Незавидная невеста

Впрочем, куда больше меня заинтересовали ее руки. Потому что они были сложены именно так, как нас учили в приюте.

Выходило, что леди Виторина тоже имела отношение к Сестринству Святой Истонии.

– Милорд, – произнесла она полным достоинства голосом, посмотрев на герцога Раткрафта, – значит, вы привезли… – Уставилась на меня. – Леди Корнуэлл, не так ли? Последняя из невест нашего короля.

И самая незавидная, добавила я про себя. Впрочем, тут же спохватилась и, поклонившись, произнесла:

– Доброго вам дня, леди Виторина, и пусть Боги будут к вам благосклонны! Да, я прибыла на отбор самой последней. Но мы живем на северной оконечности Арондела, и письмо с приглашением пришло к нам с задержкой. К тому же по пути в столицу мой корабль угодил в шторм, и только благодаря помощи и заступничеству Святой Истонии…

Леди Виторина с явным интересом слушала мой рассказ.

На этот раз я не стала врать. Сказала, что вещей у меня с собой нет. Только этот саквояж, в котором лежат мой паспорт, приглашение на отбор и молитвослов. Горничной у меня тоже нет, но я готова предстать перед королем такой, какая я есть, и в том, что на мне надето.

Потому что стыдиться мне нечего. К тому же, молитвами Святой Истониии….

На это герцог, улыбнувшись, откланялся и ушел, заявив напоследок, что оставляет меня в компании леди Виторины и Святой Истонии. Нам троим явно есть что обсудить и без него.

– Монастырь и приют Святой Истонии на Хокке, не так ли? – поинтересовалась распорядительница, когда высокая фигура Джеймса Стенвея исчезла за дверью картинной галереи. Дождавшись моего положительного ответа, спросила: – Кто сейчас там настоятельница?

– Матушка Тилиния.

– А Старшая Сестра?

– Сестра Инноренция, – отозвалась я и украдкой вздохнула, вспомнив, как мне доставалось от излишне строгой монахини.

Леди Виторина снова окинула меня взглядом, после чего сказала, что обе ей прекрасно знакомы.

– Что случилось с твоей одеждой, дитя? – мне показалось, что голос распорядительницы потеплел.

– У меня нет другой одежды, – призналась ей. – Боги дали, Боги взяли… Но нас в приюте учили смиренно принимать их выбор.

На это леди Виторина склонила седую голову. Поразмыслив несколько секунд, произнесла:

– Следуйте за мной, леди Корнуэлл!

И я покорно отправилась за ней.

Джеймс Стенвей, герцог Раткрафт

Его кузен стоял, облокотившись на подоконник, возле окна в Малом Овальном Кабинете. Только что закончилось собрание Близкого Круга, пятеро советников покинули рабочий кабинет, но Джеймс все же остался, так как Брайн попросил его задержаться.

Им было о чем поговорить.

Впрочем, сперва король взял небольшую передышку, но от партии в шахматы отказался. Вместо этого подошел к окну и с явным интересом уставился в сад.

Джеймс, устроившись в мягком кресле возле неразложенного камина – как раз рядом с тем самым шахматным столиком, за которым они с двоюродным братом проводили достаточно времени, – нисколько не сомневался в том, что вид оттуда открывался интересный.

По дорожкам прогуливались прибывшие на отбор избранницы – по крайней мере, большая часть из них. Из своего кресла он видел лишь край сада, но от разноцветных платьев даже у него порядком рябило в глазах.

Вполне возможно, что под окнами Малого Кабинета прогуливались все двадцать четыре избранницы, тогда как двадцать пятая – Джеймс нисколько в этом не сомневался – первым делом отправилась разыскивать часовню, чтобы помолиться Святой Истонии или еще кому-нибудь из главных Богов Арондела.

Зато остальные специально выбрали эту часть огромного сада, словно стараясь привлечь внимание короля.

И они его привлекли.

– Как думаешь, которая из них? – повернув голову, спросил у него Брайн.

На это герцог Раткрафт привычно пожал плечами, но все же задержал взгляд на своем венценосном кузене.

Многие говорили, что они с Брайном похожи как две капли воды, разве что темный цвет глаз король унаследовал от покойной матери, уроженицы жаркого юга Арондела. К тому же Джеймс отрастил длинные волосы по негласному кодексу выпускников столичной Академии – еще одно отличие! – собирая их в хвост и тем самым подчеркивая свою принадлежность к Высшим Магам.

– Та, которую ты выберешь, – ответил он на вопрос кузена, потому что тот не спускал с него требовательного взгляда. – Впрочем, ты давно знаешь мое отношение к отбору. Ничего не изменилось, Брайн, и я до сих пор не вижу ни единой объективной причины для его проведения. Ты вполне мог выбрать себе жену и без этого фарса.

Их перепалка началась еще ранней зимой, когда Брайн объявил на совете о своем решении, и Джеймс так и не смог его отговорить, хотя всячески старался. Но Брайн вбил себе в голову, что для укрепления монархии и стабильности в стране им стоит вернуться к первоисточникам.

Он собирался возвести еще несколько храмов Всех Богов и часовен Святой Истонии в разных концах Арондела, а также возродить древнюю традицию королевских отборов – последний прошел во время правления его прапрадеда, – пригласив как принцесс соседних королевств, так и дочерей высших придворных.

Придворные игры – вот что, по мнению Джеймса, ждало его кузена в ближайшие пару недель, а вовсе не укрепление монархии и стабильности. И скорая женитьба на той, которая будет больше всех отвечать интересам Арондела.

Впрочем, кто ею станет, пока еще было неизвестно. Споры насчет кандидатуры будущей королевы тянулись вот уже пятый месяц – такие же бурные, как и обсуждение самой идеи отбора, – хотя Брайн старательно делал вид, что его выбор будет сделан сердцем и одобрен древним артефактом

– Я бы не отказался послушать, что мне подскажет умудренный опытом кузен, – усмехнулся король. Джеймс был всего лишь на несколько месяцев его старше, но Брайн любил подшучивать на эту тему. – Признайся, которая из них тебе приглянулась больше всего? Лично тебе, Джеймс, без соображений выгоды для Арондела.

– Все твои избранницы, без сомнения, прекрасны, – отозвался на это герцог уклончиво.

Еще до начала отбора он видел многих, а за последние пару дней успел оценить и остальных, но… В голове после сегодняшней неожиданной встречи поселился образ Агаты Дорсетт, который он никак не мог оттуда изгнать. Хотя, надо признать, всячески пытался.

Не получалось – не только до, но и во время заседания Ближнего Круга перед глазами время от времени вставало ее лицо. Он отлично помнил взгляд ее округлившихся от удивления зеленых глаза, приоткрытый рот, что, странным образом, показалось ему вполне милым.

Быть может, потому что он понимал: Агата Дорсетт обладала пытливым умом, ярким магическим даром и не напускным благочестием. Ко всему этому прилагалось чудесное личико и худенькая фигурка с приятыми округлостями в плавильных местах…

– Джеймс! – вырвал его из задумчивости голос короля.

Оказалось, Брайн подошел к креслу и смотрел на него с легким удивлением.

– Ты о чем-то меня спросил? – нахмурился Джеймс.

– Я только что говорил о Бэсси Берналь, – терпеливо произнес король. – Быть может, ты хочешь, чтобы я отпустил ее с отбора уже сегодня вечером?

К удивлению, мысль о недавнем разрыве с Бэсси, которой Джеймс был порядком увлечен, сейчас больше не причиняла ему ни боли, ни тревоги.

Ему было все равно.

– Делай как хочешь, – сказал он кузену. – Бэсси среди твоих избранниц, так что выбирать из них тебе. Но знай, она твердо намерена занять место на соседнем с тобой троне.

Именно это и стало причиной их разрыва – юная леди Берналь заявила, что ее устроит одна единственная партия и она не намерена размениваться по мелочам. Бэсси собиралась выйти замуж за короля.

– Думаю, я все же выставлю ее на втором испытании, – заявил на это Брайн. – На первом было бы довольно унизительно и для нее, и для ее отца, маршала Берналя.

– Мне все равно, как долго задержится на отборе Бэсси Берналь, – пожал плечами Джеймс. – Но ты должен трезво взвесить все за и против, если решишь сделать ее королевой. Подозреваю, характером она пошла в отца, а тот никогда и ни в чем не видел преград. На поле боя это, конечно, прекрасное качество, но в любви… Но тебе решать, Брайн! К тому же Бэсси поразительно красива, в этом ей не отказать.