Погоня за панкерой

– Говоришь пять часов, а по ощущениям все пять недель. Нам нужен отпуск.

– Бурные аплодисменты! – поддержала Язва.

– Принято. Джейк, кстати, я не знал, что Гэй сможет измерить расстояние до атомного взрыва. «Источник света» для нее означает просто точку, откуда пришел видимый свет, точно так же как «источник сигнала» означает точку, откуда пришел сигнал навигационного радиомаяка. Я приказал ей взять пеленг на источник света за кормой; она выбрала самый яркий источник света в этом направлении. Затем я приказал ей измерить дистанцию радаром и взять пеленг – а потом крутанул свое молитвенное колесо и помолился.

Понятно, что там был белый шум, возможно, перекрывающий частоты ее радара. Но ее собственные сигналы радара промаркированы, потребовался бы очень высокий уровень шума на той же частоте, чтобы она не опознала эхо своего сигнала по сигнатуре. Понятно, что она столкнулась с проблемами, поскольку сообщила о «плюс-минус шестистах метров». Тем не менее дальность и пеленг совпали с координатами в ее постоянной памяти и подтвердили, что наш домик разбомбили. Это плохие новости. Однако чужаки явились туда слишком поздно, чтобы разбомбить нас. Это хорошие новости.

– Капитан, я отказываюсь горевать по поводу материального ущерба. Мы остались живы.

– Согласен, хотя я буду вспоминать Уютное Гнездышко как самый счастливый дом, что у меня когда-либо был. Но теперь нет нужды предупреждать Землю – нашу Землю – о чужаках. Взрыв уничтожил главное доказательство – труп пришельца. А еще научные работы и чертежи, которые ты собирался передать своему финскому другу. Я не уверен, что мы теперь можем вернуться домой.

– О, это не проблема, капитан. Пара секунд, чтобы установить верньеры, и это не упоминая «рычаг мертвеца» или программы в долговременной памяти Гэй.

– Джейк, я бы хотел, чтобы ты оставил слово «капитан» только для рабочих ситуаций.

– Зеб, мне нравится называть тебя «капитаном».

– И мне! Мой капитан!

– Мне тоже, капитан Зебби!

– Не переусердствуйте. Джейк, я вовсе не имел в виду, что ты не сможешь доставить нас домой, я имел в виду, что мы не должны так рисковать. Мы потеряли последнюю зацепку по чужакам, но они-то знают, кто мы, и показали, что превосходно умеют нас выслеживать. А мне еще хотелось бы прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как родятся и вырастут наши дети.

– Аминь! – сказала Язва. – Это место может нам подойти. Из миллиона миллиардов квинтильонов Земель именно эта может быть свободна от паразитов. Очень вероятно.

– Хильда, моя дорогая, у нас нет никаких фактов, на которых можно основывать какие-либо предположения.

– Нет, Джейкоб, один факт у нас есть.

– Да? И что я пропустил, дорогая?

– Что мы точно знаем – что наша родная планета заражена. Поэтому я не хочу там растить детей. Если это не то место, которое мы ищем, давайте просто продолжим поиски.

– Мм-м, логично. Да. Капи… Зеб?

– Я согласен. Но до утра мы мало что сможем сказать. Джейк, я не уверен в одном ключевом моменте… Если мы переместимся на нашу родную Землю сейчас, то где мы окажемся? И когда?

– Папа, можно я отвечу?

– Вперед, Дити.

– В тот раз, когда мы с папой переместились в мир без буквы «J», мы решили, что потерпели неудачу. Папа остался в машине, пытаясь разобраться, что именно пошло не так, а я пошла внутрь, чтобы заняться ланчем. Все выглядело нормально, но вот телефонная книга лежала на кухонной стойке, где ей не место. На задней странице обложки у нее была карта-схема с телефонными кодами. Мой взгляд случайно упал на округ Джуаб – там было написано «Iuab» вместо «Juab», – и я подумала: какая смешная опечатка! Потом заглянула внутрь и не смогла найти ни единой «J», тогда я бросила ее и рванула к папе.

– Я подумал, что у нее истерика. Но потом я посмотрел в какой-то словарь и Британскую энциклопедию, и мы быстро оттуда убрались.

– Именно в этом все и дело, Зебадия. Когда мы вернулись, я бросилась в дом. Телефонная книга лежала там, где обычно, алфавит снова стал таким, каким должен был быть. Часы в моей голове показывали, что мы отсутствовали двадцать семь минут. Кухонные часы подтвердили это, как и часы в машине. Вам достаточно такого ответа, сэр?

– Я думаю, да. Значит, при перемещении отсчет времени просто продолжает расти. Меня этот вопрос заинтересовал, потому что я хотел бы проверить этот кратер, когда там все остынет. А что насчет вращения?

– С этим сложнее, Зебадия. Мы были в том пространстве-времени лишь несколько секунд, и мы оба теряли сознание. Очень неопределенно.

– Понятно. Но Джейк, что насчет собственного движения Земли? Вращение, обращение вокруг Солнца, движение относительно звезд и так далее.

– Теоретический ответ на твой вопрос требует обращения к математике, которая, по твоим словам, находится вне сферы твоих интересов… э-э-э… Зеб…

– Ты имеешь в виду, за пределами моих возможностей.

– Как вам будет угодно, сэр. Путешествие в другое место-и-другое время… и возвращение… приводят тебя точно туда, где ты бы находился, если бы прожил это время на Земле. Но «когда» требует дальнейшего определения. Как мы уже выяснили… э-э-э… сегодня днем (хотя кажется, что это было уже давно), мы можем настроить аппарат так, чтобы возвращаться на любую ось в любую ее точку на расстоянии в целое число интервалов. Для планетарной инженерии. Или других целей. Включая движение в обратном направлении относительно стрелы энтропии. Правда, я подозреваю, что это приведет к смерти.

– Почему, папа? Почему это просто не вызовет регресса памяти?

– Память привязана к возрастанию энтропии, моя дорогая. Смерть может быть лучшим исходом, если сравнивать ее с амнезией в комбинации с пророческим знанием. Неопределенность может быть тем фактором, который делает нашу жизнь сносной. Надежда – то, что заставляет нас двигаться. Капитан!

– Второй пилот.

– Мы только что пролетели северный край Большого Каньона.

– Спасибо, второй пилот, – я положил руки на штурвал.

– Папа, наш домик все еще тут. Свет включен.

– Я вижу. Они пристроили крыло с запада.

– Да. Мы там хотели разместить библиотеку.

– Семья, я не собираюсь подлетать ближе, – сообщил я. – Ваши аналоги в этой вселенной, похоже, устроили вечеринку. Прожекторы освещают четыре машины на посадочной площадке, – я пустил Гэй по широкому кругу. – Я не хочу над ними зависать, это может привлечь внимание. И тут же появятся местные воздушные копы… Черт возьми, а ведь я даже не знаю, говорят ли они на английском.

– Капитан, мы видели все, что было нужно. Это не наш домик.

– Рекомендации?

– Сэр, я предлагаю подняться на максимальную высоту. По дороге обсудим, что делать дальше.

– «Гэй Обманщица».

– На палубе, капитан Ахав.

– Один «же», вертикально.

– Есть, сэр!

(Интересно, сколько разных ответов записала Дити?)

– Кто-нибудь хочет сэндвич? – спросила Язва. – Я хочу, ведь я будущая мать.

Я вдруг вспомнил, что с полудня у меня ничего не было во рту, кроме куска пирога. Так что, набирая высоту, мы закончили то, что осталось от нашего ужина.

– Пто Марш?

– Не говори с набитым ртом, Язва.

– Зебби, какой ты грубиян! Я спросила: «Это Марс?». Вон там?

– Это Антарес. Марс… посмотри левее на тридцать градусов. Видишь его? Тот же цвет, что у Антареса, но ярче.

– Вижу. Джейкоб, дорогой, давай поедем в этот отпуск на Барсум!

– Дражайшая Хильда, Марс необитаем. Люди из марсианской экспедиции ходили в скафандрах. У нас их нет.

– А если бы были, – добавил я, – они бы не позволили нам насладиться медовым месяцем.

– Я помню песенку «Скафандр для двоих»… – ответила Хильда. – И все равно поехали на Барсум! Джейкоб, ты же говорил, что мы можем попасть куда угодно в одно мгновение, раз – и уже там?

– Совершенно верно.

– Тогда полетели на Барсум!

Я решил зайти с флангов: