Список моих грехов

— Поздравляю вас, таине! Ваши данные уже переданы в картотеку Эдеи. Полагаю, вы скоро узнаете имя предназначенного вам мужчины, вашего тая! А пока, прошу вас, госпожа, пройдемте в специальную часть нашего центра, предназначенную исключительно для работы с уважаемыми таине.

Немолодая женщина в белом халате вежливо склонила голову, приглашая следовать за ней. Наверное, если бы не вложенное в течении многих лет воспитание и умение держать лицо в любых ситуациях, я бы позорно разрыдалась и уперлась ногами и руками, но вместо этого просто кивнула и позволила себя увести.

Меня привели в просторный медблок, и передали в руки другой даме, что представилась, как Анна Даре, доктор медицины.

— Сейчас будет стандартная процедура, таине, — сказала она, после приветствия, и набрала что-то на вирте, а я услышала звук открывающейся капсулы, — Прошу вас, раздевайтесь полностью.

Обернулась и с удивлением обнаружила робота-хирурга. Нахмурилась, не спеша выполнять сказанное.

— Для чего это? — все же спросила, несмотря на некоторое оцепенения, что мной овладело.

— О, это для вашего же блага, таине, — расплылась в улыбке доктор. А я все сильнее напрягалась. Как только кто-то говорит про благо, точно знаю, что это не к добру! — В вашей карте значится, что вы девственница, ведь ничего не изменилось с прошлого осмотра? — поинтересовалась она.

— Нет, — покачала я головой, все ещё не понимая к чему это приведет.

— Вот видите, — ещё слаще улыбнулась женщина, — Это всего лишь медицинская дефлорация. Эдейцы очень трепетно относятся к причинению боли своим таине. Да и зачем девушке лишние проблемы, правда?

Не то чтобы я страшно дорожила сим фактом, но мне несколько иначе представлялась ситуация лишения меня статуса девственницы. Да и причина… Как-то неправдоподобно, что-ли?

— Уверены, что это необходимо? — спросила, холодно посмотрев на доктора.

Я не ошиблась, дама на миг опустила глаза, явно что-то скрывая.

— Конечно, — кивнула она поспешно.

— Нет, — заявила я твердо, — Меня этот вопрос не беспокоит, а я точно знаю, что это необязательно, уважаемая. И если это всё, то я, пожалуй, пойду, — я кивнула врачу и решительно протянула руку к сенсору двери, который активировал механизм закрытия и открытия.

— Но… — женщина явно занервничала, — Подождите, госпожа Сандовская!

Я обернулась, глядя выжидающе.

— Пожалуйста, ну вам ведь действительно будет так лучше, — быстро проговорила она, нервно ломая пальцы, — А у меня могут быть неприятности… — Она взглянула на меня просительно.

— И что мне с того? — я слегка склонила голову набок, давая понять, что мне нужен повод передумать.

Она нахмурилась, и быстро набрала что-то на вирте, скорее всего отключая запись, которую обязаны были вести все врачи. А после заговорила шепотом, скорее всего от волнения, а не от страха, что ее могут услышать.

— Александра, прошу вас, не отказывайтесь! Я не имела права вам говорить, но на самом деле, это просьба вашего будущего тая, — она посмотрела на меня с надеждой, — Вы не понимаете, какая это ответственность… Вы первая таине из семьи такого уровня, вас выбрали… — ее голос стал совсем тихим, а в глазах появился страх.

Вот так значит? А как же порядок? Черт, ведь я и вправду не помню, чтобы хоть раз освещали СМИ появление таине в высших эшелонах власти планет Великой Эдеи. Не задумывалась даже. А значит, это действительно знаковое событие и стало быть из меня сделают не просто инкубатор, а ещё и некий образцовый пример.

Ладно, хуже не будет. Уже точно.

Ну, и кто у нас такой заботливый? Или брезгливый, что вероятнее…

— Имя?

Она покачала головой, глядя обреченно.

— Имя!? — повторила громко, — Или я ухожу!

Женщина что-то быстро написала на своем рабочем планшете, который врачи иногда использовали вместо диктофонов или виртов, и быстро повернула экраном ко мне, тут же стерев надпись после моего кивка.

А я сощурилась, сопоставляя факты. Вот значит как… Ну, что ж, кое-что становится понятным.

Я молча шагнула к капсуле, на ходу расстегивая мелкие пуговки на лифе воздушного кремового платья, которое я так тщательно подбирала на этот счастливый, как я недавно думала, день.

Пара минут безболезненной работы медицинского лазера, дивная инъекция, что позволяла зажить столь незначительному повреждению уже за какие-нибудь полчаса и я вновь одета и готова покинуть это место.

— Благодарю, таине, — искренне шепчет доктор. — Только не выдавайте меня, умоляю…

— Вы не виноваты, док, — отмахиваюсь я устало. — Не беспокойтесь об этом.

Я иду к двери, когда меня нагоняет ещё одно напоминание:

— Я буду лично принимать вас на процедуре снятия противозачаточного импланта после Церемонии Принятия. Всего вам наилучшего, надеюсь, вы будете счастливы!

Ох, док, ваши слова, да Вселенной в уши! Только это уже не про меня, особенно кое что зная про моего предполагаемого тая.

— Спасибо, доктор, — сдержанно благодарю, покидая наконец кабинет, а вскоре и здание, оказываясь на улице.

Душно.

Словно кругом не теплый конец мая, а знойный июль. Или это моё сердце бьется подобно маленькой колибри, выдавая сумасшедшую синкопу и мешая дышать. Хотелось совершить крохотный ритуальный побег от проблемы, пока она не врастет под кожу, переставая так болезненно свербить.

Ненадолго. Кто ж мне позволит долгую рефлексию?

Парковая зона раскинулась аккурат поблизости от проклятого мною ЦвиРа.

Туда, под сень распускающейся молодой листвы — она такая же неопытная и наивная, и так же, как я недавно, еще не ведает, что осень приходит гораздо быстрее, чем мы думаем.

Рявкнув на охрану, чтобы держались в стороне, не показываясь на глаза, я наслаждалась относительным одиночеством, тупо пытаясь привести мысли в порядок.

Получалось скверно.

Наверное, другая на моем месте первым делом схватилась бы за вирт и начала выплакивать горе маме или подругам. А может наоборот, делиться радостью. Вот только я точно уверена, что мои родные не будут счастливы, а подруга… Да Ника просто умрет от зависти — у нее же пунктик на эдейцах! И мое «горе» по этому поводу точно не поймет.

В голове был хаос, который никак не желал упорядочиваться.

Не знаю, сколько бы я так просидела, оттягивая неизбежное, если бы не звук опускающегося аэробайка, диссонирующий не слишком громким, но ощутимым гулом, среди бесшумных мобилей. Охрана дернулась, но я сразу узнала того, кто так нагло нарушал правила в городской черте и успела предупреждающе поднять ладонь, останавливая своих соглядатаев.

В груди что-то заныло тоскливо и радостно одновременно. Да черт с ними со всеми! Кто мне пока запретит просто поговорить с парнем, который, пусть и вызывает волну пока плохо мною понимаемых эмоций, но ведь хорош! Однозначно, хорош!

Мой кареглазый спаситель каким-то чудом высмотрел сверху одиноко сидящую меня и не придумал ничего умнее, как спикировать вниз, лихо лавируя в плотно скользящем потоке мобилей, что строго соблюдали высотные эшелоны. Но это же Дан! Ему, похоже, не писаны не только законы гравитации — в чем я почти убедилась на прошлых злосчастных гонках — ни законы человеческие. И штрафы, видимо, глубоко безразличны.

Предупредительный жест подействовал и, кажется, незваный гость не заметил моё сопровождение. Байк заглох буквально в полуметре от меня, и я, с плохо скрываемой завистью, оглядела этого черно-серебристого монстра, с горечью вспоминая своего красавца, что восстановлению не подлежал. Ох, если отец бы узнал о той истории… Кому-то не жить! А уж то, что гонки могли смело переходить на нелегальное положение…

— Даже не представлял, что на Росси так запросто можно встретить Принцессу сидящую в одиночестве! Ты сегодня полностью соответствуешь образу, ваше высочество, — вывел меня из размышлений знакомый голос. Дан с явным интересом рассматривал меня одетой в платье и с легким макияжем. Да уж, контраст с той нагловатой гонщицей, которую я обычно изображаю на соревнованиях, был ярким.

Конец ознакомительного фрагмента.