснить такое нежелание видеть не просто лежащее перед глазами, но и многократно повторенное!