Страница 54 из 122
– Сначала хотели пожить для себя. Влад говорил, что нужно поездить по миру, пожить вдвоём, а уже потом думать о детях. А когда уже захотели детей оба, то столкнулись с проблемой. Но это очень личный вопрос, ты же это понимаешь. Извини. Я не хочу больше говорить об этом. Тяжело это всё очень.
Милана перевела свой взгляд на экран планшета. Она включила приложение, выбрала контакт Павла и собралась оставить ему сообщение, несмотря на то, что его не было в сети.
Ольховская взглянула на своего недавнего собеседника, который внимательно смотрел на неё.
– Извини, ты не мог бы меня оставить ненадолго. Мне необходимо связаться в сети с одним человеком. Я хотела бы остаться наедине.
– Конечно.
Павел поднялся на ноги и направился на выход из комнаты. У порога резко обернулся и спросил:
– Скажи, этот человек действительно настолько важен для тебя?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Ты даже представить не можешь, насколько он для меня важен.
– Понятно. Если захочешь всё-таки поговорить со мной, я буду в гостиной.
– Я тебе уже сказала. Я не хочу говорить с тобой, о том, что касается моей жизни.
Павел открыл двери и вышел из комнаты.
Милана перевела взгляд на планшет и задумалась, пристально всматриваясь в пустой белый лист электронного сообщения. Она думала о том, с чего начать своё безрадостное повествование.
Внезапный звуковой сигнал сообщения, заставил её оставить свои напряжённые мысли и закрыть свой, так и оставшийся пустым лист обратной связи с собеседником. Она перевела взгляд на сообщение, которое получила от Павла и стремительно пробежала глазами его короткое сообщение.
– А со мной, ты тоже говорить не захочешь?
Милана снова и снова вчитывалась в одну единственную строчку сообщения, и не могла понять смысл этой фразы. Её смущало то, что её таинственный соавтор внезапно перешёл с формального обращения на неформальное.
Ольховская вздрогнула от внезапно раздавшихся в доме звуков фортепиано. Она взглянула ещё раз на сообщение и, отложив планшет в сторону, стремительно направилась к двери.
Когда Милана её распахнула, звуки музыки, переливаясь, усилились, и как ей показалось, явно доносились из соседней комнаты.
Она запомнила эту мелодию на всю жизнь, с момента, как услышала её впервые, когда Павел прислал ей исполнение этой композиции в видео сообщении. Милана снова внимательно вслушивалась в аккорды знакомой музыки, которая когда-то рассказала ей многое о самом авторе этой композиции, великолепно исполняющего её на рояле.
Ольховская затаив дыхание, подошла к дверям гостиной, и осторожно приоткрыв их, резко остановилась на пороге комнаты.
Мужчина сидел к ней спиной у стены, и играл на стареньком и изрядно расстроенном пианино цвета горького шоколада.
Милана подошла к нему ближе и, остановившись за его спиной, стояла молча, просто созерцая самого исполнителя и слушая его восхитительную игру. Она неслышно подошла к инструменту и, облокотившись на верхнюю крышку пианино, внимательно посмотрела на Павла.
Он не остановил свою игру, хоть и заметил Милану рядом с собой сразу же. Напротив, он продолжил играть, медленно перемещая пальцы по клавишам и лишь всего один раз взглянув на неё, снова сосредоточил всё своё внимание на исполнении.
Милана тяжело опустилась на стул, стоявший рядом с фортепиано и, не отрывая взгляда, смотрела на мужчину.
Господи, сколько дней и ночей она мечтала увидеть его, вот так за инструментом, когда он играл только для неё.
Милана медленно обводила глазами его лицо, его волосы, его руки и его пальцы, извлекающие на свет дивную мелодию. Руки… Она только сейчас узнала эти руки и пальцы, которые когда-то заворожили её волшебной игрой на рояле. Она ведь думала, что потеряла этого человека навсегда, а он оказывается, всё время был с нею рядом. И в её доме, и вчера в жуткую стужу на тёмной улице, когда забрал её и спас от неминуемой гибели и сегодня, когда приехал к ней в новогоднюю ночь, бросив свой уютный дом, и остался с нею рядом в этом полупустом чужом доме.
Милана прислонилась головой к холодной стене и прикрыла глаза.
Музыка очень скоро стихла. Но она не открывала глаз. Опасаясь, что если она их распахнёт, то он снова исчезнет, как уже было в прошлом, и она снова останется одна.
Ольховская сидела с закрытыми глазами, и лишь, когда почувствовала на своих губах лёгкое прикосновение его губ, слегка приоткрыла веки, и всмотрелась в его лицо.
Павел внимательно смотрел в её глаза, в которых уже начинали поблёскивать жемчужинки слёз.
– Значит, это был ты. Всё время был ты… – шёпотом произнесла она.
Он кивнул и, склонившись, уткнулся лицом в её шею.
Милана медленно подняла руки и крепко обняла его за шею, прижимая к себе.
Павел снова взглянул на неё, нежно коснулся пальцами её щеки и, поднявшись с колен, присел с ней рядом.
Милана коснулась рукой его волос. Пытаясь, всё ещё до конца осознать и ощутить, что он настоящий и что он рядом с нею.
– Почему ты мне сразу ничего не сказал? Почему не признался, что это ты?
Он взял её руку в свою ладонь и коснулся губами её пальцев.
– Но я ведь пытался тебе сразу всё рассказать, но ты не захотела меня слушать и говорить со мной. К тому же, я надеялся, что ты узнаешь меня сама. Ты ведь так точно описала мой образ в своей книге.
Она снова провела пальцами по его волосам, нежно убирая непослушные пряди с его лба.
– Я чётко видела цвет твоих волос, цвет твоих глаз, твою улыбку, но лицо в целом оставалось для меня ускользающим фантомом.
Павел улыбнулся.
– Я не фантом, я живой человек.
– Теперь я это вижу, – прошептала Милана, и снова обняв его руками за шею, прижалась к его груди. – Ты даже не представляешь, чем были для меня твои сообщения и цветы. Я так о многом хотела тебе рассказать в последнее время, но ты так редко стал появляться в сети.
– Я больше не хотел быть в сети. Я хотел быть рядом с тобой, с того самого вечера, как увидел тебя впервые на благотворительном балу. Я тайно наблюдал за тобой, когда ты была в зале и писала книгу в оранжерее.
Она смущённо улыбнулась.
– Серьёзно?
– Да. Ты была такой красивой тогда. Загадочной, сосредоточенной, немного грустной и покорила моё сердце раз и навсегда.
– Но почему ты пришёл в мой дом, переодевшись в садовника?
Павел улыбнулся и положил её голову к себе на плечо.
– Но ведь ты мечтала о том, чтобы в твоём доме был зимний сад?
Милана улыбнулась.
– И заявка Ольховского стала для меня хорошим поводом оказаться в твоём доме и иметь возможность видеть тебя каждый день, слышать твой голос, говорить, иногда спорить с тобой и даже… флиртовать…
Милана подняла голову, укоризненно на него посмотрела, и шлёпнула его по голове, отвешивая почти неощутимый подзатыльник, и взъерошивая при этом его идеально уложенные волосы.
Павел улыбнулся и, поправив рукой всклоченные волосы, спросил:
– За что?
– За то, что флиртовал со мной.
Он обнял её и прижал к себе, целуя в волосы.
– Скажешь, что тебе мои знаки внимания были неприятны?
Она посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц и коснулась пальцами его щеки.
– Не скажу. Скажу другое, что действовал ты довольно нагло.
Павел рассмеялся и, поцеловав её в щёку, ответил:
– Приходилось соответствовать образу простого садовника.
Милана с интересом рассматривала его лицо.
– Что? – спросил он у неё, поглаживая пальцами кожу на её щеке.
– Всё не могу никак поверить, что ты настоящий, что ты рядом, а не по другую сторону экрана планшета.
Павел склонился к ней и осторожно коснулся своими губами уголка её рта.
– А теперь тебе тоже сложно поверить, что я настоящий?
Милана зажмурила глаза и хитро заулыбалась.
– Можно повторить? Я не совсем поняла, что ты хотел этим сказать.
Павел улыбнулся, и слегка приоткрыв её губы своими, требовательно её поцеловал.